Космические катастрофы. Странички из секретного досье

Эта драма началась зимой 1985 года, а кульминации достигла в начале лета. Орбитальная станция "Салют-7" находилась в автоматическом режиме. Последний экипаж покинул ее в октябре 1984-го, оставив "семерку" в рабочем состоянии. Связь со станцией поддерживалась регулярно, она послушно отзывалась, реагировала на все команды Центра управления полетом, где получали необходимую информацию по каналам телеметрии. Словом, работа шла, не столь интенсивно, как раньше, когда на борту был экипаж, но ритмично и достаточно продуктивно.

Потом начались сбои. Поначалу они казались случайными, грешили на операторов, на помехи, на ошибки, заложенные в программу ЭВМ. Попытки исправить положение успеха не имели. И уже совсем неожиданным было то, что в рабочем журнале дежурной смены ЦУПа записано короткой фразой: "Связи с бортом нет, прекратилось поступление телеметрических данных, на запросы "Зари" станция не отвечает".

"Салют-7", который считали "мертвым"

"Салют-7" к этому времени уже немало потрудился для науки и народного хозяйства. С момента вывода на орбиту прошло более тридцати месяцев. Естественно, что ресурс вырабатывался, отдельные системы и приборы требовали замены, это выполнялось. И вдруг…

Стоимость "семерки" немалая — сотни миллионов рублей (естественно, по старым ценам). И хотя никто не ждал от нее полной окупаемости, желание "выжать" как можно больше было и у разработчиков, и тех, кто составлял научные программы, и у прикладников-хозяйственников, и у космонавтов. Тревожные вести из ЦУПа перечеркивали все замыслы.

Каждый день до глубокой ночи группы специалистов анализировали ситуацию, проигрывали различные варианты, чтобы понять: что же произошло в космосе? Ничего утешительного предложить Госкомиссии специалисты не могли. Надежды вернуть "семерке" активную жизнь уменьшались с каждым днем, и вывод, казалось бы, напрашивался сам собой: станция не пригодна для дальнейшей эксплуатации. И все-таки шанс оставался: рискнуть послать на станцию экипаж. Только там, на борту, можно окончательно определиться в дальнейших действиях. Но… На "Салют-7" надо еще попасть. А прежде — сблизиться на такое расстояние, чтобы увидеть "семерку", потом причалить, попробовать состыковаться, только после этого перейти на станцию. Это был единственный путь. И еще всем было ясно: такая работа не для новичков.

Владимир Джанибеков, один из двух спасших "Салют"

— В тот вечер, — вспоминает Володя Джанибеков, — мы всем семейством сидели за чаем, строили планы на предстоящие выходные. Я не был включен в программу подготовки, находился в режиме поддержания формы, более спокойном и размеренном, что в последние годы случалось редко. И вот появился у нас дома вечерний гость — Алексей Архипович Леонов. "Володя, ты знаешь, что тебе завтра начинать медкомиссию? В восемь тридцать — кровь, до обеда — барокамера, затем все остальные специалисты". Вот тебе и суббота, вот и воскресенье в семейном кругу. Ну, а потом и сама подготовка — семья каждого космонавта знает, что это такое. И называют не иначе, как наземным полетом — так редко приходится видеться. "Завтра так завтра", — ответил Леонову, ибо догадался, что мне предстоит.

В ту ночь Джанибеков долго не мог уснуть. Особое задание, экипаж специального назначения — все это понятно. Работа предстоит сложная, и никто не может прогнозировать, как она пойдет, и пойдет ли вообще. Но то, что выбор пал на него, казалось неожиданным. В отряде были первоклассные командиры, отлично проявившие себя при отработке сложной методики, требующей виртуозного владения "рулем" машины. Но и его можно понять: от таких предложений не отказываются. К тому же сбывалась его давняя мечта — сходить в длительную орбитальную экспедицию (конечно, при успехе начального этапа), как следует "осмотреться" в космосе, выполнить интересную и насыщенную научную программу…

Тут, понятно, надо думать о человеке, с которым пойдешь в полет. И как о специалисте, бортинженере, и как о товарище, с кем придется преодолевать трудности, порой даже непреодолимые. Еще до потери связи со станцией, когда все шло нормально, к работе на ней готовился очередной экипаж: Владимир Васютин, Виктор Савиных и Александр Волков. Сразу родилась рациональная схема, по которой бортинженер "штатного" экипажа подключался к "ремонтной бригаде", а затем оставался на борту как бы соединительным звеном между двумя этапами экспедиции. Решение показалось верным и с технической, и с человеческой стороны. Виктора Савиных Владимир знал давно. Вместе работали еще на "Салюте-6". Джанибекову уже тогда представлялось, что это человек с идеальным характером для трудной работы в одной "связке". Живой, общительный, в то же время уравновешенный, исключительно работоспособный, неунывающий, с чувством юмора, оптимистически настроенный в самые трудные минуты.

