Кошкин дом

Большая часть народа схлынула на четвертом и пятом этажах, оставив их одних двигаться на последний шестой, но, несмотря на это, брюнет и не думал о том, чтобы отлепиться от угла, в который он впечатал Алису. Раздраженно покусывая губы и нарочито смотря в сторону, девушка терпеливо дождалась нужного им этажа и с удовольствием двинула его по коленке, расплачиваясь за катастрофическое пренебрежение ее словами.

Влетев в кабинет и поздоровавшись со всеми, она, наконец, устроилась за своим столом и, игнорируя сигналы неестественно бодрой Кат, погрузилась в работу.

Взглянув на Натали, Алисе стало до омерзения стыдно и неудобно. Бросая рассеянные взгляды на усевшегося за свой стол Марка, блондинка явно не могла сконцентрироваться на работе. Рабочая трубка перед ней разрывалась, но красавица упорно предпочитала не обращать на нее внимание. Словно в слезливой мелодраме она смотрела на него, он на другую, а эта самая другая не желала смотреть вообще ни на кого.

Решив основные вопросы и расправившись с львиной долей накопившихся дел, Алиса сделала себе кофе и вылезла вместе с дымящимся напитком на «балкон». Становилось жарко. В воздухе витал отвратительный запах смога, редко посаженные деревца внизу едва слышно шелестели листьями, а на городских магистралях мелькали машины. Схватив кипу бумаг, Марк уехал на встречи с заказчиками, глазами побитой собаки взглянув на шатенку перед выходом. Стыдно стало еще сильнее, теперь уже перед ним. «Сама виновата, что так вышло. Если бы не поселилась у Марка, он бы сейчас вероятно встречался с Натали. Все было бы у них хорошо, красиво и обоюдно…» Перед глазами снова промелькнула картина стоящего перед ней на коленях мужчины, его темных глаз, следивших за ее пробуждением, его отчаяния, когда он просил ее остаться. С грохотом швырнув на пыльный бетон кружку, тут же разлетевшуюся на куски, Алиса с глухим всхлипом, уселась на корточки, спиной привалившись к перегородке.

– Идиотка! Ненавижу, ненавижу себя, - вцепившись пальцами в пряди своих волос, она пыталась справиться с истерикой. Пальцем, проводя по тонкой линии шрама, шатенка медленно приходила в себя. Возводя в голове ограду из самооскорбительных мыслей и чувств. «Как была, так и осталась уродливой девкой. Правильно говорила та рыжая с парковки… Присмотрится получше и поймет, что поспешил с выводами. Для этого нужно лишь время. Время лечит, время поможет» рассмеявшись над последней мыслью, Алиса остекленевшим взглядом уставилась на лежащий рядом осколок, дотянувшись до которого вслух произнесла: «Нихера оно не лечит».

Собрав куски разлетевшейся керамики, она влезла обратно в кабинет, заметив хмуро взиравшего на нее гендира.

– Воронова, что с контрактом?

– Каким именно?

– С тем, что Вы должны были подписать вчера с Александром Евгеньевичем.

– Ах, с этим. Мы еще в стадии переговоров. Они идут тяжело и не без потерь, во всяком случае для одной из сторон, - с заискивающей улыбкой ответила девушка.

– Алиса, я хочу, чтобы ты забрала у него эти деньги. Мне нужен этот контракт уже сегодня, - цедя каждое слово, говорил начальник, - Если надо, я лично отвезу тебя сейчас к нему за этим!

– Деньги, деньги, деньги! Как вы с ним похожи в этом, - зашвыривая телефон и ключи в сумку и фанатично улыбаясь, сказала Алиса, направляясь к двери, - Не ждите меня сегодня дома, папенька, красная шапочка идет в гости к волку.

========== Часть 45 ==========

Чуть не разворотив ворота собственного дома о капот новой машины, Нарыков вышвырнул из дома всю прислугу и, запершись в кабинете, стал опустошать весь запас алкоголя в минибаре. Коньяк, подаренный мэром на день города, виски, врученный партнером из Москвы. «Мерзкие шакалы, готовые перегрызть друг другу глотки за лишнюю пачку банкнот. И я один из них!».

