Корректировка. Гром
Шрифт:
Слушая едва различимый шелест листьев, он почувствовал, что они будто говорят с ним. Чувство единения стало прекрасным, абсолютно новым открытием, обретая все более приятные черты. На мгновение ему показалось, что сад – самое удивительное и замечательное место на земле. Вспомнились недавние слова Кобзаря о компоте, что прекрасным может быть даже такая обыденная мелочь. Сейчас, сидя в саду, Максим понял всю прелесть и глубину этих слов. Человек осознанно потерял ту гармоничную жизнь, что дала ему природа. Он перешагнул все грани дозволенного и вторгся туда, где не должен разделять и властвовать.
Печальные
В реальность Максима вернул голос. Приглушенный и далекий, словно через плотную пелену тумана, он звал его.
– Макси-и-и-и-м-м… Макси-и-м.., – голос звучал все отчетливей и ближе.
"Не может быть!" – первая мысль пронзила голову, как пуля невидимого снайпера.
Он узнал зовущий голос. Макс поднялся навстречу. На тропинке стояла и осматривала окрестности Белова.
Татьяна выглядела сногсшибательно. Бежевый брючный костюм сидел безупречно и подчеркивал точеную фигуру. На щеках алел легкий румянец, а волосы немного сбились в сторону.
– Чем обязан приходу такой… (он на миг задумался) особо важной персоны?
Максим говорил, а ирония в его голосе достигла заоблачных высот. Он не мог ее контролировать. Или не хотел…
Белова находилась в дикой ярости. Ее глаза свирепо искрили и метали молнии. Если бы взгляд мог убивать, Максим лежал бы сейчас на траве с простреленной головой.
– Я запретила вам свободное времяпрепровождение. Вам пока нельзя…
– Что нельзя? Ходить? Дышать? Размышлять? – он резко перебил ее.
Женщина осеклась, на мгновенье теряя нить мыслей. Стало понятно, что разговор предстоит тяжелый и непростой.
– Я не об этом…
– А о чем? – Максим снова не дал ей закончить предложение. – Я просто человек! Не машина, не робот, не механизм. У меня есть душа, эмоции, чувства. Я не камень.
– Но послушайте…
– Послушайте сами, – во всю разошелся Макс, не давая ей говорить. – Закончу и потом выслушаю вас. Вы с первой секунды мной управляете от и до. Я не сопротивлялся, понимая важность своей роли и, если хотите, миссии. Но и мне нужно несколько минут, чтобы побыть наедине с собой. Без камер наблюдения, опеки и подсказок. Просто побыть одному. Подумать или, наоборот, откинуть мысли. Я имею на это право?
Последние слова он произнес, пристально буравя ее колючим взглядом. Его глаза сверкнули серебром, но тут же стали стандартно серого цвета.
Татьяна впала в короткий ступор, как шахматная фигура перед особо важным ходом. Не отрываясь, женщина смотрела ему в глаза. На какое-то время Максу показалось, что она его понимает. Но работа и долг перевесили чашу весов.
– Я, конечно, вас понимаю, но и вы должны нас понять…
Скрещивая руки на груди, Белова реально стала похожа на игрального ферзя. Жест не женский, но ей почему-то он шел, а в данный момент подчеркивал важность и психологический настрой.
– Вы человек, я человек, но от нас зависит очень многое. Возможно, судьбы миллионов, их жизни и будущее. Мы долго готовились, все продумано и расписано
буквально по минутам. Совсем не хочется рисковать из-за нашего с вами недопонимания. Вы с этим согласны?В процессе разговора тональность ее голоса изменилась с командной до примирительной.
– Непонимания нет! – порывисто развел руками Максим. – Я все понимаю и прошу понять меня. Давайте найдем разумный компромисс, и все будут довольны.
– Хорошо, – наконец сдалась Татьяна. – Вам разрешаются личные прогулки, но недолго и не везде.
– Согласен.
– Вам нельзя, пока не пройдут все загрузки, пользоваться источниками информации. Библиотека и все средства информации вам недоступны.
– Без проблем, – мгновенно согласился Максим и, подхватывая женщину под руку, повел ее в сторону лифта. – Ах, Татьяна, нам ли жить в печали. Скажите не читать, не буду читать. Скажите не смотреть, не буду смотреть. Все для вас, все как вы пожелаете.
– Знаете, Максим… Вы очень странный. Я не могу привыкнуть к вашей манере общения.
Сцепив руки за спиной, Татьяна медленно шла и пинала носком туфли маленькие камешки на гравийной дорожке.
– В чем странность? Надеюсь, ничего критичного?
Макс поддел ногой "ее" камушек и тот улетел далеко за пределы насыпного покрытия. Не сговариваясь, они подняли глаза и их взгляды непроизвольно пересеклись.
– Я пока не могу прочитать вашу маску. У нее слишком много слоев.
– Маску? Можно подробнее? – его немного задели слова женщины.
– Вы только не обижайтесь, – голос Татьяны звучал мягко и дружелюбно. – Это своеобразная человеческая защита в новых, непростых условиях. Думаю, что далеко не каждый справился бы с реалиями, которые огромной глыбой рухнули на вас. А вы справляетесь достойно. А ваша маска помогает.
– Вот ты заладила маска, маска, – незаметно для самого себя Макс перешел c Татьяной на ты. – Объясни проще, понятнее.
– Немного самоуверенности, кусочек надменности, океан самолюбия и море иронии. Такой вот многослойный торт.
– Больше на салат похоже.
Настроение изменилось, и Максим невесело улыбнулся.
– Пусть будет салат, но я продолжу. Со своей овощной маской вам проще и легче. Одно проходит через нее, а другое отсеивается на начальном этапе. Но если ее снять, то под ней человеческая душа. Без черноты и гнилости. Обожженная, но чистая и живая. Сегодня я в полной мере в этом убедилась. Вы Максим – настоящий.
Белова раздумчиво замолчала, устремив неопределенный взгляд куда-то вдаль. Незаметно они подошли к лифту и остановились у фальшивого дерева. Неловкая пауза затянулась, но никто не решался ее прервать. Первым заговорил Максим.
– Приятные сердцу слова. Я рад, что мы поняли друг друга и решение найдено. Пусть оно временное и не совсем устраивает стороны, но имеется начальный позитив. Лед медленно начал таять.
– Вы неисправимы. Хотя, может, так и должно быть, – грустно улыбнулась женщина и подтолкнула его в лифт.
– А вы? – почему-то Максим снова перешел на вы.
– Я хочу остаться и побыть одна.
– Значит, ты тоже человек. Мы просто люди…
Двери бесшумно закрылись, и кабинка поползла вверх.