Кошачье шоу

Это осознание дало ему понять, почему некоторые священники оступаются, дало понять, что и он тоже может легко стать одним из них, несмотря на то, что уже оставил свой приход.

Мэтт открыл глаза и уставился на ослепительно белые стены. Посидев еще немного, он пошел в ванную. Он знал, что теперь нужно сделать: ледяной душ — обычный семинарский трюк, про который все шутили. «Иглы смерти».

Он поспешно снял с себя одежду, как будто отвергая ее. Хотя у него и было достаточно времени, чтобы мельком заметить свое голое тело в длинную узкую полоску зеркала на двери.

Мэтт старался избегать себя в зеркалах, в одежде или без. Будучи незнакомцем самому себе он был наставником для всех и каждого. Но на долю секунды он увидел себя со стороны, как чужой, и впервые увидел то, что другие могли находить привлекательным в его лице и теле, на что и женщины обращали внимание.

Это понимание обдало его горячей волной непрошенной близости с ним самим. Он привык думать о себе, как об общем наброске мужчины, как о мужской фигуре, о человеке, посланном НАСА в космос: гениталии дипломатична заретушированы, скрыты как свидетельство неправильно го развития, точно во многих изображениях современно мужчины. Сегодня хваленая сексуальная откровенное строит свой публичный дом на том же фундаменте напускной скромности и стыда девятнадцатого века, на которых церковь воздвигла свою ортодоксальность по отношению к сексуальности.

Он ступил в глубокую белую ванну и потянулся к крану, к старомодной фарфоровой вертушке с надписью «холодная» по центру. Холодная вода, как капля реальности, практически болезненная и заставляющая корчиться от ужаса. Но ведь он давно уже не был в семинарии. Поэтому он поменял направление, дотянулся до вертушки с надписью «горячая» и медленно повернул ее.

Все равно сначала потекла холодная. И пока она нагревалась, он сначала боролся с холодными иглами, а потом с пламенным мечом, когда вода стала совсем горячей. Меч сек его раскаленным лезвием, вокруг него шипела и поднималась паром вода, затуманивая длинное зеркало на двери и еще одно, квадратное, на медицинской аптечке.

Когда он взял кусок мыла, то готов был поклясться, что в ту минуту весь пах гардениями.

Глава 40 У Луи на ужин только обиды

Наконец, я на своем старом месте, и мне остается только ждать свою обворожительную соседку, которая, надеюсь, тоже вся целиком моя. Джентльмену необходимо присутствие особы женского пола, особенно если они никак с ним не связаны.

Было довольно поздно, а мисс Темпл Барр слонялась где-то с мистером Мэттом Девайном, и хотя мне нравилось отсутствие этой беспокойной Икры, я все же был немного оскорблен тем, что мисс Темпл Барр в роскошном платье, юбка которого могла бы стать отличной постелью, вернувшись домой, проскочила мимо меня, не сказав ни единого слова.

Она даже не заглянула в мою миску, а ведь я был весьма любезен сегодня и, чтобы показать, как я доволен и одобряю тот факт, что являюсь единственным ее резидентом, даже съел пару кусочков «Кошачьего счастья».

Когда я вошел к ней в комнату, то увидел, что она сидит на кровати. Я бы с удовольствием запрыгнул ей на колени, но на них лежали ее руки. Это, конечно, меня никогда не останавливало — ведь она всегда может их убрать, но сейчас она держала в руках какой-то аксессуар, явно для волос, и к нему были прикреплены два бледных бутона, от которых шел самый противный запах, который когда-либо мне встречался.

Мисс Темпл Барр не демонстрировала никакого намерения отвернуться от дурно пахнущего растения или выкинуть его. Очевидно, что у нее слабое обоняние, ведь она сидела, улыбаясь, и этот запах не вызывал у нее отвращения.

Я понимаю и мне очень жаль подобных ей существ за их отсутствие обонятельных способностей, но это просто невероятно! Далее, ко всему прочему, она, видимо, совсем лишилась рассудка, потому как немедленно встала и пошла на кухню.

