Корыстный интерес

Меня пригласили на кухню, где на удивление было чисто и уютно. Устроившись на угловом диванчике, я задрал ногу на табурет, вполне успешно изображая раненого страдальца.

Помощи пришлось ждать довольно долго. Сначала девушка набрала из бака воды в ковш, налила в чайник, поставила на плиту, помыла в рукомойнике руки и только потом полезла в аптечку выискивать бинт, иглу и всякие антисептики.

— У вас мило, — решив нарушить тишину, подал голос «умирающий» я, когда оглядел помещение. Домик был крохотным, одноэтажным и трёхкомнатным, включая кухню-гостиную, спальню и санузел, где размещался отопительный котёл вместо необходимых удобств. Но внутри дома чувствовалась женская рука: окна сверкали чистотой и забавными занавесками с позвякивающими кристаллами; деревянные рамы — свежей краской, а на подоконниках стояли в расписных горшочках цветущие фиалки и каланхоэ. Я даже обратил внимание на новые обои в спальне. Правда, они покрывали выгнутую стену, но зато не пахли старостью. — Сами ремонт делали и пол красили?

— Да, я сама. Недавно завершила покраску. Мужчин в семье нет, так что... крышу починить не могу, крыльцо с забором — тоже, да и... много что нужно заменить. Дом довоенной постройки, сами понимаете. А вы здесь раньше не бывали?

— Нет, ваша бабушка в больнице написала завещание на меня.

— Она ничего не говорила о вас.

— Ау!!! — театрально взвыл я, когда продезинфицированная игла вонзилась в мою шипящую перекисью кожу: пёс разодрал нехило. Ну ладно, не беда, потом шрам уберу. — Я... — кряхтел пациент, — внук её фронтовой любви. Возможно, она когда-то упоминала о бурном романе, что случился у неё в сорок третьем?

— Вы внук того самого Станислава?! — Девушка оторвала сосредоточенный взгляд от шкатулки, где хранились лейкопластыри и зелёнки.

— Не Станислава, а Ярослава, — сощурившись, поправил я.

«Интересно, это она решила проверку устроить или действительно подзабыла бабулькины рассказы?» — напрягся я и поведал о событиях полугодовой давности:

— Мне позвонил главврач, сказал, что пациентка дала ему номер моего городского телефона, после чего попросил срочно приехать в больницу. Я сам не знал, что так получится. Впервые видел эту пожилую женщину. И тем более не подозревал, что у неё есть родная внучка. Простите. Мне жаль, но я уже как месяц назад вступил в наследство. Других претендентов на наследство не было, никто права не заявлял. Неужели вам бабушка ничего так и не сказала в свой последний день?

— Нет, не сказала. Да мы и не особенно ладили с ней. Хотя я прожила в этом доме всё своё детство и юность. Потом жила в общаге, когда училась в колледже, потом уехала в другой город, устроилась там на работу, и мы с ней ещё больше отдалились друг от друга. Как-то бабушка попросила выписаться из этого дома. Я не стала спорить и сделала себе временную регистрацию по другому адресу. Продлевала её до прошлого года, а когда бабушка заболела, приехала обратно. Думала, что мне больше нет смысла продлевать, думала, что домой вернулась. А она... Не ожидала, что она так поступит. Да что же это я? О мёртвых либо хорошо, либо никак.

Девушка утёрла слёзы и вернулась к своему занятию по выбору наиболее молодых из всех допотопных и пожелтевших лейкопластырей. Вскоре закипел чайник. Принеся старый, зачищенный до блеска алюминиевый таз, девушка налила туда воду, бесцеремонно задрала мне вторую разорванную штанину и принялась обрабатывать следующий, более серьёзный укус, аккуратно смывая кровь.

