Корректор. Книга первая: Ничьи котята

Забравшись в постель, Карина еще долго лежала без сна. Как не хочется уходить! Потом она уснула, и во сне ей чудилось, что она пробирается по дикому лесу, принюхиваясь к его запахам, прислушиваясь к звукам и шорохам, а где-то там, неподалеку, по следу идет охотник. Он ближе, ближе, вот-вот наведет ружье…

06.06.843, перидень

Трель коммуникатора вырвала директора Института человека из глубокого приятного сна, в котором он пожимал руку президенту, вручавшему ему орден за выдающиеся успехи в деле обороны страны от морских черепах. При чем здесь черепахи, он так и не смог понять в те долгие секунды, что выныривал из глубины сна на поверхность реальности. Наконец, сообразив, что его разбудило, он от души выругался, выбрался из-под одеяла и прошаркал босыми ногами в дальний угол комнаты, с третьего раза попав по клавише приема.

– Кто? – хрипло пробормотал он, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд на горящей на экране строчке-идентификаторе.

– Кайн говорит, – раздался из динамика отвратительно-бодрый голос начальника службы охраны Института. – Новая срочная информация по отдыхающим.

Остатки сна сняло с директора словно порывом ледяного зимнего ветра. "Отдыхающими" они условились звать беглянок при переговорах по открытым каналам. Однако за почти период условное обозначение так ни разу и не пригодилось и даже почти стерлось из памяти.

Он прокашлялся и бросил взгляд на часы. На циферблате горело "01:64". Глубокая ночь – впрочем, сейчас не до сна. Вряд ли Кайн стал бы его поднимать среди ночи ради пустяков.

– В три появлюсь в Институте, – сообщил он и сбросил вызов. Потом встряхнул головой и поежился – он предпочитал спать голым, и теперь холод ночного воздуха заставил кожу покрыться мелкими мурашками. Где же чертов халат?

До Института он добрался за двадцать минут до назначенного срока – по ночному городу машина летела словно пуля, даже не притормаживая на помигивающих дежурным сигналом светофорах. Майор уже ждал его в пустой приемной. Отомкнув дверь в свой кабинет, Джой прошел внутрь, кивком пригласив майора. Усевшись за стол, он вперил в Кайна немигающий взгляд и коротко осведомился:

– Что?

– Вчера вечером Карас Симбатий опознал обеих девчонок в ресторане "Бриллиантовый залив".

– Много платим начальнику сектора, раз по таким ресторанам может шляться, – буркнул директор. – Стой! Девианты были сами по себе, или?…

– В компании. Парень с девкой, лет по восемнадцать-двадцать каждому, девианты и приблудный пацан лет десяти. Карас дозвонился до меня вчера примерно в полдесятого, и я сразу послал к ресторану своего человека. Он появился там около полуночи, как раз к закрытию. Метрдотель за вполне умеренную плату описал всех. Парень и пацан по описанию – те же, кого мы уже засекли в отеле днем. Старшую девку вечером тоже срисовала наружка возле отеля. Наружка же подтвердила, что они впятером вернулись в отель в районе девяти. До их прихода окна не горели, после прихода – зажглись. Два окна горели недолго, еще два – примерно час, до полуночи. Других окон в отеле не зажигалось. Можно предположить, что они живут там впятером. Откуда взялись эти трое, пока непонятно, но других… постоянных свидетелей, вероятно, быть не должно.

– Как зовут парня с девкой, выяснили? Их связь с владельцем отеля?

– Мы не смогли прояснить, кому сейчас принадлежит отель. Но живущие в районе парка соседи в один голос утверждают, что он уже много лет стоит заброшенным. Парень в ресторане заказал столик на имя Дзинтона Мурация – утром, когда проснется полиция, проверим, кто он такой.

– Нет времени проверять, – сквозь зубы проскрежетал директор. – Если они начали появляться на публике, да еще со взрослыми, шансы, что они начнут трепать языками, резко возрастают. Все, Кайн, время на раздумья кончилось. Считаем, что мы отследили их постоянных… сожителей. Нужно решать проблему, быстро и резко. Что спецотряд?

