Кошка колдуна

– А я что? Я – ничего.

– Стоит оставить тебя на миг, а ты уже напился и руки распускаешь.

– Благодаря тебе и твоей легкой руке, я уже трезв, добрая моя госпожа, – проворчал Кеннет, для убедительности бодро тряхнув головой. – Сама же сказала, что я народу из Страны-под-Холмами родня. Так отчего бы не приобнять пятиюродную сестру… кхм… по-родственному?

– Она тебе, – Кайлих кивком указала на чернокосую сиду, теперь развлекавшую пирующих игрой на арфе, – смертной букашке, двенадцатиюродная прабабка. Прояви-ка должное уважение, племянничек.

И заставила-таки Маклеода отвесить поклон далекой родственнице, которую тот разве что отвлек на мгновение от особо трудного пассажа. Что для сидской девы какой-то полуразумный мотылек, залетевший в ночи на огонек? Более никогда черные очи ее не узрят этого забавного смертного, потому что, когда кончится пир, зеленую траву наверху уже будут топтать праправнуки Кеннета Маклеода, буде таковые народятся.

– Ты сыт, я узнала все новости и сплетни, так что пора нам и честь знать, родич, – напомнила Кайлих. – Не будем надоедать благородным хозяевам.

– И куда мы среди ночи пойдем? Вернемся на постоялый двор?

– Дурачок, когда мы выйдем из-под Холма, уже будет светать, а «Святая Марта» вместе с приливом войдет в Мори-Ферт.

Кеннет присвистнул, поскреб затылок и уважительно посмотрел на почти пустой кувшин. Все-таки сидский эль – сильная штука, опрокинул в себя пинту, и страха как не бывало. Что дюжина дней, что дюжина веков, один хрен. А может, все дело в Даре Доблести?

– Понравилось ли? – спросила Кайлих, лукаво щурясь.

– Еще как! Только не ожидал, что тут все будет в точности так, как бабка сказывала. Неужто она таки бывала под Холмами?

– Может, и бывала, а может, и нет, – равнодушно пожала плечами Неблагая. – Бру вовсе не замок, упрятанный под землю, а целый мир меж пластами бытия, он вне времен, он везде и нигде.

И словно в подтверждении ее загадочных слов, золотистый туман сгустился вокруг Кеннета, исчезли в нем и пиршественный зал, и гости, и хозяева, и щедрое угощение с выпивкой. Они с Кайлих совсем одни остались.

– Прежде чем сделаешь шаг за порог, обернись, коль не трусишь, – шепнула сида.

– Зачем? – тоже шепотом полюбопытствовал горец.

– Чтобы не упустить свой единственный шанс увидеть бру таким, какой он есть, а не таким, каким видишь его ты.

Трусом урожденный Маклеод точно не был, а потому последовал совету прародительницы. И…

– Ах ты ж…

Лукавая сида резко дернула за руку, вытаскивая Кеннета в туманное холодное утро, на моросящий мелкий дождик, в простой и понятный человечий мир.

– И как тебе?

Хайландер зябко поежился и постарался плотнее закутаться в плед.

– Как? Наверное, красиво, только вот рассказать своим внукам я ничего толкового не смогу. Нет, я думаю, таких слов на языке Альбы. Придется бабкины байки повторять – про тростник и бронзу. Эх!

Диху и Катя

Пока смущенная, а оттого крайне шумная и очень неловкая Кайтлин шныряла по жилищу хийсы в поисках хоть какого-нибудь покрова, способного спасти ее скромность от Диху и созерцания его великолепия, сид, с трудом добравшись до родника, пил по-звериному, наклонившись к воде, пил и не мог напиться.

Воды Хийтолы наполнены магией и силой жизни. Родники, ручьи, речки, болота – это кровь мира хийси, так же как холодные серые камни под тонким слоем мха и бедной почвы – плоть. Душа же Хийтолы – седые ели, непроходимые заросли багульника, где даже сиду станет дурно от вкрадчивого, дурманящего аромата, упрямые сосны, кривыми корнями крошащие даже самый прочный камень… Одновременно распахнута и сокрыта, обильна лесными дарами и сурова, щедра на зелень, под приветливым покровом которой лежат, почти не таясь, гибельные болота. Керейтар была Хийтолой, так же как и Диху был Страной-под-Холмами. В каком-то смысле. Они встретились, сторговались, но долгой дружбы между ними быть не могло.

– Надо уходить как можно быстрее, – сказал Диху, небрежно повязывая вокруг бедер полосу ткани, которую эмбарр, отчаявшись в поисках, отодрала от собственного подола. – Не стоит искушать нашу добрую хозяйку сверх меры.

Я украдкой бросила на сида взгляд и полностью поддержала его опасения. Будь я на месте Керейтар, точно искусилась бы. Еще пару раз как минимум.

– Хм… – Во рту у меня пересохло, а в горле отчего-то вдруг застрял горячий ком. Чертовы языческие культы плодородия! Так ведь и тянет плодоносить и размножаться.

– А получится ли сбежать?

В одной рубашке по зимнему лесу не побегаешь, ведь так? Но удастся ли уговорить хийсу отпустить нас подобру-поздорову?

Сид страдальчески закатил глаза и молвил, с трудом сдерживая раздражение:

– Кайтлин. Хватит. Я сейчас начну дымиться. Сказал же, мне на женщин в ближайшее время смотреть тошно. И позволь напомнить, что мы с тобой в родстве. Вас, смертных, это обычно расхолаживает.

Диху сложил руки на груди и глянул сверху вниз, не столько демонстрируя превосходство, сколько напоминая о статусе.

– Что касается твоего предложения, то сбежать из Хийтолы против воли хийси… – Он покачал головой. – Мне хватает и одной оскорбленной женщины за спиной. Нет, мы дождемся возвращения Керейтар, а затем сразу уйдем. Ты была в ее жилище? Не знаешь, там осталась какая-нибудь еда? Мне нужно поесть. А затем, – он смерил меня еще одним долгим взглядом, – ты можешь задать те вопросы, которые пляшут на кончике твоего языка, девушка.

Честно говоря, Диху меня порядком смутил. Ведь он и вправду мне самый настоящий дедушка в степени n+1, а я тут, как нимфоманка, слюни пускаю.

«Надо было ко мне в офис приходить не в деловом костюме, а хотя бы в майке. Я бы и без денег за ним побежала куда угодно», – мрачно размышляла я, обыскивая волшебные хоромы Керейтар на предмет съестного. Хийтола, она ведь не только в здешних ромашках, она везде и во всем, даже в самых прозаических предметах быта. Поэтому берестяные туески сами отодвигались, ложки недовольно переворачивались на другой бок, горшки так и норовили выскользнуть из рук, а красные петухи на вышитых полотенцах – клюнуть. Дескать, ишь, расхозяйничалась тут! К счастью, нашелся покладистый горшочек с еще теплой кашей и любопытная горбушка хлеба, не успевшая мне назло прикинуться жабой. Эту маленькую битву я все-таки выиграла, сумев накормить своего великолепного… Тьфу ты! И все равно мне пришлось собрать волю в кулак, чтобы не пялиться на жующего Диху со щенячьим умилением. Оставалось только щечку кулаком подпереть и тихо по-девичьи млеть. Вот до чего меня любвеобильная Хийтола довела!