Что-то я сам не заметил, как расслабился от её мягких прикосновений, даже прикрыл глаза от наслаждения. Никогда ещё мне не было так приятно. Складывалось впечатление, будто я качался на волнах океана, а вокруг — сплошная благодать. Но меня быстро привела в чувство её кошка, бесцеремонно врезавшись в мысли:

«И не мечтай! Ишь, губу раскатал!»

— Брысь! — сорвалось с языка.

— Что? — Девушка резко убрала руки и недоумённо уставилась на меня.

— Э-э... Это я не вам, а вашей кошке.

Девушка огляделась в поисках животного и, обнаружив его на подоконнике, посмотрела на меня как на чокнутого.

— Удивительно... Как вы поняли, что это кошка, а не кот?

— По мордашке, — выдавил я умилительную улыбку, — такая симпатичная!

— Да, это моя любимица, — расцвела улыбкой хозяйка, отчего её загоревшее, перепачканное землёй и пылью лицо... Да нет! Что за глупости?! Это трофей. И только.

— Простите, я отвлёкся. Вы что-то про кошку говорили?

— Я сказала, что везде с ней путешествую. Маня сама ко мне пришла, уже лет девять назад.

— Не сомневаюсь, — процедил я, обменявшись с Маней убийственными взглядами.

— Ну вот, теперь можно продезинфицировать и забинтовать, — выдохнула девушка.

— Отлично. Надеюсь, у вашего пса имеется ветпаспорт с отметками о прививках?

Девушка пошла пятнами, не зная, куда деть глаза, и в итоге просто отрицательно качнула головой.

— Так и знал!

— Он не бешеный. Я уверена! Мотя замечательный! Он — домашний, уже год у меня живёт. Я его на станции встретила. Ой...

Я красноречиво закатил глаза и попытался подняться на ноги.

— Ох, как же я машину поведу? — простонал я, упав обратно на диванчик. — Нога не слушается. Ужасная боль. От вас можно позвонить? У меня деньги на телефоне закончились ещё по дороге сюда. И сам телефон разрядился, а зарядку я с собой не взял.

— У меня... — краснея, начала она, — у меня недавно украли мобильник. Новый аппарат пока не купила. Так что я здесь без телефона. Можно было бы сбегать и попросить телефон у соседки, но она на неделю в город уехала. К другим соседям не пойду, всё равно не дадут телефон.

— Прекрасно! Я теперь даже такси не вызову! — возмутился я, удобнее устраиваясь на диванчике. — Придётся у вас заночевать. К тому же это уже мой дом. Так что не обессудьте.

Она поджала губы и принялась убирать медицинские препараты.

«Что ты задумал, хитрый?» — вновь засверлила меня жёлтым глазом Маня.

Я показал ей язык и осведомился у хозяйки:

— А как вас зовут?

— Ака.

— Как-как? — рассмеялся я.

— Ничего смешного! Я же не смеюсь над тем, что вас... — И она полезла в документы. — Ришаром зовут.

— Ну, спасибо.

— Ака, Акада — это сокращённое. Мама любила читать книги о всяких магических академиях, вот и назвала меня Академия Родионовна.

Я даже прыснул со смеху. Вот так Лучезар! Вот подлец! Нашёл мне Академию! Спохватившись, я заметил грустное выражение лица Акады.

— А что случилось с вашими родителями? — решил поинтересоваться я.

Конечно же, в общих чертах я знал её историю. В машине успел бегло ознакомиться с личным делом, но мне было интересно, как Ака это преподнесёт.

— Они... — закусила губу Акада, — уехали. По работе. Они живут в другой стране.

Я промолчал. Даже не ожидал от самого себя: мне вдруг стало жаль этот ректорский трофей.

Пути Твои неисповедимы!

Постель мне устроили на полу кухни, и я даже обрадовался этому: рядом с моим спальным местом возвышался обеденный стол, с которого я беспрепятственно таскал тёплые пирожки с капустой. Готовила Акада... м-м-м... Уже седьмой по счёту уплетал, как лунный свет выхватил из темноты жёлтые глаза Маньки.