Корсар

Последние минуты перед началом операции тянулись особенно медленно. На весящей в рубке тактической схеме отметка базы ползла по своей орбите, медленно приближаясь к пульсирующей красной точке. Что обозначала ее выход на минимальное расстояние между Ласточкой и целью.

Побежали цифры обратного отсчета:

10

9

8

Вхожу в полное слияние и вот я уже в пустоте. Сашки в этот раз в рубке нет, ему предстоит другая, не менее важная задача. Сейчас он в одном из двух имеющихся у нас абордажном боте. Куда, словно селедки в бочке, набиты БРК. Я вишу в пустоте космоса, словно затаившийся хищник подкарауливающий добычу.

3

2

1

Небольшое усилия и тяжелые торпеды, словно разъярённые осы, срываются к цели, по замысловатым траекториям старясь затруднить наведение зенитным системам противника. Я обозначил свое присутствие и скрываться больше нет смысла. Стартовые катапульты выплевывают в пустоту дронов, а плазменные орудия на расплав стволов выплевывают высокотемпературные сгустки. Нет не в крейсер противника, он мне не интересен. Он и весь находящийся внутри экипаж, уже умер, хотя еще и не понимает этого, в предсмертной агонии пытаясь, навести свои орудия на меня. Вспыхивают маневровые арварца и прежде чем первая торпеда, врывается в его незащищённый левый борт, его кинетические орудия выплевывают снаряды в мою сторону. Холодные дюзы, словно затекшие ноги не дают мне отпрыгнуть с траектории выстрела. Но, все же немного сместившись, принимаю смертоносные подарки по касательной. Щиты озаряются вспышками попаданий и проседают на восемь процентов. Медленно набирая скорость, рвусь к базе. Ну, где же эти гребанные «Скайраны», неужели все же подстава. Слева огненным шаром вспухает туша вражеского крейсера.

Умник хладнокровно фиксирует активирующееся точки ПКО на поверхности астероида. Мать да сколько их там. Вся поверхность покрывается красными маркерами. Мои дроны разбившись на тройки, старательно утюжат поверхность, но их усилий явно не достаточно. Да и мои залпы пожирающие ресурс орудий не приносят заметных результатов. Плазменные сгустки вгрызаются в породу, сжигая скрытые под ее поверхностью пусковые установки противокорабельных ракет, оставляя после себя оплавленные кратеры.

В рубке завыла сирена и на тактической схеме появилась россыпь стартовавших с поверхности ракет. А в отдалении по ходу траектории движения астероида вспыхнули черные молнии, из прыжка вывалился Жук. Татьяна выполнила инструкции точно, строго по графику. Я рванулся в сторону, но крейсер не истребитель и на нем от ракет не оторвёшься и не уклонишься. Остается лишь рвать расстояние, давая время легким дронам и зенитным турелям проредить рой. Отстреливая ловушки и имитаторы ложных целей я сжигал двигатели в форсажном ускорении. В этот миг по пологим дугообразным траекториям по тактической схеме пронеслись две союзные цели. Выплюнув несколько десятков тяжелых ракет, они ушли на разворот и перезарядку. На поверхности астероида разверзся натуральный ад. Взрывы выдирали огромные куски скальной породы шрапнелью разлетавшиеся по окружающей пустоте. Моим дронам пришлось перейти на более высокую орбиту, дабы не попасть под шальной осколок.

Мне же почти удалось отбиться. Из почти двух десятков ракет до Ласточки добрались три. Первые две, близким подрывом слизнули щиты ну, а третья разворотила левый борт, вырвав приличный кусок броневого покрытия и разворотив половину левого посадочного ангара. Хорошо хоть находящийся там абордажный бот остался цел. Ворота ангара перекосило и заклинило, но теперь они и не нужны с такой-то дырой в боку.

Фрегатам понадобилось еще два захода для того чтобы окончательно подавить ПКО противника. Но вот наконец наступила вторая фаза операции. Транспорт под управлением Татьяны подошел к астероиду почти в плотную и открыл аппарель грузового отсека, оттуда посыпались абордажные сервы. Роботы, предназначенные для видения боя в условиях невесомости, имели собственные небольшие двигатели позволяющие преодолевать небольшие расстояния в отсутствии сцепления с поверхностью. Полторы сотни латанных, перелатанных боевых машин третьего, четвертого, попадались даже второго поколения, разделились на пять групп и устремились к своим целям. Полученная от пленного пирата подробная схема базы позволила качественно проработать план штурма. При покупке сервов я руководствовался не качеством, а количеством боевых машин. План был в том чтобы, обеспечив массовый прорыв сразу с нескольких направлений, заставить противника размазать свои силы тонким слоем в попытки заткнуть все дыры. Ну а потом одним точным ударом свалить его с ног. И план удался.

