Кошки в тигровой шкуре

— Много твоя мать в людях понимает, да Мурчик? А в кошках так совсем не разбирается. Виктор Павлович был настоящим котярой, но общего языка мы почему-то так и не нашли, — Вера Сергеевна задумалась и машинально замяукала — перевела фразу на кошачий язык.

— А он был похож на сибирского кота, или на сиамского? — спросила у Веры Сергеевны Мурочка.

— О! Это был обычный дворовой кот, беспородный, хотя считал себя кем-то вроде донского сфинкса.

— А мне нравятся обычные дворовые, пусть и беспородные, — смущаясь, сказала Мурочка. — Сибирские ничего, симпатичные.

— А мне по душе трехцветные, такие как Кисточка, — мяукнул Алексей Васильевич.

— Трехцветные кошки родом из Египта, — заметила Вера Сергеевна.

— А почему же британцы или сфинксы ценятся больше? — спросила Кисточка.

— Так это, среди людей, а люди очень поверхностны, — отстаивала обычных кошек Вера Сергеевна.

— Опять вы мяукаете между собой, а я ничего не понимаю, — вздохнула Маша.

Два следующих дня прошли в прогулках по лесу и занятиях кошачьим языком.

Особых успехов у Маши не наблюдалось.

Ее «мяу» находило понимание у кошек примерно в одном случае из десяти.

— Занимайся, внучка языком по моему самоучителю. А мы с Мурчиком поедем в Москву на разведку. Составим план цирка, поищем запасные выходы и тогда примем решение. Мурчик переговорит с Тамарой, узнает, что к чему.

— Почему Мурчик? — замяукали кошки. — Мы тоже хотим на разведку. Это потому что он сиамец?

— Да, поедет Мурчик, потому что он сиамец. В цирке, если понадобиться, мы можем выдать его за артиста, — объяснила Вера Сергеевна.

— Бабушка, я тоже хочу на разведку, — присоединилась к кошкам Маша.

— Ты, Маша останешься на штаб-квартире за главную.

— Как же я могу быть главной, если подчиненные не будут понимать моих приказов?

— А приказывать им ничего не надо, главное кормить. К тому же нам нельзя появляться в Москве большой компанией. У меня какое-то нехорошее предчувствие. Представь, если нас поймают вдвоем, операция по освобождению Тамары не состоится.

— Ну, пожалуйста, — настаивала девочка. — Нас не поймают. А в большом городе я лучше ориентируюсь.

— Хорошо, едем, — Вера Сергеевна уступила внучке. Хотя это было и не в ее правилах.

Никто и предположить не мог, чем закончится поездка в Москву.

30. Дрессировщик Неводуев-Нелюбичев

Но пора познакомить читателей с цирком и его обитателями. В частности, с дрессировщиком Неводуевым-Нелюбичевым, в хищные лапы которого и попала наша Тамара.

Любимой фразой дрессировщика Аскольда Неводуева-Нелюбичева была: «я их заставлю выкидывать уморительные коленца».

О тигрице Тамаре он так и говорил:

— Я научу ее ходить на передних лапах, и выкидывать самые уморительные коленца.

Под коленцами подразумевался прыжок через огненное кольцо, поездка на самокате или еще что-нибудь противоестественное для дикого зверя.

Неводуев-Нелюбичев был худым высоким мужчиной 45 лет. Все его тело было в шрамах от когтей и клыков самых разных животных — от обезьяны до африканского льва.

У дрессировщика было всего по четыре пальца на руках и разорванное ухо.

Аскольд появился на свет в результате слияния двух цирковых династий — акробатов Неводуевых и дрессировщиков Нелюбичевых.

Акробаты Неводуевы (материнская линия) прославились номером «Останкинская телебашня-80»: на плечи друг другу взгромождались сразу шесть представителей династии.

Дрессировщики Нелюбичевы (отцовская линия) научили играть на балалайках бурых медведей (недоброжелатели уверяли, что это люди в медвежьих шкурах).

У Аскольда был выбор: пойти по материнской линии и стать еще одним звеном телебашни, или идти по отцовской линии — и провести всю жизнь в компании с дикими зверями. Танцуя, так сказать, под их балалайку.

Как это часто бывает, свою роль сыграл случай.

Однажды — Аскольду тогда было 10 лет — его отец заболел гриппом и не смог выйти на арену со своим коронным номером под названием «Голова профессора Доуэля». Побоялся, что заразит дорогое животное.

Номер был смертельно опасным — дрессировщик вкладывал голову в пасть льва. Публика ходила в цирк в основном ради этого номера.

В общем, в тот вечер вложить голову в пасть тигру было некому — отец заболел, а основатель династии, дедушка Аскольда, рисковать своей головой отказался — он только что в очередной раз женился — на эквилибристке, выступающей под псевдонимом Анна-Роза. Анна-Роза была вдвое младше своего мужа.

— Хочу еще пожить, — объявил основатель династии своим многочисленным родственникам. — Может быть, у меня открылось второе дыхание. К тому же мне предлагают стать директором цирка.

— Дедушка хочет еще пожить. Это его право. Значит, сын, твоя очередь идти на арену, — объявил тогда Аскольду отец.

Так Неводуев-Нелюбичев-младший стал дрессировщиком.

— Когда твоя голова в пасти у льва, ты смотришь на мир совершенно другими глазами, — неоднократно рассказывал впоследствии журналистам Аскольд. — Я не жалею, что пошел по стопам отца. Мои дети пойдут по моим стопам. И внуки. Все пойдут.

Тем не менее, в последние годы Неводуев-Нелюбичев работал в основном с мартышками, готовил номер — «Бэтмены в городе тигров».

Обезьяны должны были проявлять чудеса героизма — «летать» между картонными домами, ездить на мотоциклах и входить в клетку к дикому зверю.

Тамара и должна была стать этим диким зверем. На первом этапе от нее требовалось — немного — гоняться за мартышками. В дальнейшем Аскольд планировал, что мартышки будут помещать свою голову в пасть тигрице.

«В общем, риск минимальный, а номер оригинальный, до такого, кажется, еще никто не додумался», — гордился собой Неводуев-Нелюбичев.

Для мартышек и самого Аскольда были сшиты наряды бэтменов — сине-голубые трико и накидки.

Даже дома Неводуев-Нелюбичев ходил в наряде бэтмена — так ему понравилась собственная идея.

Правда было одно «но» — тигрица Тамара. Она не хотела рычать на мартышек, когда они вбегали в ее клетку и даже дергали за хвост. Тамара лежала, опустив голову на лапы, и никак не реагировала на обезьян.

— Ничего и не таких воспитывали, — успокаивал себя Аскольд. — И не у таких устойчивые рефлексы вырабатывали. Помню, слониха не хотела через скакалку прыгать. Неделю не кормили — запрыгала. Очень устойчивый рефлекс у нее выработался — как есть захочет, так сама начинает прыгать.