Я быстро проследовал за ней, надеясь получить лакомый кусочек из мясного отделения холодильника. Явно, будучи не в себе мисс Темпл Барр открыла холодильник и положила туда вонючие цветы, а потом снова закрыла его, не достав мне даже кусочка мяса!

Такого безответственного поведения я не наблюдал уже много лет. Пришлось сдержаться, чтобы не выплеснуть свои эмоции, когда она посмотрела на меня с нежной улыбкой.

— Луи, — сказала она, будто только что заметила меня, словно меня вообще там до этой секунды не было, и я только что выпрыгнул из холодильника или еще откуда-нибудь. — Теперь ты доволен? Я унесла Икру.

Я был бы еще больше доволен, если б передо мной было немного настоящей икры.

Мисс Темпл подошла к столешнице и принялась зачем-то на ней копошиться. Мои надежды вновь ожили.

Она повернулась, и я видел, как она наливает из термоса в стакан красную, как кровь, жидкость, прямо до краев. Потом она взяла коробочку, из которой играла музыка, и пошла обратно в спальню. И за все это время она не покормила меня ни разу!

Я замешкался, потому как был в шоке, а потом поспешил за ней.

Мисс Темпл Бар склонилась над стерео, которым она не пользовалась с тех пор, как у нее появился я, хотя я и видел пыльную кучу кассет Вангелиса, которую сто лет назад свалили рядом с ним — полагаю, это были остатки Фокусника Макса.

Внезапно в комнату ворвался громкий, ритмичный звук, так называемой, музыки. Я совсем не против музыки, но мне ближе импровизационный джаз, исполняемый где-нибудь на улице, а дома приятнее послушать что-то плавное и классическое, что способствует пищеварению, например, соло арфы.

Евангелос Одиссей Папатанассиу, греческий музыкант и композитор. Основатель и один из первых исполнителей электронной музыки.

Но это явно не то. Как можно спать под такие раскаты?

Однако я вижу, что мисс Темпл Барр это совсем не волнует. Она беззаботно раздевается, совершенно не стесняясь моего присутствия (прежде чем избавляться от одежды, могла бы избавиться от меня). Я снова забыт.

Я отвернулся, но этот жест вежливости она оставила без внимания.

Когда я снова обратил на нее свой взор, то увидел, что на ней не было ее обычной майки с Гарфилдом, которую я так ненавижу (на каждой американской футболке вполне могла бы быть и моя морда!) Возможно, она пыталась таким образом загладить свою вину, и, должен признаться, этот тонкий намек и, по совместительству, предмет одежды далеко пойдет и преуспеет в своем деле, но я не из тех, кто попадается на такую удочку.

Совершая свое обычное вечернее омовение, мисс Темпл Барр подпевала играющей песне. Мне никогда не доставляло удовольствия наблюдать, как моются человеческие особи. Они всегда устраивают вокруг такой беспорядок и используют кучу ненужных средств, в то время как длинный шершавый язык сделает это гораздо лучше, и главное — он всегда с тобой. Однажды я попытался продемонстрировать это мисс Темпл, но она приняла мой урок чистоты за проявление заботы.

В конце концов, она выключила свет и легла в кровать. Под покровом темноты я запрыгнул к ней, решив выяснить, что же стало причиной сумасшествия мисс Темпл. Я осторожно понюхал ее длинную руку и почувствовал тонкий запах тех ужасных цветов. Я совсем не против растений и даже разбираюсь в том, что может быть привлекательным для кошек, например, в кошачьей мяте, но могу сказать, что те бледные вонючие цветы крайне опасны.

Я надеялся услышать от нее хоть пару слов относительно нашего последнего дела, но не услышал ничего, кроме любовных завываний, доносящихся из колонок стерео. Я начинаю думать, что мой… ммм… дальний родственник прав, утверждая, что от страданий в одиночестве может избавить простая операция.