Кошки в тигровой шкуре

Журналистка выключила камеру и села за руль. У нее было прекрасное настроение. Она чувствовала, что ее репортаж может стать сенсацией.

Галина попробовала завести «Волгу», но та не заводилась.

— Вот черт, — подумала вслух Горбатова и ударила кулаками по рулю. Руль отвалился.

Попытки вызвать спасателей по мобильному телефону к успеху не привели — Горбатова не смогла назвать адрес, по которому она в данный момент находилась.

— Где-то в районе Незлобни, точнее сказать не могу.

— Вы что-нибудь видите? — спрашивали Горбатову на том конце провода.

— Вижу, как солнце садится за деревья. Чувствую, как холодает. А я легко одета и вокруг абсолютно никого нет.

— Значит, вы стоите лицом к западу, раз видите, как солнце садится за деревьями, — обрадовал журналистку дежурный. — Идите на восток. Там вы найдете…

Что она должна была найти на востоке, Горбатова не расслышала, так как в телефоне села батарейка. Потом у журналистки сломался каблук, она сняла туфлю и тут же наступила на острый сучок.

Стоя на единственной здоровой ноге, Горбатова погладила ладонью пораненную ступню и почувствовала, что рука стала влажной.

— Кровь, — тихо сказала Горбатова, рассмотрев ладонь, а потом закричала:

— Люди, помогите!

Понятно, что ее крик никто из людей не услышал, лишь испуганно заухала сова, напугав своим уханьем Горбатову еще больше.

— Люди! Товарищи! Господа! Телезрители! На помощь!

Сердце журналистки готово было оторваться от кровеносных сосудов и скатиться вниз — к пяткам.

Однако отступать было поздно, и Горбатова отправилась — подпрыгивая на одной ноге, от дерева к дереву — на восток.

На востоке уже появились звезды. А на западе сквозь деревья еще можно было увидеть солнечный полукруг.

Горбатовой стало очень жалко себя, она обняла дерево, неведомой ей породы (это была ольха), и заплакала.

Часа через два, в сумерках, Галина на одной ноге допрыгала до Незлобни, до самой Привокзальной площади. Там никого не было — только бюст актера Короткого зловеще осматривал безлюдное пространство своей малой родины.

Улицы дачного поселка были пустынны, фонари не горели, и отличить улицу Бесконечную от Садовой не было никакой возможности.

— Люди, где вы? — крикнула в отчаянии Горбатова, — но ей никто не ответил. На краю площади, под единственным фонарем в поселке, привидением старухи Шапокляк мелькнула сгорбленная пожилая женщина с авоськой.

— Гражданка, подождите, — крикнула ей Горбатова, но старушка лишь ускорила шаг и через мгновение исчезла за поворотом.

Журналистка пошла наугад, но вскоре без сил рухнула на первую попавшуюся скамейку.

— Люди, помогите! Пожалуйста. Люди, ну где же вы?

— Вы ищите людей? Я здесь, — из темноты вышел полноватый мужчина с фонариком в руках и в милицейской форме. Это был Фуражка.

— Какое счастье просто видеть человека. У меня сломался каблук. И я не могу идти.

— А я слышу, кто-то кричит. Думаю, помочь, что ли. Хватайте меня за шею, я понесу вас, — Милиционер взял на руки не слишком тяжелую журналистку и понес ее.

— Наверное, вы были женаты много раз? — спросила Горбатова Фуражку. — Вы так профессионально носите женщин.

— Милиционеры должны быть специалистами в разных областях, — уклончиво ответил Николай. — Вообще-то я не был женат.

— Как интересно. А что вы здесь делаете? — поинтересовалась журналистка.

— Да, вот с друзьями выехали на пикник, — соврал милиционер. — Куда вас нести?

— Куда меня нести, я пока не знаю, но несите осторожнее, а то разобьете телекамеру — она у меня в сумке, — предупредила Горбатова.

— А зачем вам телекамера? — поинтересовался Фуражка, когда уже подносил вносил Галину к дому, расположенному по адресу улица Бесконечная, 256.

— А я журналистка, — ответила Горбатова. — Моя фамилия Горбатова.

— Так это вы та самая журналистка, — Фуражка едва не выронил Горбатову из рук.

— Хорошо посидите здесь на скамейке, а я пойду, принесу молоток и гвозди, каблук прибить, — Филимонович понял, что он зря принес сюда Горбатову, но отступать было поздно.

41. Неожиданная встреча

Фуражка усадил Горбатову на скамейку.

— Посидите здесь, а то у нас во дворе ужасно злые собаки. А потом я провожу вас на электричку. Успеете на последнюю.

Однако журналистка не стала дожидаться, когда же вернется ее благородный спаситель — с молотком и гвоздями, открыла калитку, вошла во двор — там стоял милицейский УАЗик.

Горбатова попыталась заглянуть в окошко домика, однако ничего не увидела, потому что Вера Сергеевна в конспиративных целях тщательно задернула окна шторами.

Журналистка прислушалась — в доме кто-то негромко пел под гитару:

«Кошки говорят, но тихо-тихо…»

Горбатова не выдержала и потихоньку вошла в дом.

Открывшаяся ей картина произвела на нее неизгладимое впечатление. Такое же впечатление она бы произвела на любого человека. В центре комнаты положив морду на лапы лежал тигр. По тигру ходили четыре кошки.

— Массаж что ли делают, — подумала Горбатова. — Какой ужас.

У пыльного зеркала с надписью «мяу» стояла девочка и негромко мяукала — Маша училась правильно произносить «здравствуйте», по-кошачьи, разумеется. По лестнице со второго этажа спускалась пожилая женщина, очень напоминающая гражданку, объявленную в международный розыск.

— Так это вы? — сказала Горбатова и замолчала.

— Это мы, — растерялась Вера Сергеевна. — А вам кто нужен?

— Да я просто случайно проходила мимо, знаете, заблудилась, с кем не бывает, я такая рассеянная, я однажды в мужскую раздевалку по ошибке зашла. Вот, — Галина хотела убежать. Но куда убежишь в одной туфле, да еще и с пораненной ногой.

Такие сцены обычно называют немыми. Потому что ее участники не знают, какими словами выразить свое отношение к ситуации.

В данном случае мы имели дело с подобной сценой.