Корсар

Выгружаемся из личного здоровенного внедорожника Карла, и молчаливый водитель отгоняет автомобиль в соседний двор, подальше от случайных свидетелей. Викинг стремительной походкой направляется ко входу, распахивает дверь “Корсара”, за ним следует Карл, а я задерживаюсь на улице, вдыхая свежий воздух полной грудью. Всё-таки жизнь удивительно хороша, какие бы подлянки не подкидывала с закономерной периодичностью. Иногда ведь достаточно просто оглянуться по сторонам, чтобы заметить красоту, которой так много вокруг. Но иногда мы, уходя с головой в свои проблемы, видим лишь мрак, из которого так просто не выбраться, стоит ему запустить свои щупальца нам под кожу.

Пока любуюсь урбанистическими красотами, мимо проходят люди, и я улыбаюсь каждому, впрочем, без надежды на взаимность. Да и наплевать, потому что мы случайные пассажиры этого жизненного поезда, и очень скоро они забудут одноглазого бугая, виденного лишь раз. Давно я уже перестал заботиться, что обо мне думают окружающие, хоть зачастую это бравада, но мне так проще.

Захожу в помещение, светлое и просторное, с выкрашенными в цвет морской волны стенами, а девушка-администратор за стойкой у входа одаривает меня своей фирменной улыбкой, полностью лишённой теплоты и сердечности, но приятной. Мы частые гости сего заведения, и уже все настолько к нам привыкли, что даже не вздрагивают, завидев.

Здесь пахнет морем, нагретым на солнце деревом, летними закатами и забытыми мечтами о парусных регатах. Лишённый наполовину зрения, я очень остро ощущаю запахи.

Парни толкутся у стойки, смущают девушку одним своим видом, но она старается изо всех сил сохранять самообладание.

— Наша кабинка свободна? — спрашивает Викинг, распыляя в воздух бесконечное обаяние. Он редко бывает таким, но в последнее время всё чаще стал улыбаться, словно в жизни его что-то неуловимо изменилось, меняя его самого.

Администратор кивает, и мы проходим вглубь зала для курящих, где в самом дальнем углу можно спрятаться от посторонних глаз за резной деревянной ширмой. Такой себе островок покоя и свободы в океане бесконечной суеты.

— Нам как обычно, — говорит Викинг официанту, молодому парнишке с лежащей на глазу светлой чёлкой, на бейдже которого значится имя Игорь.

Тот бойко кивает, что-то активно печатает в небольшом планшете и убегает, оставляя нас одних.

— Что нового? — спрашивает Карл, снимая очки и осматривая нас сосредоточенным взглядом красных глаз.

Пока несут заказ, мы съедаем весь хлеб, лежащий в корзинке на столе, и рассказываем обо всём, что Карл ещё не знает. В основном, о работе, конечно, потому что наша личная жизнь, во-первых, не полна событиями, а, во-вторых, мало его волнует — он вообще не охоч до сплетен и разговоров о бабских прелестях.

А у меня на языке вертится рассказ о рыжей девушке с болезненным взглядом зелёных глаз и веснушками на лице. Так странно думать о ней, когда и видел-то всего пару минут и толком не разговаривал ни о чём, но ведь засела, зараза, внутри, не избавиться.

— Мужики, скажите, я слишком старый?

Вопрос вырывается на свободу, когда бутылка виски уже почти допита до дна, а хмель если и не сшиб с ног, то кровь будоражит отменно. И ведь не собирался сегодня напиваться, но на душе так муторно, неспокойно, что алкоголь, будто сам в горло льётся.

Карл, сидящий напротив, замирает и окидывает меня странным взглядом, заломив светлую бровь, а Викинг принимается хохотать, утирая слёзы. Хоть кому-то весело, и то хлеб.

— Это ты у кого спрашиваешь? — усмехается Карл. — У нас, у всех, кажется, один год рождения, или я за давностью лет о чём-то запамятовать успел?

— Что, не встаёт уже, да? Ну, признайся уже, не томи! Или поясницу поутру ломит? — смеётся Викинг и кидает в меня скомканной салфеткой. Детский сад.

— Да ты глянь на него, кровь с молоком, — скалится Карл, откидываясь на стул. — У такого и в восемьдесят встанет. Это мы с тобой Виагру в член колоть начнём, а Роджер с одной бабы будет спрыгивать и на другую залезать.

Викинг снова смеётся, а Карл чуть наклоняется в мою сторону и заговорщицки шепчет:

— Если нужен хороший специалист, обращайся, у нас есть один такой на примете. Денег должен, потому вылечит твоё нестояние за три секунды.

— Придурки чёртовы, — отмахиваюсь и наливаю себе ещё виски. — Я не о том вообще.

— А о чём? — Викинг вмиг становится серьёзным и сейчас смотрит на меня, оглаживая бороду.

Несколько секунд раздумываю, нужно ли вообще что-то этим идиотам рассказывать или, может быть, перевести всё в шутку, но всё-таки понимаю, что должен поделиться, пока сомнения и непонятное состояние, длящееся со вчерашнего вечера, на части не разорвали.

— В общем, недавно был один случай… увидел девушку, а она сбежала. Я просто поговорить хотел, на самом деле, только поговорить. — Будто сам себя уговариваю, и с каждым произнесённым словом сильнее жалею, что вообще затеял этот разговор, потому что всё сказанное кажется полной чушью. — И вот подумал: вдруг я уже настолько старый и страшный, что от меня чуть не с визгом разбегаются.

Молчат, раздумывая над моими словами, а я выпиваю добрую половину порции виски, потому что все эти мысли преследуют меня уже давно, и только сейчас смог их хоть немного, но облечь в слова.

— Ну, мы не молодеем, конечно, — задумчиво говорит Карл, — да и рожи у нас не для обложек журналов. Но не всё так плохо, мне кажется.

— Это всё деньрожденческая хандра. — Викинг хлопает меня по плечу. — Не кисни, пройдёт. А девочка-то красивая? Есть хоть из-за чего страдать?

Задумываюсь, потому что даже не думал об этом. Я вообще не могу ответить на вопрос, почему она так запала мне в душу, почему не могу перестать думать. Может быть, просто вся ситуация выбила из колеи?

Неопределённо машу рукой и поднимаюсь на ноги. Надо немного пройтись, в туалет, что ли, сходить или покурить на улице, чтобы в голове хоть немного прояснилось. Покидаю кабинку и оглядываюсь по сторонам. В зале почти пусто, и парочка молодых парней-официантов о чём-то тихо беседуют, обмахиваясь папками с меню. Иду в сторону выхода, но вдруг внимание привлекает какое-то движение. Будто вспышка промелькнула, жидкий огонь пролился. Фокусирую взгляд и понимаю, что не зря мне показалось вчера, что мы с ней ещё встретимся. Интуиция ведь ещё ни разу не подводила.

Ошибки быть не может — это точно она, хоть на ней совершенно другая одежда, да и нет того страха в глазах, что вчера заметил. Сейчас она кажется полностью расслабленной, спокойной, и я невольно останавливаюсь, чтобы полюбоваться. Такая необычная, юная...

Сейчас стоит, облокотившись на барную стойку, теребит кончик огненно-красной косы, перекинутой через плечо, и улыбается, глядя на что-то. Веснушки усеивают лицо, а у меня что-то внутри ёкает. Чёрт, ну вот сколько ей лет? Восемнадцать, двадцать? А мне?