Космобиолухи
Шрифт:
Снаружи чужая база выглядела образцово беспечно: никаких сторожевых роботов, датчиков сигнализации и всего такого. На поляне стояли только странная полусферическая конструкция и старый транспортник. Темные пятна на нем, которые Винни издали счел камуфляжной окраской, оказались отслоившейся антикоррозийкой.
Разведчик крадучись начал обходить корабль – и почти сразу споткнулся, увидев в одном из окошек веселую конопляную зелень, подсвеченную фиолетовой лампой. Винни поморгал, протер глаза, но противозаконная фауна не исчезла. Наоборот – появилась чья-то рука, которая заботливо полила кустик из детской
«Нет, это точно не простые туристы! Но тогда кто?!» – лихорадочно пытался понять бывший сержант, переползая к соседним, еще светящимся иллюминаторам. Лишний раз оглядевшись, Винни уцепился за их края, осторожно подтянулся и заглянул внутрь.
Что с капитаном что-то неладно, все поняли уже с порога. Станислав сидел за столом, будто прибитый к стулу гвоздиком: и больно, и не встать. В правой руке бывший десантник сжимал железную вилку, которую машинально сгибал и разгибал. Когда все остальные настороженно расселись по местам, она как раз не выдержала и с обиженным клацаньем сломалась.
– Станислав Федотович, у вас все в порядке? – поинтересовалась сидящая рядом Полина, на всякий случай немного отодвигаясь.
– Да-да,– поспешил отпереться капитан.– Так, слегка нездоровится. Венька, осмотришь меня после ужина?
– Я и сейчас могу,– с готовностью вскочил встревоженный друг.
– Нет-нет-нет,– поспешно замахал руками Станислав, призывая доктора вернуться на место.– Ерунда, старые раны ноют. Потерпят. Мы лучше потом, наедине, в медотсеке…
– Геморрой,– убежденно шепнул Тед на ухо Дэну.– У моего старика тоже такое было. Поза характерная.
– Как-то уж больно внезапно,– усомнился навигатор, косясь на капитана.
Тот отвечал ему (и всем остальным) не менее странным взглядом, будто позаимствованным у бешеной, но еще контролирующей себя собаки.
Сотрапезники не стали его мучить – деликатно ускорившись, за каких-то пятнадцать минут покончили с ужином и разошлись по каютам. Тогда Станислав вскочил и бросился в медотсек с таким мученическим и целеустремленным видом, будто перепутал его с уборной. Озадаченный Вениамин поспешил следом.
Капитан запер за другом дверь, еще и за ручку подергал, чтобы убедиться, что автоматика сработала. Доктор вытащил из шкафа баллончик с полимером для создания пленочных перчаток и подошел к процедурному столу, но вместо геморроя ему была предъявлена какая-то бумага.
– Читай! – трагически выдохнул капитан.– Вслух! Может, у меня просто крыша от местного воздуха едет! Взял, называется, полистать от нечего делать…
– Что это? – Вениамин прищурился. Лазерную коррекцию зрения он сделал еще три года назад, но привычка осталась.– «Таможенная сканограмма транспортного судна ЛПКВ-231, 2135 г. выпуска, владелец…»
– Да нет! Вот отсюда, где я подчеркнул! – ткнул пальцем Стас, чуть не проделав в бумаге дыру.
– «Органические формы жизни,– послушно прочитал доктор.– Живая материя весом до 1 кг – 1 шт. Пошлина: 0,3 ед., штраф: 1 ед., примечание: провести дератизацию корабля». О, Полинин щурек! Если б они еще схему приложили, где эта уже неживая материя находится…
– К черту щурька! – взвыл Станислав.– Дальше!
– «Живая материя, весовая категория 20 – 200
кг – 8 шт. Пошлина: 0 ед.»… Постой-ка,– нахмурился Вениамин.– Нас же вроде…– Дальше!!!
– «Живая кибермодифицированная материя, тип DEX-6, весовая категория 20 – 200 кг – 1 шт. Пошлина…» Что за бред?! – Вениамин перевернул лист, будто надеясь, что там написано: «ШУТКА!»
– В перечне разрешенного к провозу научного оборудования киборг есть, я уже проверил! – дрожащим голосом пояснил Станислав.– Нам за него даже штраф не влепили, только пошлину! Те самые лишние семь единиц! То есть шесть с учетом щурька!
– И ты из-за них так переживаешь? – не понял Вениамин.– Ну взяли они с собой киборга…
– КОГО ИМЕННО?!
Доктор осекся. На корабле прилетели – и продолжали жить! —девять людей.
В сканограмме было указано восемь и киборг.
– Но как таможня вообще такое пропустила?
– Меньше не больше. Все документы у нас в порядке, на борту не было ничего незаконного и никого лишнего, а на недостачу одного человека чиновники не обратили внимания – к тому же мы попали на конец их смены, после долгого разбирательства с одним из предыдущих кораблей. Они еле глянули на экран, раз красным ничего не светится – шлепнули печать, и все!
– Давай спросим у Владимира, что это за безобразие,– предложил доктор, широко зевая. Стоило прикрыть глаза, как перед ними начинала змеиться светящаяся лиса.– Шесть единиц все-таки на дороге не валяются.
– Венька, проснись! – Капитан вырвал у него бумагу и для наглядности с шелестом потряс ею перед носом друга.– Их четверо! Нас пятеро! И все ведут себя как люди! И друг к другу так относятся! И у всех есть паспортные карточки, я сам собирал их для предъявления таможне!
Доктор замер на полузевке, осмысляя эту идею.
– Ты полагаешь,– осторожно спросил он,– что киборгом может быть и кто-то из экипажа?!
– Все чисто,– заявила Джилл, выключая медсканер.– Никаких зародышей, личинок и паразитов. Даже вирусов нет, если не считать обычного ринита. Можешь спокойно пить нейтрализатор биоблокады, чашка на подставке.
– Обычного кого? – испуганно переспросил Фрэнк.
– Насморка,– со смешком пояснила девушка.
– Видимо, этот вид космических монстров не впрыскивает, а высасывает,– глубокомысленно заключил Винни.– Мозги. Понятно тогда, почему он решил напасть именно на капитана,– выбрал самого умного. Если бы Фрэнк его не спугнул…
Сакаи молча выбрался из ложемента медсканера, но по лицу, на котором до сих пор отчетливо виднелись две полосы «засоса», было понятно, что капитана переполняют весьма далекие от гордости чувства. Медсканер не показывал состояние «общая паршивость организма», но Роджер чувствовал себя именно так. После того как он, постыдно вопя, кулаками и ногами отбился от присосавшегося монстра (причем капитана не покидало ощущение, что тот сам его выплюнул) и выкарабкался на берег, перепуганный Фрэнк вколол капитану самое мощное средство из имевшихся в аптечке – биоблокаду второго уровня. Коктейль из трех десятков лекарств, каждое со своим побочным эффектом, почти заставил Роджера пожалеть, что его не съели.