Корсар и роза

— Оставь меня одну, Пина, — приказала хозяйка.

— И не подумаю, — заявила сиделка. — Вижу, у вас сегодня беспокойная ночь, вы мне еще доставите хлопот, а у меня и так уже неприятностей по горло, и все из-за вас. Как вы могли уехать с молодым синьором, не сказав мне ни словечка? Вам вот ни на столечко нельзя доверять!

— У меня болезнь Паркинсона, а не старческое слабоумие. Рассудок меня пока еще не покинул, — возмутилась Лена.

— Не сомневаюсь. Но рисковать своим местом не могу.

— Зачем тебе понадобилось звонить моей дочери? — сердито спросила старая дама.

— Я не могу взять на себя ответственность в таких ситуациях.

— И поэтому предпочитаешь шпионить? Это скверный порок. А теперь убирайся! Это приказ.

Когда госпожа говорила таким тоном, ее приходилось слушаться. Скрепя сердце, на ходу бормоча какие-то невнятные жалобы и упреки, сиделка покинула комнату.

Лена зажгла лампу на ночном столике, надела очки. Ее взгляд скользнул по стенам, оклеенным кремового цвета обоями с рисунком из мелких розочек. На пузатом комоде орехового дерева напротив кровати стояли фотографии в рамках. Она медленно обвела взглядом лица членов семьи. На маленьком столике XVIII века помещалась клетка с канарейками. Лена называла их Ромео и Джульеттой. Сейчас крохотные комочки желтого пуха были погружены в сон. На большом столе по другую сторону кровати располагался телекс Корсара. Сколько ночей, думая, что Лена спит, он провел возле дьявольской машинки, принимавшей послания с другого конца Земли! Ее муж просто жить не мог без телексов и телетайпов. Его бизнес зависел от этих аппаратов, сообщавших ему последние данные о котировках, предложениях и колебаниях цен на зерновых рынках всех стран мира. Он погиб двадцать пять лет назад. Его самолет взорвался над Атлантикой. Возможно, он даже не заметил прихода смерти.

Лена снова "вспомнила потрясший ее ночной кошмар. Ей очень хотелось верить, что в жизни ее семьи открывается новая, счастливая глава.

На этот раз молодому Спартаку Серандреи выпало на долю нелегкое бремя взять в свои руки судьбы семьи Рангони. Уж он-то не позволит застать себя врасплох. Лена была уверена, что мальчик усвоил урок, преподанный отцом и дедом, и сделал правильные выводы. А она поможет ему все начать сначала.

Глава 3

Лену приехал навестить сын Джованни. Он поцеловал ее в щеку и сел в кресло напротив нее в уютной небольшой гостиной рядом со спальней.

— Что с твоей рукой, мамочка? — спросил он, обмакнув сдобный рогалик в чашку кофе, поданную ему горничной.

— И ты туда же? Становишься сплетником? — нахмурилась в ответ Лена, догадавшись, что сиделка уже успела во всех подробностях просветить его относительно событий прошедшей ночи.

— Зачем ты так? Просто я подумал, не пригласить ли врача? — продолжал Джованни.

— Все, что мне нужно, это немного покоя. Но похоже, именно его-то никто и не может мне дать, — проворчала старая дама.

— Если бы все зависело от меня… Я всегда безумно боялся осложнений, — признался сын, намазывая маслом поджаренный хлебец.

Лена, наблюдая за ним, мысленно спрашивала себя, сумеет ли когда-нибудь этот большой ребенок, уже разменявший свой шестой десяток, стать настоящим мужчиной. Он унаследовал голубые глаза Спартака. Волосы, когда-то черные, серебрились сединой. Губы были полные и мягкие, как у нее самой в юности. Ямочка на подбородке невольно вызывала нежную улыбку. В молодости Джованни был необычайно хорош собой, но с годами лицо херувимчика стало приобретать все более женственные очертания. Как и она сама, ее сын был близорук, но скрывал это с помощью контактных линз. Мягкий, уступчивый по характеру, Джованни больше всего на свете любил вылазки на охоту с друзьями, ночные кутежи в Париже, каникулы в Калифорнии.

