Корректировщик 3. Инструктор

От Кати мне досталось подарочное издание Мардж Кендо «Искусство уборки». На японском языке. С закладкой в виде самосворачивающегося рулетика. Тонко.

Рассыпаюсь в благодарностях.

И тут нашу милую беседу прерывает череда странных событий. Чайник закипает и выключается раньше времени. Оживает сенсорный дисплей холодильника с требованием произвести срочную разморозку. В гостиной активируется телевизор, и я слышу интервью с Николаем Наумовым, ведущим отечественным дизайнером полигонов.

В дальнем углу лоджии из пустоты соткалась человеческая фигура.

Арина напряглась, гости тоже почуяли неладное.

Я криво ухмыльнулся. У меня есть только один знакомый, практикующий подобный стиль нанесения визитов. Такеши Харада. Он же – Рэйден Тиба.

Мой бессменный наставник.

Рэйден снова исчез, а затем проявился на кухне, прямо за спиной у Сыроежкина. Виталик наворачивал бутерброд с сыром и ветчиной, поэтому не сразу догадался, что три пары глаз смотрят на него.

– Что?

– Приятного аппетита, – говорю я, сдерживая улыбку.

Катя смотрела на гостя с испугом. Да, нормальному человеку в нашей компании еще прижиться нужно. Корректировщик в ранге Абсолюта, переживший несколько поколений сёгунов. Бывшая монахиня, сбежавшая от адептов Равновесия. Волхв-попаданец, умеющий превращаться в медведя. И владеющий четырьмя стихиями. И много чем еще. С кучей тараканов в голове, причем стойкая неприязнь к собакам – далеко не самое страшное.

Ладонь учителя легла на плечо моего снабженца.

Сыроежкин замер от неожиданности.

– Хватит есть, – провозгласил сенсей. – Умрешь от ожирения в сорок лет.

Мы с Ариной дружно захохотали.

А Сыроежкин, уже дорубивший, что произошло, обиделся. Правда, бутерброд не выпустил. Более того, придвинул к себе тарелку с остальными дарами холодильника.

– Рэйден, – сказал я, – это Екатерина Толмачева. Ученица «Заратустры» и просто хорошая девушка. Она приехала с Виталиком.

– Очень приятно, – сенсей выступил из-за спины Виталика и слегка поклонился. – Рэйден Тиба, корректировщик.

Вижу, Катя держится из последних сил.

Сыроежкин, несмотря на свою болтливость и веселый характер, не станет сливать чужие секреты направо и налево. Поэтому наша история для простолюдинки из провинции – тайна за семью печатями. А значит, устроенный спектакль выглядит… мягко говоря… диковато.

– С днем рождения, – учитель перевел взгляд на меня. – Подозреваю, ты не уловил глубинный смысл моих знаков, бывший ученик.

– Чайник, холодильник и телевизор, – начал я рассуждать вслух. – По первому пункту всё ясно – ты хотел поторопить нас всех. И выпить чаю, вероятно.

Рэйден одобрительно хмыкнул.

Сегодня он был в образе уже знакомого мне пенсионера, только изрядно помолодевшего. Ну, лет на пятнадцать точно. Даже седых волос стало меньше.

– Холодильник, – я задумчиво посмотрел на дисплей. – Не надо его размораживать, он совсем новый. Значит, ты хотел, чтобы мы с Ариной начали выгружать из камер продукты. Если бы мы начали это делать, то наткнулись бы на некий предмет, незаметно оставленный тобой. Подозреваю, ты уже заглядывал к нам в квартиру под «отводом глаз». Думаю, это подарок.

– Бинго, – похвалил сенсей.

– Я ничего не находила в холодильнике, – покачала головой Арина.

– Потому что я этого не хотел, – последовал спокойный ответ Рэйдена.

– Эй, – Катя переводила взгляд то на меня, то на сенсея. – Вы хотите сказать, что управляете на расстоянии холодильниками? И вообще бытовой техникой?

– Чем угодно, – заверил старейший на планете Абсолют.

– Они и не такое умеют, – улыбнулась Арина.

– Умеют-умеют, – поддакнул Виталик, поглощая очередной бутерброд.

– С телевизором сложнее, – вернулся я к нити своих размышлений. – Передача с мужиком, который разглагольствует о полигонах. Ты мой учитель и наверняка хочешь намекнуть, что мне еще есть куда стремиться. Да, я освоил «чистый лист», но другие навыки следовало бы подтянуть. Итак, в холодильнике что-то… образовательное.

– Или новая деталь головоломки, – предположил Сыроежкин.

– Не угадаешь, – покачал головой Рэйден. – Открывай свой подарок.

Миг – и я у холодильника.

На второй полке сверху обнаружилась крохотная коробочка, обернутая серебристой фольгой и перевязанная красной ленточкой. Развязываю бант, снимаю фольгу. Сдвигаю крышку миниатюрной шкатулки. Внутри – клочок бумаги с написанными от руки буквами и цифрами. Похоже на координаты.

– Что это? – подозрительно смотрю на сенсея.

– Координаты лесного полигона, – гордо отвечает патриарх Клана Когтей. – Полностью оборудованного и подготовленного к удаленному оперированию. Сам посмотри.

Меня долго упрашивать не надо.

Опустившись на стул, я закрыл глаза, врубил «телезрение» и перенес разум в указанное место. Полигон размещался за Воронежским водохранилищем, примерно в шести километрах от города. По меркам корректировщиков это близко. Я обратил внимание, что до ближайшей железнодорожной станции – всего три километра. Можно и по шоссе добраться, но дальше придется петлять по неприметным проселкам и метров триста ехать сквозь лесную чащу.

Рэйден подошел к вопросу основательно. Площадка занимала не менее пятиста квадратных метров. Часть деревьев вырублена, часть несет вспомогательную функцию, встроена в общую систему растяжек и подвесов. Я заметил множество шариков, взведенные пружины, наклонные пандусы, датчики движения и электронные модули для управления роботами. Тут же – макеты домов. Особенно меня умилила копия городского водопровода, подключенная к миниатюрному насосу и открытому резервуару, наполняемому дождевой водой. Я увидел подземные гаражи с игрушечными радиомашинками. В пятиэтажном доме из 3D-конструктора по крохотной шахте курсировал лифт. Питал всю эту прелесть миниатюрный генератор взвеси.

– Шикарно, – сказал я, открывая глаза.

– Не сомневался, что ты оценишь.

– О чем это они? – Катя покосилась на Арину.

Моя девушка ответила:

– Удаленный полигон. Для тренировок.

– А в городе их мало?

Катя всё еще не понимает.

– Это полигон для корректировщиков, – пояснил Рэйден. – Все операции производятся на расстоянии, без личного присутствия.

– И вы мне спокойно всё это рассказываете, – офигела Катя. – А вдруг я завтра побегу к церковникам и сдам вас? Мы почти не знаем друг друга.