Космоэколухи

– Если кто-нибудь поймает ее носом на сверхсветовой, жертв станет две.

– Жертвы кораблекрушения… – в глубокой задумчивости повторил Станислав, похоже пропустив дальнейший диалог мимо ушей. – Стойте, а ведь это прекрасная идея! Михалыч, ты сможешь извлечь наш черный ящик?

– Мгм? – озадаченно переспросил техник, одновременно напоминая, что конструктивно это не предусмотрено, и намекая, что нет такой конструкции, перед которой спасовал бы лом или на худой конец лазерный резак. – Прмщс?

– Нет, через десять минут, когда я запишу на него сообщение для Роджера! У нас будет несколько секунд между моментом, когда «Шайтан» уйдет в червоточину, и нашим собственным скачком, чтобы незаметно вышвырнуть ящик из шлюза. Кто-нибудь с трассы обнаружит его и подберет.

– А что мешает нам отправить в эти секунды обычное письмо? – удивился доктор, но друг досадливо отмахнулся:

– Венька, мы же это обсуждали – доверять его невесть кому слишком опасно.

– А ящик не опасно?

– При госрегистрации корабля «черный ящик» обнуляется и получает уникальный код доступа, чтобы никто не сумел фальсифицировать записи. – Станислав вспомнил, какой головной боли ему стоило получение всех справок и печатей. – Тот, кто его найдет, должен немедленно вызвать полицию, и только она сможет выковырять из него информацию.

– Точно, за находку ящика даже награда полагается, – припомнил Тед. – А если его засекут охранники с Ясеня? Вы ж предполагали, что они в сговоре с Казаком.

– Можно так настроить маяк, что он заработает только через пару часов, – предложил Дэн. – Тогда никто не свяжет ящик именно с нашим кораблем – мало ли из каких глубин космоса он прилетел.

– Тогда не будем терять время. – Станислав хлопнул ладонью по подлокотнику, ставя точку в обсуждении. – Маша, «Шайтан» прислал нам координаты? Скинь их на пилотский пульт, и ты, Тед, иди туда же, разогревай двигатель. Михалыч, займись маяком. Как только я закончу с записью, выламывай ящик и тащи его к шлюзу. Дэн, надень скафандр и жди Михалыча в шлюзе. По моему сигналу откроешь наружную створку и вышвырнешь его… ящик, в смысле!

Команда дружно расхохоталась, представив техника, брассом плывущего к трассе, и, окрыленная надеждой на спасение, с энтузиазмом принялась за дело.

* * *

Станция гашения, через которую они пролетели сутки спустя, оказалась автоматической. Теоретически на ней можно было оставить сообщение для полиции, а если корабль поврежден, то и остаться самим, но для этого требовалось выйти из транспортника, сломать печать на аварийном щитке и набрать код, открывающий шлюз спасательного отсека. Проще сразу застрелиться и не отнимать время у Казака и его киборга.

Впрочем, космолетчиков это не слишком огорчило.

– Все-таки Медуза! – возликовал Тед, получив координаты последнего прыжка. – Как мы Роджеру и сказали.

– Главное, чтобы он это услышал, – вздохнула Полина.

– Ты же вроде перестала трястись?

– За себя – да. Но если из-за моей безвременной смерти сорвется потрясающее открытие…

– Не сорвется, – заверил ее приятель. – Рано или поздно какой-нибудь сумасшедший ученый залезет на эту священную гору и надергает рассады.

– И присвоит всю мою славу? Ну уж нет! – Полина ревниво заглянула в жестянку с «ростком», с которой не расставалась даже во время еды: кошка, оскорбленная появлением нового фаворита, постоянно норовила то опрокинуть его, то внести свою лепту в почвосмесь. – По-моему, ему у нас понравилось. Я замеряла – за ночь на целых три миллиметра подрос!

– У нас всем нравится. – Пилот вытянул ноги и уже привычно положил их на Котьку. – Вечно как приблудится какая-нибудь тварь – потом фиг избавишься.

– Это точно, – негромко поддакнул от плиты Дэн.

– Эй, я вовсе не тебя имел в виду! – Теодор поспешно обернулся, обнаружил, что приятель не обижается, а усмехается, и, успокоившись, продолжил: – Кстати, я ночью опять этот шорох в стенке слышал. Примерно в два часа и уже под утро. Такое… поскребывание. – Пилот зловеще поскоблил ногтями стол.

Полина содрогнулась и покрепче прижала к себе жестянку.

– Да, там явно какой-то засор, – невозмутимо подтвердил рыжий, без надкола разламывая яйцо пополам и вытряхивая целехонькое содержимое на сковородку со шкварчащим беконом. – Когда мощность работы системы возрастает, звук тоже усиливается. Просто его тогда гудение воздуха заглушает.

– Михалыч же недавно перебрал всю систему, и шуршит каждый раз в другом месте.

– Наверное, заклепка оторвалась и перекатывается по трубам. Если снять решетки, вытащить фильтры и включить максимальную продувку, то должна вылететь. – Дэн разломил пятое яйцо – на такие же идеально ровные, без осколков, половинки. Команда не напрасно съела три тренировочных омлета (последний – даже с удовольствием). – Только это лучше на станции делать.

– Надо будет попробовать. – Пилот глянул на показания радара и слегка подправил курс, равняясь на «Шайтан». Сам Тед обошел бы этот планетоид с другой стороны, но тогда Казак поймет, что на транспортнике знают, куда их ведут. Откуда бы, а?

– Сколько нам еще лететь? – спросила Полина.

– Часов девятнадцать, если без остановок и с этой же скоростью. Эх, зря мы Казаку про Дэна сказали…

– Так сказали же, а не показали. И не покажем.

– На Медузе нам придется разгружать прицеп, и Казак наверняка удивится, почему капитан не поручил это киборгу.

– А ему-то какая разница? Может, нам после перелета размяться захотелось.

– Тед прав. – Рыжий выключил плиту и подошел к приятелям. – Рано или поздно все равно придется ему показаться, иначе это будет слишком подозрительно.

– Дэнька, а ты уверен, что он тебя узнает? Киборгов же обычно партиями выпускают. Мало ли сколько вас из одной пробирки наклонировали.

Навигатор молча провел пальцем по левой брови, которую пересекала белая нитка шрама.

– Ну и что? Если нарочно не присматриваться, то его почти не видно.

– А Казак наверняка присмотрится, – с сожалением заключил Тед.

– Почему?

– Слишком башка приметная, рыжая. Тем более у «шестерки». Стопудово будет пялиться и зубами скрежетать, а потом для проверки прикажет что-нибудь, и каюк.