Корсары. Легенда о Черном Капитане
Шрифт:
Лица остальных матросов и офицеров «Обрученного с ветрами» собравшихся у грот – мачты по старому обычаю, тоже не выражали особого интереса.
Как уже знал Питер, разговоры про то что капитаны старых времен только и делали, что закапывали в землю сундуки с сокровищами, перед этим перебив всю команду (или хотя бы половину), ходили по Карибам уже давно. Ему даже было странно – какой дурак вздумает прятать в землицу добычу? Да и команда любого приватира не даст так просто себя перерезать – а не понравившегося капитана самого зароет – вместо тех сундуков или внутри них. Да и вообще – о каком закапывании кладов может думать человек, который рискует жизнью буквально ежедневно: если не при абордаже погибнет, то может во время шторма утонуть? Подобное существование не располагает к раздумьям
Да и зачем прятать деньги в землю когда их прекрасно можно положить в банк?
Ибо ростовщики и банкиры что Нового Света, что Старого охотно принимали деньги, не особо выясняя их происхождение.
Нет – бывало что например когда корабль разбит или просто поврежден, или добычи много – ее прячут – на время, которое нужно чтобы сплавать до Тортуги, Багам, Кюрасао или Порт-Ройяла – и вернуться. Но при это присутствует вся команда – иначе и быть не может: ибо добыча это общее достояние. Нередко простачкам продают карты кладов Моргана или там Дрейка – чтобы заработать на ром и девочек – а потом весело смеются над недотепами.
Так что понятное дело, сообщение Джона Серебряного вызвало смешки и едкие шутки…
– Вы не фыркайте, а послушайте сперва! – повысил голос Джон. Все знают как погиб Олонэ?? – спросил он.
– Сколько помню россказни в кабаках, Олонэ со своими людьми попал в руки дикарей… Они разорвали их в клочья и зажарили его а потом слопали… – бросил Харвуд. А это тут при чем?
– Знаю. Только вот это неправда. Погиб он в бою, и кораблик его был загружены таким количеством трофеев, что совершенно потерял маневренность. Золото, серебро, рубины, сердолик, кораллы, жемчуг… И это – не упоминая уже о святынях, награбленных в прибрежных городах «испанского Мэйна».
Вы знаете – что за чертов сын был Олонэ – все, что ему оставалось – войти на флагмане в порт, поднять «Веселого Роджера» и дать залп бортовых пушек, после чего все – от обычных горожан до священников – хватали свои ценности и сломя голову неслись к берегу неся выкуп и пряча девственниц – что не всегда удавалось! Пушки были сам понимаешь не только на кораблях Олонэ но и в штанах у его братвы, если ты понимаешь, что я хочу сказать, – ехидно закончил. – Так что видимо в испанских землях немало внучков Олонэ и его парней бегает…
Ну да ладно… Потерпите – все объясню. Тут все не так-то просто. Теперь – кто-то из вас знает кто такие были ацтеки?
Питер невольно напрягся, машинально потрогав украшение.
Сколь он помнил, прочитанные им еще в Англии книги гласили, что так звали себя жители завоеванного испанцами царства в нынешней Мексике.
– Ну слышал… – пробормотал он.
– А про их сокровища?
И это тоже было знакомо Питеру. После того, как конквистадоры захватили большую часть ценностей индейцев, ацтекские жрецы и правители тайно вывезли все, что осталось, из Теночтитлана. Война с конквистадорами и привезенными ими болезнями белых людей, такими, как оспа, почти уничтожила народ ацтеков, и вместе с ними исчезли с земли все сведения о зарытых где-то сокровищах.
Остальные покивали головами – мол знают про золото краснокожих, чего уж там…
– Но при чем тут какие-то ацтекаи? – бросил Пью.
– Ладно – парни. Дела такие что Олонэ хватанул и ацтекского золота, и его вместе с его добром тоже можно найти. Вот как было на самом деле…
Джон вытащил из свертка ветхую бумагу… Это я купил у одной канцелярской крысы из Гаваны – всего за сто ливров.
