Космические бродяги

— Освободите меня! — потребовал охотник.

— Их можно пережечь только огнем,— ответил ему юноша, продолжая наблюдать за лестницей.

— Что за странная веревка? — удивился Рерн.

— Это паутина... вон оттуда,— Трой кивком указал на свисавшие со скал нити.

Между тем дневной свет заметно тускнел, так что пришлось задуматься о том, какие опасности таит в себе ночлег в этих джунглях. Лишь одно место было свободно от растительности: мощеная площадка, на которой находился ретроспектор. И пока машина действует... Может, им стоит пойти туда? Хоран не мог выбрать между двумя вариантами: ждать Зула здесь и попытаться подстрелить его в этом неверном сером свете? Или развязать Рерна и отправиться к ретроспектору?

— Зул? — повторил он вопрос.

Снова ответил Симба, но на этот раз в мысленном ответе звучало удивление.

— Зул... боится.

— Нас?

В это невозможно было поверить. Там, наверху, Зул чувствовал себя вполне уверенно. Животные — беспомощные существа, которыми можно управлять, юноша тоже не представляет особой угрозы... Чем вызваны страхи маленького человека? Наверное, это связано с Рерном — тогда почему бы не использовать охотника в переговорах?

— Зул боится того, чего не может видеть,— продолжал Симба, по-прежнему не скрывая своего изумления.

Ответ кота на мгновение пробудил собственную тревогу Троя. Чем больше сгущались сумерки, тем чаще он вспоминал высохшего пленника паутины. Но маленький человек не был здесь, так что не может знать о паутине и ретроспекторе... Чего же он боится?

— Он не видит глазами,— вмешался в его мысли Симба,— но ощущает это...

— Значит, он может говорить с вами?

— Нет,— в мысленный разговор вступил Саргон.— У него нет вещи, которая зовет. Но Зул видит множество теней,— Лис вышел из укрытия, поднялся на одну ступеньку и посмотрел вверх,— Он хочет идти, но страх не пускает его.

Что за тени пугают Зула? Трой бросил взгляд на ночные джунгли, и холодок пробежал по его спине. Ощущение присутствия рядом таинственного существа или явления — несомненно, опасного — росло с каждой секундой.

— Что это? — Рерн, прижавшись к стене, тоже смотрел на темнеющие кусты,— Что там происходит?

— Надеюсь, ничего страшного.

Юноша опустился на колено и, уменьшив силу разряда бластера, осторожно провел стволом вдоль нитей, связывавших тело охотника. Через мгновение они исчезли. Путы остались только на руках.

— Там кто-то живой? — уточнил Рерн.

— Его вызвал прибор Фуклова — ваше устройство не смогло его полностью заглушить. Животные сообщили мне, что вызванное ученым из небытия существо еще находится в нашем измерении.

— Значит, наш друг наверху не может спуститься в логово дракона?

Хоран внимательно смотрел на своего пленника. Что, если тот может подключиться к разговору между ним и животными? Но тогда его четвероногие друзья, во-первых, знали бы об этом, а во-вторых, предупредили бы юношу.

— Вы каким-то образом общаетесь с животными,— продолжал Рерн,— и подозреваете, что я тоже могу. Мысленный контакт,— охотник не спрашивал, а утверждал,— Именно это уже приходило мне в голову. Большинство из нас — результат смешения рас, последствие столетней звездной колонизации. А вот, например, Зул принадлежит к одному земному племени — бушменам. Его предки жили в местах, похожих на наши Дикие земли. Эта примитивная раса сохранила многие утраченные нами чувства и инстинкты. Если он учуял что-то неладное, даже долг не погонит его вниз. Скорее всего, он решит, что, пока демон будет охотиться на нас, ему следует подождать у выхода на поверхность. Вполне разумное решение.— Рерн шевельнул плечами, освобождаясь от нитей.

— Согласен с вами.

Помолчав, охотник признался:

— Я бы не стал проводить ночь в таком месте,— В его словах звучало беспокойство.

— Вы были здесь, когда нашли Фуклова?

— Не здесь. Мы даже не знали о существовании этого места. После того, что увидели наверху, никто не предполагал исследовать нижние уровни. Но мы думали, что ретроспектор не работает. Если я выберусь отсюда, то приму соответствующие меры.

— У Зула хватит терпения ждать столько, сколько потребуется. А когда мы попытаемся выйти, он без труда перестреляет нас.

Трой задумался: может, сообщить охотник}' о существовании другого выхода на поверхность? Однако без пищи и воды вряд ли стоит отправляться в путь.

— Но если мы не можем подняться на поверхность, отчего бы не позвать подкрепление, которое зайдет к нему с тыла? — Рерн попытался освободить руки.— Хоран, развяжите меня, и я вызову своих людей.

— Нет,— сразу, без колебаний, ответил юноша.

— Почему? — это было удивление, а не гнев.

— Мы преступники — разве не так?

— У нас общий враг, поэтому возможно перемирие. В Диких землях у меня есть кое-какая власть.

Юноша опять погрузился в размышления. Доверие... Живя в Диппле, он забыл о таком понятии. Если он доверится этому человеку — а Хоран испытывал сильное искушение сделать это,— то тем самым он как бы отдаст в руки Рерна свой бластер. И снова подозрительность боролась в нем с симпатией к охотнику.

— Перемирие, пока мы не выберемся отсюда,— продолжал Рерн,— Я дам клятву на ноже, если хотите.

Трой покачал головой.

— Достаточно слова, если я соглашусь. Перемирие — и фора во времени для меня.

— Охота будет продолжаться. У вас нет шансов. Лучше сдаться, пусть решает закон.

— Закон? — Хоран хрипло засмеялся,— Чей закон, охотник? Права клана, кодекс патрульных или нож Зула и его приспешников? Я знаю: мы легкая добыча. Нет, дайте слово, что у нас в запасе будет хотя бы полдня.

— У вас будет столько времени, сколько вы сможете выиграть. Но боюсь, что его все равно не хватит.

Юноша склонился над охотником и начал пережигать нити.

— Мы попытаемся.

— Всегда «мы». Почему? — Рерн растирал затекшие запястья.

— Человек всегда использовал животных как орудия,— медленно начал Трой, стараясь подобрать как можно более точные слова для того, что сам еще не вполне понимал,— А теперь какие-то люди сделали из них орудие, способное обратиться против хозяина. Но животные не виноваты в этом, и для меня они не орудия, а...

— Может быть, товарищи? — подсказал ему Рерн.

— Откуда вы знаете?

— Хм... Скажем, я тоже мастер, который способен восхищаться прекрасным инструментом, особенно когда он перестает быть только инструментом.