Когда сыну было около тридцати, Спартак, видя, что сам он никак не остепенится, чуть ли не силой заставил его жениться на красивой и умной разведенной синьоре из Милана по имени Бьянка Ровани, работавшей юрисконсультом при одной солидной юридической фирме. Ей было не занимать решительности, которой так не хватало мягкому, слабохарактерному Джованни, в мире бизнеса она чувствовала себя как рыба в воде. В качестве подарка к свадьбе Корсар назначил сына президентом одной дочерней компании с многомиллиардным годовым оборотом.

Результат никого не удивил. Джованни как был, так и остался недорослем, завсегдатаем парижских ночных клубов и калифорнийских пляжей, непременным участником охотничьих забав в долине, а вот Бьянка с поразительной быстротой овладела всеми тонкостями управления предприятием и добилась отличных результатов.

У Джованни и Бьянки родились две дочери. Они жили в Штатах, учились в Гарварде и относились к отцу, как к закадычному другу. К нему обращались за помощью, когда нужно было устроить многолюдный прием. В этом деле ему не было равных.

— Знаю, ты всегда пасовал перед всякого рода трудностями, — сказала Лена, — но сейчас тебе придется взять ответственность на себя.

— Мы стали врагами общества номер один, — запротестовал Джованни. — Газеты и телевидение связывают имя Рангони с самыми гнусными актами коррупции. Друзья доносят на нас полиции, враги пользуются случаем, чтобы свести счеты. Если бы папа был жив, всего этого не случилось бы.

Лена грустно покачала головой:

— Твой отец говорил, что от «но» и «если бы» толку не бывает. Так проблемы не решаются.

Она устала от своих эгоистичных, капризных, инфантильных детей. Ей было хорошо известно, что, не говоря об этом вслух, дети именно на нее возлагают ответственность за упадок, поразивший семью. Внезапный и жестокий крах стал, по их мнению, закономерным результатом безумных финансовых авантюр, затеянных Джулиано Серандреи при безоговорочной поддержке Лены. В действительности дело обстояло совсем не так. Лена много раз предупреждала зятя о неразумности его действий. Не то чтобы Джулиано не умел вести дела, но он продвигался к цели с грацией разъяренного слона, все сметающего на своем пути.

— Когда-нибудь тебя самого раздавят. Существуют правила, которые необходимо соблюдать, есть группы, объединяющиеся перед чужаком, если он угрожает их могуществу, — частенько говорила Лена зятю, но все эти предостережения пропали зря.

И теперь у Джованни было достаточно поводов для недовольства. Ему пришлось давать свидетельские показания перед миланскими судьями, занятыми расследованием дела о существовании «черной кассы» при грандиозном химическом предприятии под названием «Рангони Кимика».

— Адвокаты хором твердят одно, — пожаловался он, — Бьянка говорит другое. Миранда часами висит на телефоне, угрожая подать на меня в суд. Маргерита тоже настроена против меня, а ее муж Бруно думает только о своей язве желудка.

— Маргерита моя дочь и твоя сестра. И она, и ты — вы оба всегда принимали сторону Джулиано и Миранды, пока дела шли хорошо, — заметила Лена, поняв, что настал момент прояснить некоторые недоразумения. — После смерти отца все вы признали Джулиано главой клана. Все, что он говорил и делал, было прекрасно. Деньги рекой текли вам в руки, а вы их тратили как будто наперегонки. Выхвалялись друг перед другом, кто больше просадит на всякие снобистские затеи, у кого на приеме соберутся самые именитые гости. Виллы, дворцы, драгоценности, яхты, самолеты. Не меньше дюжины самолетов, целый воздушный флот. И целая армия слуг: официанты, дворецкие, секретари, рассыльные, телохранители, шоферы, пилоты, шкиперы. И никому из вас даже в голову не приходило, что всему этому бесстыдному расточительству может в один прекрасный день настать конец. — От возмущения Лена повысила голос, и ее охватил приступ дрожи.