«Выписки из протоколов канцелярии королевского суда испанскому Адмиралтейству по особому делу, – начал он. « Рапорт дона Луиса де Новега, капитана флота, командира королевского судна, именуемого «Сан-Сальвадор», господину маркизу де Корллеоне, начальнику эскадры, главнокомандующему…
Дон
Адмирал!Имею честь представить вам, согласно вашего приказа, настоящий рапорт касательно пиратского фрегата, потопленного королевским кораблем «Сан-Сальвадор», принадлежащим к эскадре под началом его превосходительства дона адмирала Родриго графа де Гарофа. В нем некоторые люди с моего корабля узнали «Морской бык», фрегат о двадцати пушках, плававший под командой преступника Олонэ. Так – дальше идальго изъясняется в почтении к своему королю – ну это не интересно.
…Завидев идущий с подветренной стороны корабль, опознанный как пиратский, я немедленно привел судно в боевую готовность, продолжая править в бейдевинд, дабы выбраться на ветер неприятелю. В чем я преуспел раньше, чем он проник в мои намерения. Мне, однако же, показалось, что он тут принял некоторые меры защиты, но беспорядочно, без барабанного боя и команд.
Однако действовал толково и умело, как можно было заметить. Поэтому зная о том сколь опасны пираты я решил не открывать огня до последней возможности…»
– Ну короче, – бросил Джон видя поскучневшие лица команды, когда Олонэ – а это он погнался за испанцем, уже пошел на абордаж, дон не будь дурак влепил ему в упор всем бортом – ну и видать угодил куда не надо – точнее аккурат куда надо – и на «Быке» рванул порох.
Теперь дальше…
«…Согласно выпискам из журнала допроса, снятого с уцелевшего матроса, взятого из воды после потопления каковой допрос снимали мы, дон Ги де Гентоен, кавалер, сеньор де Лое, советник, судья гражданских и уголовных дел Адмиралтейства, отряженного на Эспаньолу дон де Сан-Лоран и дон де Фуалла, комиссары короля, уполномоченные… С каковой целью, в присутствии вышеупомянутых королевских комиссаров, а также заместителя адъюнкт-советника, имея присяжным секретарем нижеподписавшегося Хозе Саваэдру, в качестве письмоводителя, подвергли названного пирата…
Спрошенный, как законом положено, от имени Его Католического величества и прочее…
Отвечает: именуется Том Тробл, горожанин из Корнуэлла, лет от роду около тридцати, исповедует святую католическую веру… Поклялся на Святом писании…
Спрошенный, о том, каким образом мог оказаться повинным в приписываемых ему, деяниях позорных… Так ну это не интересно…
Спрошенный и прочее… Отвечает: что за всю свою жизнь и службу под началом злокозненного Олонэ захватил такое большое число судов, что совершенно не в состоянии все их припомнить… Спрошенный о самых последних из его столь многочисленных захватов, о тех именно, какие Олноэ произвел в течение последних своих походов, отказывается отвечать, уверяя, что запамятовал.
Спрошенный, ведомо ли ему, что каперствуя без должных свидетельств, разбойничая, грабя и убивая во время мира, он действовал как гнусный разбойник и пират, отвечает что понимает… И просит снисхождения, обещая выдать сокровища Олонэ, которые он награбил в своих походах и еще захватил в языческом храме на неизвестном означенному Тому острове у берегов Юкатана. На вопрос – знает ли он координаты острова – спрошенный под пыткой ответил что не знает, ибо навигации не разумеет, но мог бы поискать сей остров ибо помнит как туда шел корабль. На вопрос – чем он может доказать правоту своих слов, потребовал пренагло пообещать что его не накажут смертью и не подвергнут заключению в тюрьму или каторжным работам… И повергнутый пытке стоял на своем, пока не умер посреди допроса – видимо впав в упорную ложь… На подлинном руку приложил коррехидор Сан Хуана дон Сид де Ривас».
– Вот и все парни… Такие дела! Ну что скажете?
– Ну и чего? – недоуменно осведомился Рыжий Пью? Может оно, конечно, и правда! Но нам – то что с того? Аль ты можешь выкупить у чертей душу этого бедолаги Тома и спросить про клад?
– И в самом деле, Окорок, – засомневался Харвуд. Может все был как раз не так – а парень то про клад сказал, а его доны по тихому и придавили – чтобы добро тайком вырыть и поделить – без ихнего католического величества?
– А вот и нет, – усмехнулся в отросшие усы. – Клад уверен лежит и дожидается нас, парни. А что до того – как мы его найдем – то один мой осведомитель рассказал – что на Багамах живет еще один человек спасшийся с посудины Олонэ.