Кортни. 1-13

– Встречались всего раз… – Она тут же поправилась: – Два раза.

– Придешь? – настаивала Молли. – Шасе лучше не знать об этом, понимаешь?

– Когда?

– В субботу, в восемь вечера.

– Шаса улетает, а я буду, – сказала Тара. – Ни за что на свете не пропустила бы.

* * *

Шон Кортни был основным игроком команды младших школьников Западной провинции – «Мокрых щенят», как их прозвали. Рослый и сильный, он смог создать в игре с юниорами Рондбоша четыре сложные ситуации и сам их реализовал, а отец и младшие братья стояли в это время на боковой линии и одобрительно кричали.

После финального свистка Шаса задержался лишь для того, чтобы поздравить сына, и с трудом подавлял желание обнять потного, улыбающегося подростка с травяными пятнами на белых шортах и содранным коленом. Нечто подобное на глазах у сверстников смертельно обидело бы Шона. Вместо этого они обменялись рукопожатием.

– Отличная игра, парень. Я тобой горжусь, – сказал Шаса. – Прости за уик-энд. Буду должен.

И хотя его сожаление было искренним, Шаса подъезжал к взлетному полю в Йонгфилде в состоянии душевного подъема. Дики, его механик, уже вывел самолет из ангара и поставил на предстартовую стоянку.

Шаса выбрался из «ягуара» и постоял с сигаретой в углу рта, с восторгом оглядывал стройную машину.

Это был бомбардировщик «Москит DH-98». Шаса купил его на одной из распродаж техники Королевских военно-воздушных сил в Биггин-Хилл [218] , и специалисты из «Де Хэвиленд» [219] разобрали самолет и полностью собрали заново. Шаса даже попросил переклеить деревянные конструкции новым удивительным клеем «аралдайт» [220] . Клей «родакс», использовавшийся в оригинальной конструкции машины, в тропических условиях оказался ненадежным. Когда сняли вооружение и военное оборудование, летные качества «москита», и без того превосходные, еще улучшились. Даже «Горно-финансовая компания Кортни» не могла позволить себе содержать новейший пассажирский реактивный самолет, так что «москит» был лучшим из возможных вариантов.

218

Один из лондонских аэропортов.

219

Английская авиастроительная компания.

220

Торговая марка известной швейцарской компании, специализирующейся на производстве синтетических материалов.

Прекрасная машина стояла в ожидании, как готовый взлететь сокол, два мощных двигателя «роллс-ройс» готовы были ожить и унести самолет в голубизну неба. Голубой – вот ее цвет, голубой и серебряный. Машина сверкала на ярком капском солнце, на ее фюзеляже на месте опознавательного знака Королевских военно-воздушных сил теперь красовался герб «Компании Кортни» – стилизованный серебристый алмаз с инициалами компании на гранях.

– Как второе правое магнето? – спросил Шаса у Дики, подошедшего в промасленном комбинезоне. Маленький механик ощетинился.

– Работает, как часы, – ответил Дики.

Механик любил самолет даже больше, чем Шаса, и любое несовершенство, каким бы незначительным оно ни было, глубоко ранило его. Когда Шаса сообщал о чем-нибудь таком, Дики очень расстраивался. Он помог Шасе погрузить в бомбовый отсек, переоборудованный в багажный, дипломат, спальный мешок и ящик с оружием.

– Баки полные, – сказал он, отошел и стал глядеть, как Шаса осматривает баки, а потом обходит самолет.

– Годится, – сказал наконец Шаса и не удержался – погладил крыло, как руку красивой женщины.

На высоте одиннадцать тысяч футов Шаса включил подачу кислорода и выровнял машину на «ангельской двадцатке», улыбаясь под кислородной маской использованию старого летного жаргона. Лег на курс, старательно проверил температуру выхлопных газов и обороты двигателей и приготовился к наслаждению полетом.

Наслаждение – слишком мягко сказано. Полет – это подъем духа и лихорадка в крови. Под Шасой медленно проплывал огромный материк цвета львиной шкуры, миллионы раз опаленный солнцем и обожженный ветрами Карру [221] , горячими, пахнущими травами; его древняя поверхность была сморщена и изрезана донгами, каньонами и сухими руслами рек. Только здесь, высоко над поверхностью, Шаса сознавал, насколько он часть этой земли и как ее любит. Но это суровая и жестокая земля, и она рождает суровых людей, белых и черных, и Шаса знал, что он один из них. Здесь нет места слюнтяям, думал он, здесь процветают только сильные.

221

Засушливый район на юго-западе Африки.

Возможно, действовали кислород, которым он дышал, и экстаз полета, но Шасе казалось, что здесь его мозг работает четче. Непонятное становилось понятным, нерешенное решалось, и часы проносились так же стремительно, как неслась по небу прекрасная машина; садясь в Йоханнесбурге, Шаса уже точно знал, что нужно сделать. Его ждал Дэвид Абрахамс, все такой же долговязый и тощий, но постепенно лысевший и носивший теперь очки в золотой оправе, которые придавали его лицу выражение постоянного удивления. Шаса спрыгнул с крыла «москита», и они радостно обнялись. Они были друг другу ближе братьев. Дэвид похлопал самолет по крылу.

– Когда же я смогу полететь? – печально спросил он.

Дэвид получил в западной пустыне орден «Крест за летные заслуги», а в Италии в дополнение к нему нашивку. Он сбил девять вражеских самолетов и закончил войну командиром авиакрыла, в то время как Шаса потерял в Абиссинии глаз, был отправлен домой и дослужился только до командира эскадрильи.

– Он для тебя слишком хорош, – сказал Шаса и бросил свой багаж в заднее отделение кадиллака Дэвида.

Пока Дэвид ехал к воротам аэродрома, они обменивались семейными новостями. Дэвид был женат на Матильде Джанин, младшей сестре Тары, так что они с Шасой были свояками. Шаса похвастал Шоном и Изабеллой, не упоминая двух других сыновей, потом они перешли к истинным причинам встречи.

В порядке значимости это были, во-первых, вопрос, браться ли за осуществление нового проекта строительства шахт в районе реки Серебряной в Свободной Оранжевой республике, и, во-вторых, неприятности с химическим заводом компании на побережье Наталя. Здесь образовалась группа активистов, которая подняла шум из-за отравления морского дна и рифов на побережье: компания сливала отходы прямо в море. И, наконец, бзик Дэвида, бороться с которым Шасе было трудно: Дэвид считал, что они должны истратить около четверти миллиона фунтов на покупку новых гигантских электронных счетных устройств.

– На такой счетной машине янки сделали все расчеты для атомной бомбы, – доказывал Дэвид. – И они называют их компьютерами, а не счетными машинами, – поправил он Шасу.

– Послушай, Дэви, а что мы собираемся взрывать? – возражал Шаса. – Я не разрабатываю атомную бомбу.

– Англо-американцы ее уже создали. Это тенденция будущего, Шаса. Нам лучше обзавестись такой.

– Тенденция стоимостью в четверть миллиона фунтов, старина, – заметил Шаса. – А нам сейчас нужен каждый пенни для Серебряной реки.

– Если бы один из таких компьютеров анализировал данные геологической разведки на Серебряной реке, мы окупили бы почти всю стоимость этого месторождения и были бы гораздо больше уверены в своем окончательном решении, чем сейчас.

– Но как машина может быть лучше человеческого мозга?

– Сам посмотри, – умолял Дэвид. – Университет установил IBM-701. Я договорился на сегодня о демонстрации для тебя.

– Ну хорошо, Дэви, – капитулировал Шаса. – Посмотреть схожу, но это не значит, что куплю.