Коррупционер

— Как будем стричься? — на меня сверху упала серая простынь и затянулась жестким узлом на моей шее.

— Модельную, пожалуйста.

Над ухом защелкали тупые ножницы, больно дергающие волосы, периодически мастер выдирала мою растительность не менее тупой электрической машинкой. Когда, примерно, половина головы была приведена в беспорядок, над ухом раздался писклявый голос:

— Алена Максимовна, можно вас на минутку!

Я оторвался от зеркала, через которое наблюдал, как пожилая гардеробщица передавала цыганке в синей джинсовой куртке упаковки сигареты, доставая их из глубин гардеробной. Моя цирюльница, как хирург, держа на отлете профилировочные ножницы и алюминиевую расческу, солидно, как броненосец, двинулась в сторону соседнего кресла, где молоденькая девушка с сухими, выжженными хлором волосенками, собранными в крысиный хвостик, увлекшись, чикнула ножницами ухо благообразного джентльмена с обширной лысиной на половину головы. На пол уже упали первые капли крови, мужчина замер, ухватившись руками за подлокотники кресла. Девица, тоже, замерла, держа, опасно посверкивающие, лезвия ножниц, рядом с окровавленным ухом.

— Что ты шумишь? — Алена Максимовна оттерла мощным «фундаментом» практикантку, небрежно смахнула застиранной тряпкой особо густой, черно-красный, кровавый сгусток, с щеки клиента и продолжила незаконченную стрижку. Минут через десять, старательно зачесав волосы с боков и замаскировав лысину мужчины остатками прядей с висков, Алена Максимовна двинулась ко мне.

— Стоп! — я встал и скинул надоевшую простынь на столик «мастерицы»: — вы что, уважаемая, хотите меня стричь инструментом с остатками крови вон того гражданина?

— Какими остатками — Алена вытянула руку с ножницами, повернувшись к свету: — нет тут никаких остатков. Садись, не выпендривайся.

— Олег! Вон того мужчину задержи- я махнул рукой на порезанного клиента, который испуганным кроликом замер возле кассы. Олег, появившийся в сем заведении бытового обслуживания населения в оговоренное заранее время, понятливо кивнул и замер, загородив выход.

— Заведующая где?

— Обедают — Алена ухмыльнулась мне в лицо: — Если нет денег, так и скажи, нечего тут скандал учинять.

— Конечно — я улыбнулся, а потом гаркнул: — Заведующая!!!

В женском зале прекратил гудеть стационарный фен, надеюсь, не перегорел от моего крика, в глубине парикмахерской что-то упало, а затем раздались торопливые шаги, и в помещение мужского зала вплыла почти близнец Алены, только, держащая в руках стакан с какао и надкусанную ватрушку с повидлом, стоимостью семь копеек, очевидно купленную в фирменном магазине «Колосок», в трехстах метрах отсюда.

— Кто скандалит, что случилось? –добродушно спросила заведующая (надеюсь, что она), цапнув крупными белыми зубами новый кусочек мягчайшей сдобы.

— Вот, милиционер платить за «модельную» стрижку не хочет и скандалит — Алена успела первая открыть рот.

— Товарищ милиционер, вы почему не платите? Я сейчас вашему начальнику позвоню и….

— И будет мне ата-та? А, пойдемте вместе звонить? Вы моему начальнику, а я в санэпидстанцию, посмотрим, кто к кому вперед приедет.

— А что в СЭС звонить? Нас на прошлой неделе проверяли, у нас все хорошо.

— Товарищ, подойдите сюда — я махнул рукой мужчине, который уже дважды пытался вырваться из рук Олега на волю.

— А что я? У меня претензий нет. Подумаешь, порезали чуть-чуть.

— Вы, товарищ, женаты, судя по кольцу? — я смотрел в ухмыляющиеся лица Алены и заведующей.

— Ну да. А какое это имеет значение?

