Корректор жизни
Шрифт:
А Кузнецова - господи, какая же она красивая!
Дотрагиваться до нее, целовать... Раздеть ее, увидеть ее обнаженной...
– - Вы танцуете, молодой человек?
Раду увидел перед собой смеющееся лицо толстушки Иры.
– - Да, конечно, - ответил Раду и обнял ее за талию правой рукой, подхватив левой рукой ее за локоть.
– - А я смотрю, стоит одинокий, несчастный Раду... Дай думаю, осчастливлю, - засмеялась Ира.
– - Спасибо, спасибо тебе, а то я совсем как-то забыл про танцы.
– - А зачем же ты сюда пришел?
– продолжала
– - Ну да, конечно...
Так и продолжалась их болтовня ни о чем, но уже стало легче. На следующий танец Раду, осмелев, пригласил Марчеллу, потом еще кого-то, наконец, он как бы случайно оказался возле Светы Кузнецовой, пригласил ее, и она согласилась.
О чем они говорили во время первого танца?
– Да так, ни о чем, несли всякую чепуху...
– - Она отвергла меня...
– - Рассказывай!
После танцев, пока еще обошедшихся без драки, все пошли провожать девушек до общежития. Кто-то уже разбился на пары, но большинство шло общей гурьбой. Раду старался держаться возле Светы, и она была не против. Правда рядом всегда была ее подруга Раиска и кто-нибудь из парней.
Раду сначала говорил об автомобилях, потом о мотоциклах, потом о типах двигателей... Она терпеливо слушала.
На третий день он не сразу отпустил Светку в общежитие, а предложил пройтись еще немного. Так они впервые оказались вдвоем...
Шли по винограднику, по широкой дороге между делянками, а вокруг было уже темно, едва различались в темноте белые столбики шпалер, и только звуки со стороны села помогали ориентироваться.
Неожиданно для Светки Раду заговорил о музыке, проявляя глубокие познания: он знал названия множества ансамблей, имена музыкантов, мог назвать все популярные альбомы... Дошло до того, что он кое-что даже стал напевать, и Свете это нравилось, и он это чувствовал.
Они поцеловались стоя возле углового бетонного столбика. Раду попытался забраться рукой под юбку, но получил отпор и странную характеристику: "А ты, оказывается, порнографист..."
Обратно они шли уже в обнимку и еще несколько раз целовались.
А на следующий день его послали в Город: одни документы надо было отвезти, другие привезти. При других обстоятельствах такое поручение Раду посчитал бы высшей наградой: побыть дома, отмыться, отъестся, отоспаться... А теперь ради этого пришлось расставаться со Светой! Но он, конечно, поехал, и на третий день к вечеру вернулся, как раз к танцам.
На нем была новая, чистая рубашка, которую он специально взял из Города, а в кармане плитка шоколада, которого в Кымпу-Маре не купишь. Танцы уже начались, но Светки пока еще не было. Раду болтал с друзьями, рассказывая им о Городе, словно о чем-то далеком, давно всеми покинутом. Потом и Света с Раиской пришли. Раду пригласил ее на танец, сразу прильнув к ней всем телом. Танец был медленный и длинный, они медленно покачивались, и о чем-то болтали, Раду закрыл глаза и был счастлив...
Вдруг Света слегка напряглась и отодвинулась от него. Раду открыл глаза, поймал ее взгляд в сторону и увидел, что она смотрит на Олега, сидевшего на подоконнике.
– - А вот и Олежка пришел, - сказал Раду, и тут танец закончился. Он проводил Свету к подругам, а сам подошел к Олегу.
– -
Как там Город, еще не украли?– спросил Олег.
– - Стоит, кому он нужен, - в тон ответил Раду, собираясь еще раз для опоздавшего Олега повторить рассказ о своих впечатлениях, но Олег неожиданно, глядя поверх его головы, соскочил с подоконника и направился в центр зала. Раду обернулся и обмер: ему навстречу шла Светка, они встретились, обнялись и стали танцевать.
Потом Раду напился и заснул под деревом в яблоневом саду, ночью проснулся и пошел к общежитию девочек, но, подходя к общежитию, заметил на скамейке возле колодца Олега со Светкой. Они целовались и обнимались. Причем объятия их были такими, о которых Раду и мечтать не мог.
– - Как она тебя отвергла, говори, вспоминай!
– - Я говорил ей, что люблю ее, говорил, что она сама меня выбрала, что так нельзя...
– - А она?
– - А она сказала, что я не мужчина, что Олег умнее, талантливее, что ей с ним интереснее, и чтоб я к ней больше не приставал.
– - А потом?
– - Потом они встречались до самого четвертого курса, собирались пожениться.
– - А что было потом?
– - Потом он бросил институт, точнее, его отчислили...
– - Как отчислили, рассказывай!
– - Какая разница, я не понимаю?
– - Вот он, твой страх! Давай же, вспоминай все, вспоминай все, иначе ты погибнешь немедленно!
– - Ну, он там натворил что-то, точнее, он много пропускал занятий, перестал ходить на эти, на комсомольские собрания...
– - Почему он стал много пропускать?
– - Я не знаю...
– - Знаешь, знаешь... Говори!
– - У него умер отец, и ему приходилось подрабатывать.
– - Дальше!
– - Что дальше?
– - Говори, как его отчислили!
– - Ну, это было в комитете комсомола, он там секретарю что-то наговорил, сказал, что плевать он хотел на этот комсомол и все такое...
– - Дальше!
– - Потом было собрание группы, и его исключили из комсомола, а потом и из института.
– - А твоя роль?
– - Какая моя роль? Там было голосование, и все.
– - Но ты голосовал за что? Говори правду!
– - Да, я тоже голосовал за исключение, но и другие так голосовали!
– - Нет, именно твой голос решил исход дела: вспоминай!
– - Да, сначала, когда я болел, проголосовали поровну: двенадцать за, двенадцать против, поэтому было назначено повторное собрание, на него пришел секретарь, голосование сделали тайным...
– - Дальше!
– - Да, да, да! Его исключили из комсомола, а потом и из института.
– - Почему ты так сделал?
– - Не я один так думал.
– - Отвечай, Раду Драгош, почему именно ты так поступил, - другие сами за себя ответят! Мотивы, назови свои мотивы!
– - Я ненавидел его, я ревновал, я мечтал о мести, я хотел, чтоб он исчез!
– - Дальше!
– - Что - дальше? Дальше - все, я его больше не видел.
– - А Света?
– - Света перестала со мной разговаривать.
– - А Олег?
– - Его забрали в армию...
– - Дальше!
– - Кажется, в Афганистан...
– - Ты знаешь! Ты все знаешь, говори!