Кошка с Собакой

 – Спасибо, – ледяным тоном отчеканила она и вышла.

Я понял, что проголодался. Открыл сумку.

– Тебе два часа без еды – штраф за гавканье на платформе, – говорю собаке.

 – Может, все вместе поедим, а то как-то не по-людски, – кошка сверху заступается – Да и чемодан могу обоссать.

 – И, между прочим, если ты забыл, то так называемое «гавканье» – это мой родной язык, – тактично напоминает собака.

 – Ладно, чёрт с вами, садитесь.

Только расселись, опять стук в дверь. На этот раз проводник пришёл проверить билеты. Был он в приветливо-поддатом состоянии.

 – Ого! Прям как дрессированные! – удивился он.

Действительно, «картина маслом»: у кошки с собакой только что салфетки на коленях не постелены.

 – Решили покушать, а то с этими дорожными сборами недосуг.

Собака недовольно рыкнула. Не любит, когда про сук говорят.

 – Чая с бельём вам попозже принесу… Тута… Это… Пока то-сё, – попытался он, как мог, передать суть своей работы, и под конец тирады, изобразив рукой ельцинскую загогулину, отправился дальше по вагону.

Поезд тронулся. Перрон и многочисленные провожающие, в основном мужики, проплывали мимо нас, махая руками как идиоты. Видимо, из вагонов им отвечали дети и жёны. Пиздато отправить семью куда-нибудь подальше – к тёще, а самому…

Я раскрыл газету и пробежал передовицу.

– Мы есть будем или где? Нам-то чая ждать не надо! – бесцеремонно осведомилась кошка.

 – Да, давайте пожрём, – я закрыл газету.

Пока мы уничтожали каждый своё, было слышно только наше жевание и стук колёс. Когда ощущение голода прошло, кошка кивнула на дверь:

 – Шпингалет отстегни, а то опять чемодан принесут.

И дальше они с собакой изобразили мой разговор с незамужней мамашей, копируя наши голоса. Потом заржали. Я тоже посмеялся, очень уж похоже у них получилось. Когда поели, я сгрёб остатки трапезы со стола в полиэтиленовый пакет.

За окном пролетело Купчино, и пошёл сельский пейзаж. В дверь постучали.

– А вот и чаёк! – входя весело провозгласил проводник. – Ой, я вам хотел три кружки дать, больно у вас животные человекоподобные.

Собака только хмыкнула.

 – Оставляйте, оставляйте, – попросил я. – Я с детства дорожный чай люблю.

 – Вы это… Если им там по делам естественным надо, то уж я не знаю, стоянка первая через несколько часов, – проводник почему-то понизил голос.

 – Не волнуйтесь, они у меня чистоплотные, – заверил я его.

 – Ну, тогда, как говорится, счастливого пути!

И он вышел. А я решил лечь спать.

Разбудила меня собака.

– Через десять минут станция, нам бы выйти надо.

Я пристегнул её на поводок, нацепил намордник. Кошку решил взять на руки.

За окном темнело. Это и хорошо, меньше глазеть будут на мой зоопарк. Я открыл дверь, и мы пошли в тамбур. Проходя мимо проводника, подмигнул ему:

 – Без нас не уезжайте.

 – Десять минут стоим, – реагировал он.

Впрочем, всё прошло без эксцессов. Когда шли по вагону назад, какой-то карапуз попросил погладить собаку.

 – Дяденька, а можно к вам зайти потом?

 – У папы разрешения спроси только! – напутствовал я.

 – А мы с мамой едем…

«Замечательно, – думаю. – Да здравствует психология.»

Когда вернулись, собака сказала, что это ребёнок той самой мамаши, чемоданы которой едут с нами в одном купе. Хорошо иметь такой нюх. Как-то давно я уже позавидовал ей, на что она изрекла сакраментальную фразу: «Это для вас запахи, а для нас-то – вонь!».

Кошка запрыгнула наверх и свернулась калачиком, собака улеглась на полу. Я тоже прилёг с книжкой в руке. В дверь постучали. Я закрыл шпингалет и открыл дверь.

– Можно мне собачку погладить? – опять тот же карапуз.

 – Проходи, только у неё спроси, вдруг она не захочет?

 – Собачка, можно я тебя поглажу? – застенчиво и тихонечко малыш обратился к собаке.

Собака подняла голову с пола, посмотрела на меня.

 – Ну гладь, что ж с тобой сделаешь… – устало ответила она ребёнку.

 – Она говорящая… – зачарованно прошептал он – Дяденька, она у вас говорящая?

И повернул ко мне своё изумлённое лицо.

 – Ну, сам ведь слышал, – я не смог не улыбнуться, хоть и не одобрял собачий поступок.

 – Нет, ну правда, говорящая? – малыш отказывался верить в такие чудеса.

 – Значит так, – вмешалась собака. – Иди к маме и скажи, что хочешь покормить собачку колбасой, дядя тебе разрешил.

 – И на меня тоже захвати, – успела крикнуть с верхней полки кошка.

Малыш помчался по вагону со скоростью пули и с криком «Мама, мама, у нас есть колбаса?»

 – И не стыдно вам, сиротки? – я укоризненно посмотрел на животных.

 – Ну а чё? Минусовать тут в четырёх стенах? Хоть пожрём на халяву, – ответила кошка, спрыгивая вниз.

 – Ты, когда мамаша придёт, если, конечно, решит проверить, скажи, что – чревовещатель. Заодно и полезный контакт заведёшь.

 – Посмотрим ещё.

В дверь влетел ребёнок, прижимая к груди бумажку, в которую явно была завёрнута колбаса.

– Докторская? – спросила кошка.

 – Не знаю… – пролепетал малец.

И, развернув кулёчек, замер.

Кошка, ловко подцепив кружочек на коготь, отправила его в рот.

 – Докторская, – констатировала она, прожевав.

 – А можно собачке дать? – спросил малыш почему-то у кошки.

 – Ей вредно – у неё диета, – заржала кошка.

 – Давай-давай, не слушай её, – обеспокоенно вмешалась собака.

Через минуту кулёчек опустел.

 – Иди за добавкой.

 – А можно мне сестре сказать? – малыш явно не хотел уходить.

 – Всем скажи, но возвращайся только с колбасой! – напутствовали две мохнатых негодяйки.

Ребёнок умчался в своё купе. А я укоризненно посмотрел на наглецов.

 – Совести у вас нет!

 – Нам не положено, мы – животные, – парировала кошка.