Корреспондент Рива Блюм.

Закончив очередной тур, англичанка уселась спиной к контрразведчикам, лишив их возможности наблюдать за физиономией и движением рук, протянувшихся к сумочке.

– Пожалуй, ротмистр, вам стоит пригласить даму на тур вальса,- сказал фон Эккервальде, закуривая.

Выждав приличное время, Теруни встал и пошел, остановившись с полупоклоном у столика джентльмена и его очаровательной спутницы; через минуту он уже скользил вдоль зала с вновь обретенной партнершей.

Возвратившись за столик, Теруни рассказал о своих наблюдениях. Казалось, он был несколько расстроен тем, что первое его впечатление о даме оказалось на поверку ошибочным.

– Отлично говорит по-русски, Карл Эмильевич. Но все-таки не наша соотечественница. Чувствуется привычка к построению речи, мысля нерусским языком. Очень мило щебечет: "Ох, ах, почему вы так мало танцуете, я вас никогда здесь не видела. Ох, с вами легко танцевать...Иные кавалеры только очень "внимательно танцуют"-и прочее. На ее щебетание иной, ненастороженный партнер болтнул бы, не сомневайтесь даже: мол, я здесь недавно, только что прибыл-с. А дальше-наблюдательный ,тренированный, знающий человек мог бы прикинуть, что у иного "недавно прибывшего" выправка военная, или шифровка на погонах и петлицах такая-то...

– Своего рода приманка и, вероятно, ширма.
– сказал фон Эккервальде,-Надо срочно подготовить на этих лиц установочную справочку. Еще что можете сказать, о своих ощущениях?

– По-моему она близорука, по крайней мере щурится то и дело. Кисти рук , кажется, слабоваты, руки словно плети...

– Полагаете, профессиональная машинистка?
– быстро спросил фон Эккервальде.- Или стенографистка и машинистка?

– Похоже на то, Карл Эмильевич.

– Ладно, хлопнем мартеля и поедем отдыхать.

...Отдыхать, однако, им не пришлось- в гардеробной поджидал Лавров.

– "Форд" нашелся. В Порт-Артуре.
– торжественным голосом сообщил Лавров.

– Прекрасно. Что-то еще, полагаю?- буркнул фон Эккервальде не сводя с Лаврова глаз. Он ожидал услышать от старшего наблюдательного агента "что-то еще", какое-то продолжение, каковое по всей видимости, должно было изрядно испортить настроение.

– Труп.

7.

27 апреля 1934 года. Вечер (продолжение).

Фон Эккервальде смотрел на Лаврова тяжелым взглядом. И молчал.

– Что?! Что за труп?! Докладывайте толком, Лавров!- закипятился ротмистр Теруни.

– Сегодня днем, около 14 часов на перегоне между Нангалином и станцией Ин-чэн-цзы жандармским нарядом Квантунского жандармского отделения на железной дороге был обнаружен разрезанный поездом труп неизвестного мужчины. При осмотре тела в одежде был обнаружен обрывок посадочного железнодорожного талона, по номеру которого выяснилось, что погибший сел в дальнинский местный поезд в Порт-Артуре, в 13 часов, и несколько писем.

– Писем?- переспросил фон Эккервальде.

– Да. Несколько частных корреспонденций, адресованных офицерам порт-артурского гарнизона. Собственно, это обстоятельство и стало причиной того, что железнодорожные "голубомундирные" через местного воинского начальника связались со мною.

– "Голубомундирные" говорите?- усмехнулся фон Эккервальде, -Без Михаила Юрьевича не обошлось, так что ли? "И вы ,мундиры голубые..."

– Вы разве не слыхали, господин подполковник- я в молодости был замечен в крамоле,- вызывающим тоном сказал Лавров.

– В студенческие годы ,надеюсь?

– Разумеется.

– Это Черчилль, кажется, сказал-"У того, кто в молодости не был революционером, - нет сердца. У того, кто в зрелости не стал консерватором, - нет мозгов".-с усмешкой глядя на Лаврова сказал фон Эккервальде.

– Цитата, ошибочно приписываемая Черчиллю, звучала примерно так: "Кто в молодости не был радикалом- у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором - у того нет ума".
– пояснил Лавров.-Пол Эддисон из Эдинбургского университета утверждает, что Черчилль явно не мог сказать это, так как он сам был консерватором в 15 лет и либералом - в 35. Кроме того, стал бы он говорить столь неуважительно для Клемми Черчилль, которая всю жизнь считается либералкой?

– Глубоко копаете, Лавров.

– "Если в 16 лет Вы не были либералом - у Вас нет сердца. Но если к 40-ка Вы не стали консерватором - у Вас нет мозгов" - это сказал Бенджамин Дизраэли.- негромко произнес ротмистр Теруни.

– Оба глубоко копаете, господа,- сказал, но уже несколько раздраженным тоном, начальник контрразведочного бюро Квантунского укрепленного района подполковник Карл Эмильевич фон Эккервальде.- Но мы отвлеклись, господа. Что там с письмами и трупом, Лавров?

Старший наблюдательный агент Лавров молча вручил фон Эккервальде тощую папочку в обложке из оберточной бумаги-"дело об обнаружении трупа".

В ней среди бумаг- обычный протокол места происшествия-фотоснимок раскроенного надвое человека, отдельно фотоснимок головы. Снимок на фоне шпал и рельсов, забрызганных кровью, и темного пятна, пропитавшейся кровью земли. В протоколе методично описано положение рук, ног, туловища и прочая неизбежная формалистика. С такой же педантичностью перечислены немногие вещи, оказавшиеся в карманах погибшего.Они были подшиты к делу в газетном пакете.

– Что по поводу трупа сказали "голубомундирные"?-поинтересовался фон Эккервальде, возвращая папку Лаврову,- Не криминал?

– По всей видимости погибший пытался на ходу перейти из вагона в вагон и нечаянно упал под колеса.- предположил Лавров.

– Пьян что ли был? Как он мог под колеса свалиться?

– Подробную экспертизу еще не проводили. Труп в городском анатомическом театре, на вскрытии. Позже заключение получу.

– А что письма?

– Ничего особенного, обычная частная корреспонденция с "материка".

– Личность погибшего, конечно, еще не установили?-полуутвердительно спросил фон Эккервальде.

Лавров отрицательно покачал головой.

– Национальность погибшего? Китаец, нет?

– Русский. Или европеец.

– Обычная частная корреспонденция с "материка"...-задумчиво повторил ротмистр Теруни.

– Что, ротмистр, есть соображения на этот счет?- тотчас вскинулся фон Эккервальде.

Теруни кивнул.

– У меня, признаться тоже. Едем-ка на служебную квартиру, по пути и продолжим разговор! Вы, Лавров, поезжайте в анатомическую, сами осмотрите тело погибшего, возможно еще какие-нибудь зацепочки выплывут -татуировки, например, следы старых ранений и прочее. Снеситесь с сыскной полицией, пусть посмотрят по дактилоскопической картотеке, отправьте фототелеграфом снимки погибшего в Порт-Артур...