Космическая чума. Сборник

— Видите ли, мистер Корнелл — мой жених, — неудачно отпарировала Катарина.

Фарроу набросилась еще яростнее:

— Мне известно об этом. Тем более не стоит забывать, что дипломированные медики не лечат близких по этическим соображениям.

Катарину словно ударили.

— Я уверена, что доктор Торндайк не доверил бы мне ухаживать за ним, если это так, — отпарировала она.

— Возможно, доктор Торндайк не учел, что мистера Корнелла нужно готовить для Лечебного Отделения. Или, — добавила она лукаво, — может, вы возьметесь подготовить пациента к основному курсу лечения?

— К основному курсу? По-моему, доктор Торндайк не имел в виду ничего подобного.

— Пожалуйста, — сказала Фарроу. Ее голос был непреклонен. — Как сестра я должна придерживаться указаний врачей. Я выполняю приказ.

Это был хороший удар. Катарине выговаривалось, что она, как простая санитарка, имеет еще меньше прав. Катарина попыталась ответить, но передумала. Вместо этого она нагнулась и взглянула на меня. Потом вытерла мой лоб.

— О, Стив! — выдохнула она. — Так тебя подготавливают к лечению! Благодаря мне, Стив. Пусть оно будет не слишком тяжелым!

Я слабо улыбнулся и посмотрел ей в глаза. Они были нежными и теплыми. Ее губы, полные и красные, чуть раздвинулись, а нижняя слегка блестела на солнце.

Как бы я целовал эти сладкие губы, как бы держал в руках ее лицо! Ее волосы слегка развевались, ниспадая на плечи. Не так просто грезить и лежать здесь.

Она отпрянула, и ее лицо резко изменилось. Из-под маски нежной заботы проглядывала суровая расчетливость. Я чуть было не поскользнулся на последнем отрезке своих умствований и не провалил все дело.

Катарина выпрямилась и направилась к двери. Сделав один шаг, она вдруг рухнула, как мокрое полотенце.

Над ее неподвижным телом я увидел сестру Фарроу. Она хладнокровно всадила вторую дозу в основание шеи Катарины, чуть ниже ключицы.

— Это, — сказала коротко Фарроу, — свалит ее на неделю. Из меня получился бы настоящий убийца.

— Что?..

— Одевайтесь! — оборвала она меня. — На улице холодно.

Фарроу швырнула мою одежду, и я принялся одеваться. Между тем она продолжала:

— Я не знала, что тебе не удастся утаить наш разговор. Она слишком хороший телепат. Поэтому, пока ты отвлек ее внимание, я выстрелила ей в шею. Преимущество мекстромов в том, что они почти не замечают легких воздействий инъектора.

Я замер.

— А разве это хорошо? Кажется, я слышал, что боль — необходимый фактор для защиты…

— Кончай разглагольствовать и одевайся! — оборвала Фарроу. — Боль полезна, когда необходима. А зачем она нужна, когда колешь шкуру мекстрома иглой? Другое дело, когда мекстрому что-то причиняет настоящий физический вред.

— Вроде паровоза, свалившегося ему на голову?

— Одевайся, а то мы вообще не выберемся из этих дебрей.

— А у тебя есть какой-нибудь план?

Она кивнула:

— Да, Стив… Раз ты позвал меня быть твоим телепатом, мы составим отличную команду. Я ведь тебя подвела. Теперь я снова с тобой и выведу тебя отсюда.

— Заметано, — кивнул я ей.

— Хорошо. Теперь, Стив, прощупай приемную.

Я так и сделал. Там никого не было. Я открыл было рот, чтобы сказать ей об этом, и с глупым видом закрыл вновь.

— Прощупай приемную слева, через три двери от той, что сейчас прощупываешь. Там есть кресла-каталки?

— Кресла-каталки? — изумился я.

— Это госпиталь, Стив. Здесь не разрешается разгуливать поодиночке, даже если идешь к стоматологу с больным зубом. Тебя отвезут. А теперь хорошенько прощупай зал. Если кто-то появится, пока я выйду, хорошенько всмотрись в их лица. Возможно, на таком близком расстоянии я узнаю их по твоему образному восприятию. Хотя Бог знает, уж если, столкнувшись нос к носу, путают двоих, то что же говорить о ясновидении.

Она вышла, оставив меня наедине с распростертым телом возлюбленной, лицо которой приобрело расслабленное, сонное выражение.

«Крепись, детка!» — подумал я, прикрывая глаза, чтобы направить всю энергию на восприятие.

Фарроу спустилась в холл, словно профессиональный катальщик, явившийся по вызову. Никто не подумал ее остановить. Она достигла запертой комнаты и вывезла каталку, словно готовя ее для настоящего пациента. Дрожь и подергивание в пальце возобновились, и я вспомнил, что ничем не отличаюсь от настоящего пациента. Она покатила кресло назад в мою комнату.

— Садись! — сказала она, и я сосредоточился на восприятии холла, лифта и лестницы центрального коридора.

Она пристегнула меня ремнями, расположив их так, чтобы не была видна моя верхняя одежда и башмаки. Потом подхватила Катарину с пола, опустила на мою постель, закатала в одно из полотнищ, которые медики использовали вместо постельного белья. Если кто-нибудь наскоро здесь прощупает, то решит, что она — пациент. Если, конечно, щупая, не знает, что эту комнату занимает один больной мужчина, Стив Корнелл.

— Ну, а теперь, Стив, справишься?

— Справлюсь.

— Я повезу. А ты прощупывай. Уж дорогу я найду сама, — сказала она мне со смехом. — Заостряй свое восприятие только на тех типах, которые любят всюду совать свой нос. А остальное я возьму на себя.

Мы выехали в вестибюль. Я быстро окинул взором комнаты и зал впереди. Вроде все было чисто. Ждать грузового лифта было равносильно пытке. Но наконец, он подъехал, и мы загрузились. Лифтер оказался на высоте. Он улыбнулся сестре Фарроу и весело кивнул мне. Может, он был слепой.

Но как только лифт начал спускаться, из одной комнаты нижнего этажа вышел какой-то доктор. Он бросил быстрый взгляд на индикатор над дверью лифта и шлепнул рукой по кнопке. Лифт со скрежетом затормозил, и тот вошел внутрь.

Это насторожило меня. Но Фарроу только идиотски улыбнулась парню. Тот растаял, и она оттерла его в сторону. Она отпустила ему какое-то смешное замечание, которое я не расслышал, но по внезапному учащению пульса понял, что она отделывается от провожатого. Она взяла его за руку, и если бы приятель вспомнил обо мне, то назвал бы меня не иначе как Синг Хау Лау, и был бы я китайским полицейским.