Кошмарный принц

Артёмка убрал руки от ушей и услышал волчий рык. «Откуда здесь волк?!» — спросил себя мальчик. И повернул голову назад: он всё ещё не мог сдвинуться с места, какая-то сила продолжала удерживать его. «Словно пятьсот миллионов бубенцов…»
«Это Маленький принц!» — воскликнул про себя обрадованный мальчик, не совсем понимая, чему радуется. Верно, ещё свежа в памяти была сказка о доброте и справедливости, по крайней мере, так о ней отзывался папа, когда читал Артёмке Антуана де Сент-Экзюпери. В рослом мальчике, гордо восседавшем на спине огромного волка, Артёмка увидел своего заступника. Серебристый волк спускался с золотых облаков как будто по невидимым гигантским ступеням… Артёмка улыбнулся Маленькому принцу. А Маленький принц лучезарно улыбнулся в ответ и вместе с ним мультяшно улыбнулся и грозный волк. Артёмке отчаянно захотелось сорваться с места и спрятаться от опасности за серебристой спиной улыбчивого волка от опасности, исходящей от человекообразного смерча-монстра. Но ноги словно пустили мощные корни. Он воззвал о помощи, но зов прогремел лишь в голове: язык-то всё так же приклеен к нёбу. «Как же мне закричать?» — с отчаянием подумал Артёмка.
— Убери от него руки, — тем временем спокойно сказал Маленький принц.
Артёмка, шея которого ныла от напряжения, повернул голову. Подобие правой руки монстра тянулось к плечу мальчика. Артёмка шарахнулся в сторону и упал.
— Это мой трофей! — потусторонним голосом сказал монстр. — И это мой мир! По какому праву ты вторгся на мою территорию?

— С каких пор этот мир ты присвоил себе, Див? — спросил Маленький принц, бесстрашно спрыгнув с волка, когда последний ступил на землю.

— Ты решил, что сильнее меня, Защитник Яви? — ехидно прыснул Див.
— Разве нет? — удивился Маленький принц, с завидным бесстрашием надвигаясь на монстра. — Почему же ты тратишь своё внимание на меня, а не на мальчика? Кстати, каким он видит тебя?
— Вихрем, — ответил сбитый с толку Див.
А Маленький принц улыбнулся и, подойдя к Артёмке, подмигнул ему. В душе Артёмки сразу потеплело. Волшебный волк шёл почти след в след за хозяином и остановился по другое плечо от мальчика.
— Ты ещё слаб после долгой спячки, Див, и этого мальчика я тебе не отдам, чтобы ему ни снилось.
— И что же в нём?!.. — взбешённый поражением прорычал Див, всматриваясь в обычного ребенка.
— Считай, что это прихоть… или принцип, — перебил демона Маленький принц. — И, убираясь отсюда, не забудь вернуть ребенку отца.
После этих слов Маленький принц демонстративно положил руку на плечо Артёмки, на то плечо, за которое хотел схватить мальчика Див.
Яростный вихрь разорвал «человеческую» оболочку монстра, и зелёная куртка, доселе недвижно лежавшая на асфальте, подхватилась порывом, закружилась в вихре… И в куртке оказался отец Артёмки, он кружился, словно делал тройной тулуп, и едва удержался на ногах, когда остановился. Воронка торнадо сгинула. С неба сыпался всякий мусор.
— Папа! — закричал Артёмка. — Папа, папа!!!
И проснулся. Он лежал в зале ожидания вокзала в богом забытом городке. Папа подбежал к сыну и обнял его:
— Что такое, сынок? Тебе приснился кошмар?
Артёмка посмотрел на зелёную отцовскую куртку и обнял отца:
— Папа, не оставляй меня одного, ладно? Маленвкий принц может не спасти меня в следующий раз.
Отец, не поняв о чём сын, конечно, пообещал не оставлять его одного. И никуда не ушёл.
А Артёмка услышал из открытой двери вокзала на улице удаляющийся перезвон бубенцов.
Или почудилосв?
Артёмка верил, что не почудилось.

Глава 47

С непривычным чувством глубокого удовлетворения и внутреннего согласия с собой Виктор Ильич выплыл из сна. Перед глазами стоял текст, напечатанный на видавшей виды «Ятрань» — пишущей машинке, с которой он отродясь не сталкивался на своём веку. Вымышленная машинка с вымышленным текстом на вымышленной бумаге осталась во сне. Виктору Ильичу ничего не стоило прямо сейчас сесть и написать её, так сказать, переместить в явь. Но история совершенно не имела связи с Егоркой (если не брать во внимание явление Дива) и кардинально отличалась от того, что писал он, пребывая в «отключке» за бузиновым столом. Виктор Ильич отбросил в сторону воспоминания о сне.