– Пока состояние тревоги не объявлялось. Бойцы спят дома. Полчаса на то, чтобы прокомпостировать мозги этому олуху, Саматте, часа полтора на то, чтобы собрать бойцов здесь, потом час-другой на брифинг, вооружение, подготовку машин, сколько-то времени на доставку на место. Если начинать действовать прямо сейчас, то в районе семи-полвосьмого можем быть на месте.

– Хорошо. Действуй. И, сам понимаешь, в наших интересах, чтобы выживших при захвате девиантов не осталось. По крайней мере, совершеннолетних выживших.

– Не так все просто, – майор не двинулся с места.

– Что?

– Я не командую спецотрядом. Не забывай – Саматта мне не подчиняется. И он совсем не наш человек, во всех смыслах не наш. Иногда мне даже кажется, что он жалеет… подопытных. Я могу отдавать ему приказы, относящиеся к охране территории, но если я заведу разговор о случайных потерях, он пошлет меня далеко и надолго. А то и рапорт подаст начальству, и опять лишние хлопоты. Лучше по-другому. У меня есть неофициальные завязки с парой ребят из спецотряда, так что устроить несчастные случаи во время захвата не проблема, но капитан может все испортить.

– Так сделай так, чтобы не испортил! – прошипел директор Джой, наклоняясь через стол. – Мне что, учить тебя таким вещам? Пусть проведет захват по своему плану с нашими корректировками, а когда твои неофициальные ребята завалят посторонних, сделай так, чтобы его самого начальство послало далеко и надолго! Сколько твои ребята захотят за мокрую работу?

– Тысяч по пятьдесят каждому, – задумчиво проговорил майор. – Ладно. Придумаем что-нибудь.

– Ты уж постарайся, – директор скривился. – А я по своим каналам поработаю. Ладно, свободен. Действуй – прямо сейчас!

Командир спецподразделения Седьмого департамента Министерства обороны капитан Саматта Касарий участвовал в уныло-нудном кошмаре, в котором его преследовало непонятное чудовище. Преследование проходило в лабиринте, в интерьерах, очень похожих на интерьеры Института, и основной отрицательной эмоцией которую испытывал капитан, являлась скука. Каким-то внутренним предчувствием, а может – воспоминанием о таком же кошмаре из просмотренных ранее, он знал, что чудищу точно так же скучно гоняться за ним. И оно преследует его исключительно потому, что ему, чудовищу, так положено – с мнимым усердием, скрывающим под собой откровенную лень и раздражение в адрес жертвы, которой так не вовремя вздумалось залезть на патрулируемую территорию.

Добраться до выхода из лабиринта в тягуче-замедленном режиме капитану не дали. Чудовище неожиданно прыгнуло ему на спину из-за какого-то угла и задребезжало в ухо скучно-казенной трелью. После третьей или четвертой трели Саматта, наконец, вырвал себя из трясины сна и вялой рукой нащупал на тумбочке скользкий брусок пелефона.

– Саматта на связи, – пробормотал он.

– Капитан, майор Кайн беспокоит, – пролаял динамик, вызвав нехорошую дрожь барабанной перепонки. – Прости, что разбудил. Нужно срочно поговорить.

– Сколько… времени? – поинтересовался капитан, откидываясь на подушку и отчаянно борясь со сном.

– Почти полчетвертого. Извини, что беспокою ночью, но мы нашли бежавших девиантов.

Саматта рывком сел в кровати.

– Где? Как? – резко спросил он.

– Жду через двадцать минут в малом конференц-зале, – отрезал динамик. – Отбой.

Саматта выбросил тело из кровати – он уже полностью проснулся – и прошел в ванную. Через пятнадцать минут, умывшись, наскоро побрившись и забравшись в форму, он уже шел по коридору институтской гостиницы, в одном из номеров которой фактически жил уже больше трех лет. Однако перед тем, как покинуть номер, он на несколько секунд остановился, быстро набрал номер, не внесенный в память пелефона, и произнес короткую фразу: "Мамаша на связи. Детишкам – домой". Не дожидаясь ответа, он сбросил звонок и вышел, захлопнув дверь. Теперь, если служба оповещения не напортачит, максимум через час все его бойцы окажутся в сборе.