Они изучали станцию до мелочей, чтобы там, в полете, найти причину отказа

В экипаж специального назначения включили Джанибекова и Савиных. С первых же дней подготовки они договорились отказаться в отношениях от формальной субординации. Впрочем, не договорились специально, а это сложилось само собой, ибо помогало делу. Кто в чем был сильнее, тот там и считался командиром. Помногу часов кряду проводили в комплексном тренажере, выполняя десятки стыковок за смену, учились входить в станцию и анализировать ее состояние по малозаметным, а порой и косвенным признакам, проводить ремонтные и восстановительные работы.

Наступило 6 июня. Старт с Байконура был назначен на 10 часов 39 минут 52 секунды московского времени. Это определили баллистики. "Космические штурманы" рассчитали орбиту подвода корабля к станции и, учитывая сложность ситуации, предложили провести стыковку не на следующие сутки, как обычно, а на 35-м витке, то есть 8 июня. Особая роль отводилась военным из службы слежения за космосом.

…В Главном зале Центра управления полетом — народу, как никогда. Внимание всех — на табло и боковые экраны. На них отражается ход событий: 10.59.19 и 11.44.48 — двуимпульсный мaневр сближения; 12.09 — выход из тени; 12.10–12.25 — сближение в автоматическом режиме; 12.25–13.06 — сближение, причаливание и стыковка в режиме ручного управления; 13.06 — вход в тень; 13.40–14.38 — резервное время причаливания и стыковки. Если в указанный выше интервал времени стыковка не получится, она будет повторена, и все последующие действия экипажа сместятся примерно на полтора часа. По расчетам, все легко и просто. Но ведь станция "слепа", сигналы не воспринимает, "подыграть" не может, одно поспешное движение корабля, один неточный маневр, небольшое превышение скорости — и соударение. А это — уже шаг к гибели.

Напряжены нервы тех, кто на Земле, еще больше напряжены у тех, кто в космосе… Дальность… Скорость… Дальность… Скорость… Цифры, характеризующие эти параметры, то уменьшаются, то возрастают. В обусловленное время "Союз Т-13" подошел к станции "Салют-7" на расстояние визуальной видимости. И первый вздох облегчения.

— Станцию мы увидели сразу после выхода на свет, — рассказывал Володя. — Она загорелась в лучах солнца, еще только пробивающегося сквозь атмосферу. Точка не точка, букашка не букашка — она росла по мере сближения. В поле зрения попала Луна. Интересно было наблюдать, как станция в процессе взаимного движения "прилунилась", как бы села сверху на Луну, посидела и двинулась дальше. Ее малиновый цвет постепенно переходил в светлый, белый, с оттенком слоновой кости. Станция "разгоралась" все ярче, блеск усиливался, порой было больно смотреть на нее в бинокль. Как будто она не обшита тканью экранно-вакуумной изоляции, а вся покрыта алюминием с желтой добавкой — такой металлический блеск. Чем ближе, тем виднее отдельные элементы конструкции, крылья солнечных батарей. Сначала даже показалось, что они правильно сориентированы на Солнце — миг надежды. Но через несколько минут стало ясно — это обман зрения, которое в такие напряженные минуты способно видеть то, что очень хочется. Панели нашей солнечной электростанции глядели врозь, безучастно. Это обещало большие проблемы с энергопитанием комплекса. Но все же главным было состыковаться, а все остальное — потом…

Да, главное было впереди, а пока "Памиры" вели репортаж, подробно сообщая о том, что происходило на орбите.

— Мы ее видим! — почти крик по громкой связи. И — тишина.

Все наземные службы работали в режиме величайшей сосредоточенности. Успех могли обеспечить точность, четкость и оперативность, быстрота и верность принимаемых решений и действий. Но основное происходило там, на орбите.

— Сближение идет устойчиво, угловые скорости в пределах сотых…

— Работаете в графике, ребята, — подбадривала "Заря".

— Выполняю замер… Гашу бок, — это Джанибеков.

— Цвет остается серебряным… Играет, — добавляет Савиных. И через секунду уже торопливое: — "Гашу скорость". Пауза в переговорах кажется вечностью.

Виктор Савиных — второй спасатель

— Сближаемся вроде нормально. Станция ложится на горизонт…

В который уже раз командир представлял себе те движения, которые выполняет корабль в ходе коррекции. Сначала он обгонит станцию и будет чуть впереди и ниже, потом окажется сзади "Салюта" и начнет его догонять, потом выйдет в "точку", в которой расстояние между двумя объектами должно соответствовать расчетному, потом…