Кортес

18 сентября 1519 года Кортес торжественно вступил в Тласкалу. Ему устроили церемониальную встречу все четыре касика города. Эта встреча, описание которой приводится во многих источниках, вскоре обросла легендами. Доподлинно же известно, что правители Тласкалы подарили завоевателям пятерых собственных дочерей, чтобы они могли дать потомство. Диас дель Кастильо объяснил их намерения: «Мы хотим принести в дар вам дочерей наших, чтобы вы взяли их в жены и родили детей, ибо желаем быть с вами как братья». [114] Муньос Камарго подтверждает свидетельство Диаса дель Кастильо: «Правители Тласкалы предложили собственных дочерей в желании получить от них приплод, дабы столь храбрые и упорные воины могли оставить им свое потомство». [115] Девушек сопровождали три сотни молодых рабынь, что соответствовало высокому положению этих принцесс. Дочь Ксинотенакля-старшего, позднее нареченная во крещении Марией Луизой, досталась Педро де Альварадо, с которым прижила двоих детей – Педро и Элеонору. Другая, названная Эльвирой, чья красота признавалась всеми, была подарена Хуану Веласкесу де Леону. Трое других были отданы Кортесом своим друзьям и главным командирам – Гонсало де Сандовалю, Кристобалю де Олиду и Алонсо де Авиле. Черенок креолизации, о которой мечтал Кортес, пустил первые ростки.

114

D'iaz del Castillo. Op. cit. P. 131.

115

Diego Mu~noz Camargo. Historia de Tlaxcala. P. 191.

В главном храме освободили немного места для креста и изображения Девы Марии. На жертвенниках виднелись следы небрежно смытой крови, но Кортес воздержался от разрушения идолов. У подножия креста, помещенного в центре когорты фигурок языческих божеств, священник Хуан Диас отслужил мессу, первую на Центральном плато. Триста индианок приняли крещение и отправились в лагерь испанцев. Но тласкальтеки ли переходили в стан кастильцев, а может, испанцы вливались в мир индейцев?

Хронисты пишут, что Кортесу удалось окрестить четырех касиков Тласкалы. Это маловероятно. Кортес ни словом не обмолвился об этом в своей второй реляции, описывавшей эти события. Время христианизации еще не пришло. Кортес вел войну и наступал на Мехико.

Резня

Чолула, октябрь 1519 года

Испанцы разместились в Тласкале, жизнь города вошла в свое обычное русло. Кортес пребывал в восторге. «Не хватает слов, чтобы выразить все восхищение этим городом, – писал он испанскому королю, – и то немногое, что я могу передать, уже кажется почти невероятным. Этот город больше Гранады, намного сильнее и насчитывает гораздо больше жителей. Сюда стекаются все блага мира. На городской рынок во все дни приходят более тридцати тысяч душ. Здесь продают все, продукты и одежду, украшения из золота, серебра и драгоценных камней, а также изделия из дорогих перьев… У этих людей большое чувство порядка и жизни по законам. Это народ, одаренный разумом и мудростью». [116]

116

Cort'es. Seconde Relation. P. 41.

События обещали и далее складываться удачно для конкистадоров. К союзу примкнул соседний город Уэксоцинко. Обеспокоенные новым альянсом ацтеки направили в Тласкалу посольство с двумя сотнями воинов эскорта и, само собой разумеется, подарками для Кортеса. Послание, которое они доставили, показалось подозрительным. Мотекусома, по-прежнему не проявлявший ни малейшего желания встретиться с главнокомандующим, предлагал испанцам отправиться в Чолулу, где они получат дальнейшие указания. Чолула была огромным городом к востоку от вулканов и не очень далеко от Тласкалы, с которой поддерживала тесные политические и торговые связи. Город был хорошо известен во всей Центральной Америке своей пирамидой – самой высокой из всех, построенных на мексиканской земле. Пирамида достигала шестидесяти метров в высоту, и на ее вершине располагался знаменитый храм почитаемого божества Кецалькоатля. Многочисленное население города жило обработкой окрестных земель. Не было и клочка невозделанной земли. Чолула являлась союзницей Тласкалы в борьбе с Мехико и таким образом представляла для Кортеса вполне логичное продолжение маршрута. Конкистадор рассчитывал и там заключить выгодный союз, который предоставил бы в его распоряжение многочисленные и хорошо обученные войска. К тому же поворот на Чолулу был не таким уж большим крюком на пути к Мехико. 11 октября Кортес вышел из Тласкалы со вспомогательным отрядом в сто тысяч индейцев. Его армия росла.