Мутным взглядом окидывая свой дорогой кабинет, блондин осознавал, что уже чертовски долгое время не может без этого всего обходиться. Без этого вкусно скрипящего кожей черного кресла, стола из мореного дуба, письменных принадлежностей с платиновыми вставками. На книжных полках громоздились винтажные книги с пожелтевшими от времени страницами, в толстых переплетах, на особо дорогих есть даже инкрустации c полудрагоценными камнями, металлическими вставками. «Мусор!» Все эти восторженные мысли давно почивших романтиков всегда казались ему мусором.

Белый ковер с длинным ворсом после пары шагов, сделанных им, покрылся пятнами пыли. «Зачем он выбирал его сюда именно белым? Ах, да… Чтобы позлить малолетнюю стерву, работавшую здесь уборщицей. Верещала, как на пожаре, споря с ним, следила за его «правильным питанием» и по семь раз в неделю стирала этот самый ковер, пока я не обнаружил, что она пытается подобрать код к сейфу в моей спальне. В течение недели эта шлюшка потом вертелась в его кровати, пытаясь сделать так, чтобы он не сдал ее ментам. Затем притащила подставного «отца», пытавшегося вынудить его жениться на «доченьке» после «надругательств». Знал бы он, что «доченька» ходила по рукам задолго до него… Всем нужны его деньги, только та, кого он действительно сейчас хотел, не желает ему в этом признаваться. Алиса, почему с тобой так сложно?».

Глотая ожигающую горло жидкость, он закинул ноги в ботинках на стол. В голове звучали ее вскрики, всхлипы, перед глазами была кровавая дорожка, тянувшаяся за девушкой на пыльной, грязной обочине. Вот она колотит его плотно сжатыми кулачками, зная, что не в силах с ним справиться. Ее ссадины, синяки и ушибы, оставленные им, ее глубоко спрятанный страх и ненависть.

Он пил, жадно глотая дающее забвение зелье, давясь паникой, ненавистью и собственной никчемностью. Он то глухо рычал от злости, то сдавленно вскрикивал от одиночества и собственных ошибок, в конце концов заснув на том самом запыленном им самим же некогда белом ковре.

Проснувшись там же от похмелья, Алекс понял, что никто так и не осмелился сюда зайти, боясь расстаться с работой или вызвать его гнев на себя. Сделав еще несколько глотков мутной отравы из толстостенной бутылки, он, сдернув с себя мятую одежду, надел свежий костюм, решив принять душ в потайной ванной комнате у себя в кабинете.

Глуповато-идиотская улыбка Настены заставила его передернуться от отвращения. Приказав ей убраться и следить, чтобы в кабинет никто не входил, он прикрыл за собой дверь, швыряя на паркет пиджак и бежевую удавку галстука.

«Надо отвлечься, надо отвлечься… Но как?» Дернув металлический рычаг на стене, Алекс открыл сокрытую в стене дверь ванной комнаты, заметив на черном кафеле пола давно им заброшенный туда пакетик белого порошка. «Кокаин. Может стоит попробовать?» Он уже не помнил, кто именно всунул ему карман этот порошок, но народу на его поиски понабежало много.

Взгляд остановился на металлическом стержне держателя полотенец. Белая махровая ткань, повинуясь руке, скользнула на холодный кафельный пол. Только сейчас Алекс осознал, что в большинстве случаев выбирает сочетание белого и черного в интерьере, никаких полутонов, смешения красок и прочей разноцветной хрени. Черная плитка, белые полотенца, белая раковина и черная душевая кабина, ворох кипельно-белых рубашек на смену, лежащих на черном каменном постаменте в углу.

Смахнув рубашки на пол, он, памятуя о просмотренных кадрах из фильмов про наркоманов, высыпал порошок на черную поверхность постамента и сделал с помощью пластиковой банковской карты две аккуратные дорожки, после чего, поудобнее расположившись на брошенной на пол ткани, нагнулся и втянул ноздрей первую порцию наркотика, готовясь получить отдачу…

Где-то на краю уплывающего сознания ему слышался столь желанный голос, звавший его по имени и просивший очнуться.