Космический Апокалипсис

Со своего наблюдательного пункта — плавающего в воздухе и подвешенного на кронштейнах кресла — Триумвир Вольева рассматривала результаты своей работы на лежащей у нее под ногами планете. Эта работа очень четко и во всех деталях отражалась на проекционном голографическом дисплее капитанской рубки. Последние десять часов она наблюдала преимущественно рану на теле Ресургема, которая распространяла свои темные циклопические отростки от центра к периферии. Это служило доказательством, что погода в том регионе, как и на всей планете, получила толчок к формированию нового и опасного равновесия. Согласно собранным местным данным, колонисты называли подобное состояние атмосферы «бритвенными» бурями по причине «бреющего» эффекта пыли и песка, переносимого сильными ветрами. На это было интересно смотреть, как смотрят на вскрытие неизвестного вида животных. Хотя у Вольевой и был больший опыт знакомства с чужими планетами, чем у других членов команды, все же существовали вещи, которые ее удивляли и тревожили на этих мирах. Тревожило, например, то, что простая дыра, проделанная в литосфере Ресургема, оказала столь сильный эффект не только в непосредственной близости от места, которое атаковала Вольева, но и в тысячах километрах от него. Она прекрасно понимала, что в конце концов на планете не останется ни одной точки, которая во вполне измеряемых масштабах не будет затронута ее действиями, пыль, которую она подняла в атмосферу, рано или поздно сядет. Мелкие, черные, слегка радиоактивные пылинки распределятся относительно равномерно по всей планете.

В районах с умеренным климатом они будут смыты в связи с изменением колонистами погодных условий, если их работа в этом направлении будет продолжена. Но в арктических районах, где дождей не бывает, мелкая пыль будет лежать многие столетия, никем не тревожимая. Потом ее перекроют другие отложения, и она станет частью геологической истории планеты. Возможно, думала Вольева, через несколько миллионов лет на Ресургем прибудут другие существа, обладающие чем-то вроде человеческого любопытства. Они захотят узнать историю планеты и в процессе ее изучения возьмут пробы коры литосферы, что уведет их в далекое прошлое. Безусловно, слои ископаемой пыли будут не единственной тайной, с которой они столкнутся, но они наверняка задумаются над ней, хотя, может быть, и мимолетно. Вольева не сомневалась, что будущие исследователи придут к совершенно неверным выводам в отношении происхождения этой пыли. Им и в голову не придет, что этот слой — результат акта сознательного воздействия… Вольева проспала лишь несколько часов из минувших тридцати, но ее нервная энергия казалась неистощимой. Конечно, в ближайшем будущем ей придется за это расплатиться, но сейчас она чувствовала себя так, будто несется во весь опор, наполненная неизбывной силой. Но даже и при этом она не сразу вернулась из глубин напряженного внимания, когда Хегази придвинул к ней свой стул.

— Что случилось?

— Я получил кое-что, что может быть связано с нашим парнем.

— С Силвестом?

— Или с кем-то, кто выдает себя за него. — Триумвир впал в одно из своих состояний, которые, по мнению Вольевой, означали, что он вступает в полный душевный контакт с кораблем. — Не могу проследить линию связи, которой он пользуется. Она идет через Кювье, но готов держать пари, что физически он там отсутствует.

— Что же он говорит?

— Просит выйти на связь с ним. Бубнит одно и то же.

Хоури слышала чьи-то шаги, хлюпающие по полуторадюймовому слою слизи, которая затопила весь капитанский уровень.

У нее не было никакого рационального ответа на вопрос, зачем она сюда спустилась. Возможно, причина заключалась в том, что теперь, когда она перестала верить Вольевой — единственному человеку, кому она могла доверять особенно сейчас, когда Мадемуазель исчезла после разрушения орудия из Тайника, — Хоури пришлось обратиться к иррациональному. Единственным человеком, который не предал ее на корабле и не стал ей ненавистным, был тот, от кого она никак и никогда не могла получить ответа.

Она почти немедленно поняла, что шаги не принадлежат Вольевой, но в них чувствовалась настойчивость, которая говорила, что человек знает, куда идет, а не просто случайно забрел в эту часть корабля.

Хоури выбралась из жидкой грязи. Седалищная часть ее штанов промокла и стала скользкой от слизи, но темный цвет материи скрывал урон, нанесенный одежде.

— Успокойся, — сказала фигура, которая без опаски шагнула из-за поворота. Свободно свисающие руки сверкали металлическим блеском, от металлических кистей исходило многоцветное сияние голографических узоров.

— Суджика! — узнала ее Хоури. — Откуда ты тут взялась, черт бы тебя побрал?