На следующий день испанцев ждал радушный прием в Чолуле. От десяти до двадцати тысяч горожан во главе с касиками вышли встречать Кортеса. Но на этот раз прием прошел с несколько иным настроем. Правители Чолулы потребовали от своих жрецов мобилизоваться. И конкистадоры вступили в город. Под грохот барабанов и трели флейт в ритуальном танце двигались тысячи людей. Жрецы явились в полном парадном облачении со всеми знаками власти и атрибутами культа. Это был абсолютно симметричный противовес приемам, которые Кортес не раз давал в честь посещения местных послов. Пасхальной мессе, церемониям крещения индейских женщин и коленопреклоненному пению псалмов был противопоставлен этот религиозный спектакль, призванный напомнить о существовании и силе мексиканских богов.

Поначалу Кортес и его окружение были очень хорошо устроены и приняты, хотя ста тысячам тласкальтеков не было разрешено вступить в город. Кортес согласился, что они встанут лагерем в городских окрестностях. Эмиссары Мотекусомы, которые ни на минуту не покидали испанцев, становились день ото дня все загадочнее. Аудиенция у императора так и не была назначена. Скоро по указанию правителя испанцев перестали снабжать продовольствием. Атмосфера становилась таинственной, непонятной и явно нездоровой. Наконец Марина сообщила Кортесу причины происходящего. Ей удалось выведать, что ацтеки организовали заговор, сумев договориться с чолульцами, которые обещали перебить испанцев.

Не показывая вида, что ему все известно, Кортес приказал завтра же выступать на Мехико, куда его по-прежнему никто не приглашал. Заговорщики в Чолуле больше не могли медлить. Ацтеки, обещавшие дать испанцам носильщиков, выставили три тысячи человек. Это конечно же были воины, замаскированные под носильщиков. Ночью Кортес тайно собрал своих людей и поставил боевую задачу. Лучший метод обороны – это нападение. Испанцы атакуют на заре, чтобы застать своих врагов врасплох.

На рассвете 18 октября Кортес, размещенный в доме с внутренним двориком, пригласил к себе городские власти. У входа собралась добрая сотня человек, но внутрь пропустили только тридцать. И там, гарцуя на коне, Кортес обратился к правителям Чолулы, послам Мотекусомы и лженосильщикам. Он публично раскрыл заговор и разоблачил зачинщиков. Прежде чем те успели как-то отреагировать, во дворик по приказу Кортеса ворвались солдаты и вырезали всех, кто там находился за исключением послов Мотекусомы, которые должны были воочию убедиться в решительности главнокомандующего. Мушкетный выстрел дал сигнал к генеральному сражению. Вооруженные испанцы открыли ворота тласкальтекам, которые заполонили весь город. Повсюду разгорелись рукопашные схватки. Битва продолжалась пять часов. Кортес приказал сжечь общественные здания и храмы, в которых засели лучники Чолулы. Хронисты описывают реки крови, сцены паники. Город, отданный воинам, был разграблен. Когда Кортес прекратил сражение, потери чолульцев составили три тысячи человек. Позднее Лопес де Гомара писал о шести тысячах. Чолула сдалась; уцелевшие предводители клялись, что это ацтеки вынудили их заманить испанцев в западню, и уверяли Кортеса в своей дружбе. Конкистадор заключил с ними договор, заверенный нотариусом.

На следующий день в город вернулись женщины и дети, бежавшие в преддверии штурма. В победе испанцев не чувствовалось радости, Кортес не ставил своей целью истребление индейцев. По его распоряжению на вершине великой пирамиды был водружен крест, а сам конкистадор занялся примирением Тласкалы и Чолулы, которые вступили в противоборство только из-за испанцев.