Из показаний того же пирата я знал, что на пиратской базе всего несколько БРК седьмого поколения. Ганнибал явно экономил на обороне, полагаясь на скрытность и значительные минные объёмы в прыжковых зонах системы. Но он все же смог удивить. Наши дроны увязли в обороне противника намного раньше, чем мы планировали. Просматривая видео с камер абордажников, я был удивлен, увидев как в бой бесстрашно бросаются даже техники в серых технических комбинезонах, буквально заваливая свои трупами узкие коридоры. Но стоило сфокусировать изображение на одном из трупов как все стало ясно. Шею погибшего украшал рабский ошейник. К горлу подкатила волна бешенства. Вид лишённых воли людей, с радостным блеском в глазах, идущих на верную смерть, всколыхнул мою память. Я ничего не забыл и ад длиною в четыре года, что я провел узником в собственном теле, оставил огромную не заживающую рану в моей душе. Закрыв глаза и сжав кулаки до хруста костей, усилием воли я смог вернуть холодный рассудок. Не время для гнева и слепой ярости.

Продвижение замедлилось и постепенно, бой перешел в позиционное противостояние. Противники, используя наспех сооруженные обороняющимися баррикады, вели ожесточенную перестрелку. Ситуация повисла в шатком равновесии и стало понятно, пора выкладывать козыри на стол. С Ласточки стартовали два бота. Укрывшись слабым маскировочным полем и пользуясь тем, что основные сенсорные комплексы станции были уничтожены еще на стадии космического боя, они беспрепятственно подошли к одному из центральных шлюзов и вскрыли обшивку. В это же время с одного из фрегатов стартовал челнок. Он приземлился у одного из захваченных шлюзов. Из распахнувшейся аппарели выскочили трое бойцов и нырнули во внутренние помещения. Переключившись с оптических сенсоров корабля на одного из дроидов охранявших шлюз, куда устремились бойцы Старика, я смог продолжить наблюдение. Войдя в помещение, бойцы устремились к расположенному на стене терминалу. Один из них присел на колено и несколькими уверенными движениями вскрыл боковую панель. Оставшиеся бойцы, заслонив его своими телами, приготовились к бою, застыв в напряжённых позах и сканируя взглядом помещение. Они закрыли обзор и с того места где занял позицию дроид было не рассмотреть чем занят третий боец и я оставил наблюдение, переключившись на более важные участки боестолкновения.

Наш засадный полк из пяти БРК шестого поколения под Сашкиным управлением молниеносным рывком, не встречая сопротивления, ну не считать же за сопротивление закрытые переборки и автоматические турели стационарной обороны, достиг центра управления. Лишь у самых дверей пришлось ему повозиться с одним из БРК противника оставленным охранять сердце пиратской станции. Численный перевес и умелое управление оператора не оставили роботам противника не единого шанса, несмотря на поддержку двух турелей монструозного калибра выскочивших из потолка у бронированной двери центра управления. Спустя пару минут все было кончено.

Центр управления любой станции даже гражданской представляет собой бронированную капсулу и является самым защищенным местом на любом пустотном объекте. Вход в центр при боевой тревоге перекрывала бронеплита метровой толщины и никакой возможности открыть снаружи или удаленной командой не предусматривалось. Каково же было мое изумление, когда стоило Сашкиным железным бойцам завалить последнего серва противника и в тоже мгновение бронеплита плавно ушла в сторону. Изумился не только я, но и те кто находился внутри. Надо отдать должное Сане. Его электронные мозги сохраняли хладнокровие и стоило препятствию исчезнуть как в отсек ворвались абордажные дроиды и отработали станерами, вырубая всех кто находился внутри.

Не смотря на захват центра управления, бой длился еще почти два часа. Боевые дроиды пиратов потеряв связь с искином базы перешли в автономный режим и выполняли программу защиты до последнего. Ну а самое страшное, что и персонал состоящий поголовно из рабов, тоже дрался до последнего. И сейчас шагая по коридорам, я видел лица этих людей и по спине стекали капельки холодного пота. Нет, их лица небыли перекошены страхом или предсмертными муками, несмотря на то, что тела покрывали страшные раны. В их, устремленных в пустоту, глазах я видел спокойствие и удовлетворение, а кое-где встречались и счастливые улыбки. Эти люди, умирая от страшных ран, были счастливы. Они получили то, о чем мечтали: СВОБОДУ. Да, да, смерть иногда, это то же свобода. И от осознания этого в моей душе застыл ужас, найдя в ней укромный уголок, свернулся затаившейся змеей, стараясь скрыться от пламени разгорающейся всепоглощающей ненависти.

Перешагнув порог центра управления, я застыл оловянным солдатиком, сжав всю силу воли в кулак, я старался удержать себя от не обдуманного поступка и сморгнуть картинку как я беру за шиворот черномазую тварь, что сейчас стоит на коленях зафиксированная манипуляторами абордажных дроидов. И тащу к шлюзу с целью проверить умеет ли мразь дышать вакуумом. Но этого делать нельзя. После того как бойцы Старика оперативно демонтировали центральный искин и информационные накопители, Ганнибал остался последним источником информации о том, что тут творилось.

— Командир тебе надо на это взглянуть — прозвучал голос Сашки в моей голове — я сделал отметку на тактической схеме.

Его голос помог окончательно прийти в себя. Отдав несколько коротких команд, я развернулся и вышел.

Спустя десять минут я стоял в отмеченном Сашей отсеке. Приличного размера помещение было заставлено грубо сваренными клетками из толстых металлических прутьев. Сквозь решётки на меня смотрели грязные изможденные люди. Мужчины, женщины и даже дети. Смотрели с надеждой и страхом, но при этом даже дети сохраняли полное молчание. Чувствуя как самообладание, вновь начинает меня покидать, я решил вернуться на корабль.