Суджика покачала головой, на лице появилась тонкогубая улыбка.

— Как я нашла сюда дорогу? Да очень просто, Хоури. Пошла за тобой. Когда выяснила общее направление, мне стало ясно, куда ты идешь. Поэтому я пошла дальше не торопясь, так как решила, что мы можем немного поболтать

— Поболтать?

— Насчет нашей ситуации. — Суджика широко развела руками. — Здесь — на корабле. И особенно об этом гребаном Триумвирате. От тебя ведь не ускользнуло, что у меня есть претензии к одному из его членов?

— К Вольевой?

— Да, к нашей общей подружке Вольевой. — Суджика умудрилась так произнести это имя, что придала ему грандиозно похабное выражение. — Как ты знаешь, она пришила моего любовника.

— Я поняла, что тут были… проблемы.

— Проблемы? Ха! Ничего себе! Ты, Хоури, значит, называешь проблемой, когда кого-нибудь доводят до безумия? — Она помолчала, потом придвинулась ближе, хотя все еще сохраняла почтительное расстояние от разламывающейся на куски раки, в которой лежал Капитан. — А может, мне лучше звать тебя просто Ана, раз уж мы с тобой так… хм… подружились?

— Зови как хочешь. Все равно это ничего не меняет. Я сейчас могу ненавидеть ее до самых печенок, но это еще не значит, что я ее предам. Лучше бы нам не начинать этот разговор.

Суджика серьезно кивнула.

— Видно, она тебя достала своей терапией лояльности, верно? Послушай, Саджаки и другие далеко не так опасны, как ты думаешь. Ты можешь рассказать мне все.

— Все не так просто, как кажется.

— Это еще почему?

Суджика стояла, подбоченясь, ее закованные в рукавицы руки нежно лежали на узких бедрах. Женщина была прекрасна в том худощавом стиле, который характерен для рожденных в космосе. Физиологические процессы у нее шли на минимальном уровне, и если бы ее скелетно-мускульная структура не была химерийски укреплена, то очень сомнительно, что она смогла бы переносить нормальную силу тяжести. Однако сейчас, со всеми этими подкожными добавлениями, Суджика была безусловно сильнее и гибче, чем любой не оснащенный ими человек. Ее сила чем-то напоминала обоюдоострый клинок именно из-за кажущейся хрупкости. И еще она напоминала женскую фигурку оригами, вырезанную из режущей как нож бумаги.

— Не могу сказать, — ответила Хоури. — Но Илиа и я… у нас есть общие секреты. — Она тут же пожалела о сказанном, но ей так нужно было выпустить воздух из этой нахальной и властной Ультра. — Я хочу сказать…

— Послушай, я уверена, что именно такой она и жаждет тебя видеть. Но ты спроси себя вот о чем, Хоури: как много из того, что ты помнишь, — реально? Не может ли быть так, что Вольева каким-то образом ухитрилась повлиять на твою память? Она ведь пыталась поступить так и с Борисом. Пыталась «лечить» его, стирая память о прошлом, но у нее не получилось. Он все еще слышал голоса, с которыми должен был бороться. Может, и с тобой происходит такое? Нет ли каких новых голосов, которые плавают в твоем мозгу?

— Если и есть, — ответила Хоури, — то с Вольевой они ничего общего не имеют.

— Значит есть. — Суджика гордо усмехнулась, подобно школьнице, одержавшей победу в трудной игре и не желающей показать, как ей это приятно. — Впрочем, есть у тебя голоса или нет, не имеет значения. Важно то, что ты потеряла свои иллюзии, связанные с ней. И с Триумвиратом в целом. Не станешь же ты прикидываться, что тебе нравится то, чем они заняты сейчас?

— Я не уверена, что понимаю их действия, Суджика. У меня в голове такая путаница. — Хоури чувствовала, как холодная мокрая ткань брюк липнет к ее коже. — Вот почему я и пришла сюда, если хочешь знать. В поисках мира и тишины. Чтобы остудить голову.

— И чтобы узнать, не поделится ли он с тобой мудростью? — Суджика кивнула в сторону Капитана.

— Он мертв, Суджика. Может быть, я единственный человек на борту, который это понимает, но это так.

— А если Силвест вылечит его?

— Даже если и сможет, то захочет ли этого Саджаки?

Суджика понимающе кивнула.

— Конечно, конечно. Это понятно. Но послушай… — Ее голос понизился до конспиративного шепота, хотя единственными слушателями могли быть попискивающие крысы. — Они нашли Силвеста. Это я узнала перед тем, как спустилась сюда.