О резне в Чолуле впоследствии говорилось немало, и враги Кортеса никогда не упускали случая подчеркнуть варварство этого эпизода. Не вступая в полемику, рассмотрим событие в его контексте. Ацтеки преследовали одну цель: любой ценой помешать испанцам вступить в Мехико. Они затеяли эту ловушку с участием чолульцев, чтобы физически устранить завоевателей. Разве не было у ацтеков права защищаться от захватчиков? С какой стати им подчиняться Карлу V? Мексиканцы имели право на самозащиту, и заговор в Чолуле вписывается в план «национальной обороны». С другой стороны, разве испанцы не имели право защищать собственные жизни? Когда они нащупали нити заговора, разве не было нормально помешать его исполнению? Резня в Чолуле – акт войны в логике войны. Впрочем, этот эпизод не давал покоя Кортесу всю жизнь, и именно потому, что он всегда старался выступать пацифистом, предпочитая убеждение шпаге. Но история такова, какова она есть, и ничто не в силах смыть пятна крови Чолулы.

Кортес и Мотекусома

Мехико-Теночтитлан, 8 ноября 1519 года

Кортес всегда появлялся там, где его ждали меньше всего. Ацтеки полагали, что конкистадор направится из Чолулы в Мехико традиционной дорогой вокруг вулканов. Именно здесь они сосредоточили все ловушки, замаскированные волчьи ямы и колья. По данным разведки, которую провел Диего де Ордас, посланный «постичь тайну огня, из горы извергавшегося», Кортес нашел проход к столице. Он пролегал через перевал, разделявший два вулкана – Попокатепетль и Ицтаккиуатль. В настоящее время это место носит имя Пасо-де-Кортес.

2 ноября с высоты почти четырех тысяч метров Кортесу и его людям открылся вид на долину Мехико. Все были поражены. Как будто сбылась самая невероятная мечта. Та мечта, за которую эти люди сражались, убивали, гибли от лихорадки, голода и ран, не зная, что ждало их завтра. А зрелище, неожиданно открывшееся их взорам, действительно было чарующим. Теночтитлан, казалось, вырастал прямо из середины озера, окаймленного горами. «Мы испытывали все возраставшее восхищение, – писал в восторге Диас дель Кастильо, – и говорили, что это похоже на волшебные истории из сказок Амадиса: большие башни, храмы и здания, поднимавшиеся прямо из воды, и все сложены из камня. Некоторые из наших солдат говорили, что если все то, что они видят, не сон и не чудо, то я должен описать это, так как все это надо как следует осмыслить. Не знаю, как и рассказать о доселе невиданных и неслыханных вещах, которые даже в мечтах не могли себе представить те, кто их видел…» [117]

117

D'iaz del Castillo. Op. cit. P. 159.

Горстка испанцев и протянувшаяся следом длинная цепочка носильщиков, тащивших снаряжение и пушки, неторопливо спускалась в долину. Утром 8 ноября Кортес вошел в Ицтапалапа, находившийся на берегу лагуны. В глубине возвышался большой город Теночтитлан, который Кортес назвал Темикститаном. Испанцев встречали правители Ицтапалапы и Колхуакана. Они преподнесли завоевателям золото, хлопчатобумажные ткани и рабов, надеясь, наверное, в последний раз убедить Кортеса отступиться. Но он грезил только столицей, которая виднелась вдали. Он спешил вступить в город и видел в долгих протокольных церемониях лишь средство потянуть время. Вот кортеж расступился, и посреди толпы в ярких одеждах и украшениях из перьев показался Кортес верхом на коне. Он проскакал по дороге, ведущей прямо в самое сердце столицы. Эрнан мог вовсю насладиться видами города, но не мог ли этот порыв стать роковым? Чем бы окончилась эта историческая встреча? Сумели бы несколько сотен испанцев выстоять против многих сотен тысяч ацтеков? Не была ли безумием эта скачка? Не завершилось ли его смелое предприятие у подножия гигантской пирамиды, чей силуэт возвышался над водами озера?