Скромно поел и поднялся наверх. Он не знал, сколько проспал: три часа или два дня? Его биочасы давно сбились, и чтобы вновь наладить хитроумный механизм, нужно было наперво наладить распорядок дня, чего никак не получалось по известным причинам. Во всяком случае, гроза за окнами кончилась, в небе появилось солнце, электричество бежало по проводам, ночные страхи остались для ночи. Виктор Ильич подумал о детективах в своих чёрных машинах и решил приготовить им кофе. Собачья это работа — в любую погоду охранять кого-то.

Производить какие-то манипуляции с кофеваркой было откровенно лень. Поэтому Виктор Ильич зашёл в пульт видеонаблюдения, где от музейных охранников оставались ещё и полупустая банка с растворимым кофе, рафинад и вроде бы даже пересохшие сушки — то, что нужно для непритязательных секьюрити, роль которых, по сути, уготовила детективам Надежда Олеговна. Он достал четыре керамических бокала, посмотрел на них внимательно и достал ещё один — для себя. Вскипятил электрочайник и разлил вар по кружкам. Комната наполнилась ароматом. Виктор Ильич пригубил кофе и посмотрел на экран уцелевшего монитора. Система продолжала работать, фиксируя материал в карте памяти и уничтожая его спустя трое суток. Надежда Олеговна не поскупилась на оснащение и позаботилась обо всех форс-мажорах, и отключение электричества в этом списке, несомненно, находилось далеко не в конце перечня. Оборудование должно было продолжать работу за счёт аккумуляторов. И если это так… Если так, значит…

Смотритель забыл о кофе.

Он отставил, как назойливый предмет, бокал в сторону и, придвинув к компьютерному столу стул, сел, взявшись за мышку. Спустя несколько кликов Виктор Ильич вывел нужную картину на полный экран и включил воспроизведение. Широкоугольная камера видеонаблюдения с функцией «день-ночь» находилась прямо над дверью в спальне Юрия Клинова, с неё-то сейчас и хотел получить материал Виктор Ильич. Материал о прошлой ночи. Он отмотал на момент начала грозы — ничего занимательного, отмотал ещё. И ещё: до того момента, когда на картинке появился он сам, собственной персоной со свечкой в руке. Конечно, видимость оставляла желать лучшего, а пламя свечки в коей мере засвечивало картинку, и будь на месте Виктора Ильича преступник, камера бы не справилась с заданием — установлением личности. Но Виктора Ильича подобные тонкости сейчас не занимали, он следил за вчерашним собой. Вот молнии несколько раз подряд, вот он подкрадывается к зеркалу с вытянутым в руке лепестком трепещущего пламени. Вот он всматривается, замирает, отшатывается, тушит свечку, падает. Комнату озаряет молния. И побег. Ничего экстраординарного.

Так уж и ничего?

Виктор Ильич нажал «стоп» и отмотал чуть назад, на момент, когда спальню освещает последняя молния. Добрая половина картинки засвечена, но вот злая половина картинки оставшаяся часть экрана четко вырисовала каждую деталь. Виктор Ильич едва ли не влез в монитор, чтобы разглядеть, увидеть пришельца из Зазеркалья, но зеркало, как ему подобает, отразило освещенную небесным разрядом спальню, не проявляя в своём бесстрастии и тени ожидаемого сверхъестественного. Виктор Ильич, машинально «кликнув» воспроизведение, разочаровано откинулся на стуле. «Неужели это какая-то провокация моего сознания и я попросту схожу с ума?» — подумал смотритель. В мозг разом впились шпильки множества вопросов, провоцирующих на безумие, но тут к вселенскому облегчению и великому ужасу он увидел доказательство своего здравого ума. Камера скрупулезно снимала материал и в следующую вспышку молнии зафиксировала необычное: зеркало, как и давеча, отразило в ярком свете обстановку, но с двумя неясными дефектами. Виктор Ильич снова прильнул к монитору, нажав на стоп-кадр, он вспомнил о функции «зум» и приблизил застывшую картинку. Оцифровка разбила изображение на квадратики, но Виктор Ильич без труда определил появившиеся на зеркале дефекты.