— Вы про СПИД слышали? Передается через кровь, через половой акт, через поцелуй, если зубы больные. Эта ученица, за неделю сотню людей постригла, наверное, кого-то тоже оцарапала, потом вас поранила, тем же, грязным, инструментом, а эта тетя вашу кровь грязной тряпкой вытерла, и пошла меня стричь, не обработав инструмент после вашей крови. Вы, товарищ, можете идти, только когда вы, по незнанию, свою семью или еще кого заразите неизлечимой болезнью, то вас крайним сделают.

Как-то мои собеседники побледнели, все трое.

— Мы обрабатываем… — вякнула заведующая.

— Где? Где на рабочем месте каждого мастера емкости с раствором для дезинфекции, где?

— Нам не выделяют спиртосодержащие жидкости!

– Ну, так что, товарищ, идете домой, или заявление, на всякий случай, пишите?

– Пишу.

— Олег, принимай заявление.

— А как?

— Все как обычно, только в конце пиши — прошу направить мое заявление в органы СЭС, для принятия решения, по существу.

— А вы, дамочки, пойдемте со мной.

— Никуда я с вами не пойду, вы не имеете права по этому вопросу меня допрашивать.

— Хорошо, как скажите. Где телефон?

— Телефон не работает.

— Это вам не поможет — я раздвинул сбежавшихся на скандал клиенток, горячо обсуждающих на пороге мужского зала проблемы современной медицины, подошел к гардеробу:

— Телефон, пожалуйста — я протянул руку, но бабка- гардеробщица, уловив отрицательный жест заведующей, смело заявила: — Нет у меня телефона, касатик.

— Ну что ж, я не гордый — я перегнулся через барьер и прихватил телефонный аппарат светло-салатного цвета, спокойно стоящий на полке. Гардеробщица, как орлица, попыталась вырвать у меня казенное имущество, но мою руку, прикрывшую сверху аппарат, она задеть не посмела.

— Сотрудник милиции вправе в любое время и беспрепятственно входить на территорию предприятия, проводить осмотр территории, беспрепятственно пользоваться средствами связи — начал я цитировать приблизительные положения, еще не существующего, Закона о милиции: — Воспрепятствование его законным действиям преследуется, в соответствии с действующим законодательством, в частности, арестом на срок до пятнадцати суток. Поедете на пятнадцать суток, гражданочка?

Гардеробщица отпрянула и достав из тумбочки спицы с какой-то шерстяной заготовкой, стала старательно делать вид, что ни меня, ни заведующую, она не видит и не слышит.

— Алена Максимовна, шаг влево, будьте любезны — тетка, от неожиданности слушается, и я начинаю крутить жужжащий диск, сверяясь с табличкой, где золотыми буквами на черном, наряду с прочими ноль один, ноль два и ноль четыре, выписаны телефон областного СЭС.

— Здравствуйте. Телефонограмму примите! Пишите? Салон красоты «Локон», адрес — Станционный Бродвей, дом пять, полностью отсутствуют средства дезинфекции, инструмент не обрабатывается, человеку порезали ухо до крови, макнули грязной тряпкой по ране, и продолжили стричь, потом попытались этим же инструментом работать с другим клиентом. Материалы собраны Дорожным РОВД, передал Громов. Кто принял? Время? Ага, записал.

В парикмахерской повисла тишина. Заведующая стояла, бледная, как жена Лотта, забыв укусить зависшую у рта ватрушку, с края которой повисла жидкая темно-коричневая капля повидла, готовая упасть на белоснежный лацкан халата.

— Вы хотели моему начальнику звонить? — я отодвинул телефон от себя: — Звоните, только не забудьте сказать, что у вас тут, в салоне, спекуляцией занимаются, и, наверняка, с вашего согласия.

— Ка-к-о-й спекуляцией?

— Ну как же? Вот. — я откинул в сторону прилавок гардероба, перегнулся через старушку –гардеробщицу, которая старательно считала петли на недовязанном шарфике, и стал выставлять на гладкую поверхность из ДСП сумки с сигаретами: — раз, два, четыре, пять! Ну, спекуляция же, в чистом виде.