Космопорт, 2014 № 04 (5)

— Какие там физические законы? — спросил я у Крена.

— Такие же, как и здесь, — пояснил он. — Даже странно. Могу лишь предположить, что наша Вселенная послужила для неё матрицей.

Я ещё раз посмотрел на экраны. Рептилия резко нырнула, подняв небольшую волну. Почему-то меня очень заинтересовало, появится ли она вновь. Она или какая-либо другая тварь.

— А как со скоростью времени? — задал я новый вопрос.

— Значительно ускорено по сравнению с нашим. За четверть часа здесь, там проходит несколько миллионов лет. Но вот что интересно. Зонды связаны с лабораторией с помощью струнной связи. При передаче данных по этому каналу какие-либо временные искажения отсутствуют. Сигнал передаётся не только в пространстве, но и во времени. Оба временных потока как бы синхронизируются.

На экране по поверхности водоёма прошла расширяющаяся волна. Похоже, её оставляло что-то двигающееся возле самой поверхности. Но никакое существо из воды не показалось.

— Кажется, подобный эффект ожидался в мифических червоточинах? — уточнил я.

Великий ученый важно кивнул.

— Вы уловили суть. И тут проявляется любопытнейший парадокс. Если послать в Аномалию два зонда с интервалом, скажем, в пятнадцать минут по нашему времени, то они прибудут туда с разницей в несколько миллионов лет по местному. Но, поскольку они связаны с лабораторией струнной связью, то оба будут синхронно вести репортаж каждый из своего времени. Если бы удалось направить их по одним и тем же пространственным координатам, то можно было бы провести довольно интересные эксперименты по воздействию на будущее из прошлого и изменению причинности. Но подобное ни разу не получалось. В своей собственной размерности микровселенная чересчур велика, нам так и не удалось идентифицировать какое-либо место. Возможно, здесь срабатывал принцип неопределённости.

Крен говорил с таким раздражением, словно этот принцип был его личным врагом.

— Но это не всё. Наши остальные открытия были не менее интересны. Нам удалось разработать метод переброски зондов внутри микровселенной со сверхсветовой скоростью. К сожалению, в нашем мире он не сработает: нужна разница масштабных потенциалов между тем миром и нашим.

Он сделал паузу, возможно давая мне возможность осознать услышанное.

— Зонды внутри Аномалии можно также перебрасывать и вперёд во времени, во всех подробностях наблюдая эволюцию космических объектов. Назад они, правда, не возвращаются, так как, оказавшись внутри микровселенной, зонды тут же встраиваются в её причинно-следственные связи, и срабатывает закон сохранения причинности. А впрочем, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Крен огляделся.

— Вот здесь, кажется свободно. — Он сделал с десяток шагов к нужному пульту, мы присели. — Так, сейчас припомню, какой там код записи.

Доктор Крен принялся возиться с клавиатурой, а я пытался понять, почему он вызывает во мне такую стойкую антипатию. Заносчив, конечно, сверх всякой меры, но ведь имеет право после такого открытия. Но почему с самого начала его рассказа во мне постоянно нарастает чувство тревожности? Я являюсь довольно сильным интуистом, в большинстве случаев мои предчувствия сбываются. Но ведь сейчас для тревоги вроде бы нет никаких причин…

На экране возник окружавший звезду протопланетный диск. Он быстро распадался на кольца, которые в свою очередь стягивались в планетные сферы. За секунду протекали тысячелетия. Одна из планет приблизилась. Она была слегка красноватой и походила на Марс, но имела более плотную атмосферу.

Я видел содрогавшуюся в землетрясеньях кору. Вздымались и рушились горы. Пространства заполнялись растительностью, которая стремительно изменялась. Среди неё бродили мощные бронированные животные. Ледники наступали и отступали. Расцветало эволюционное древо.

— Сейчас будет интересное, — сказал доктор Крен.

Появилась толпа одетых в шкуры существ, похожих на кенгуру, только что не прыгали. Издав воинственный клич, они вдруг помчались вперёд, размахивая дубинками и каменными топорами. Навстречу им неслась другая толпа и явно с теми же целями. Шла межплеменная война.

Я видел, как основывались поселения, разраставшиеся потом в города, задымили заводы, вокруг планеты появились первые спутники. Зонд переместился к соседней мёртвой планете, теперь там вырастали города под герметичными куполами.

— Они уже почти достигли нашего уровня, — прокомментировал Крен.

— Они не обнаружили зонд?

— Нет, он был накрыт маскировочным полем.

Так вот зачем были нужны все эти странные заказы, подумал я.

— Вы пытались вступить с ними в контакт?

Крен Ибикус взглянул на меня так, словно я сморозил какую-то глупость.

— Зачем, собственно? Это означало бы исказить наблюдение. К тому же, к этому временному моменту мы разработали один активный эксперимент.

Почему-то именно при этих словах мне сделалось очень страшно.

— Что за эксперимент? — спросил я.

— Оказалось, что воздействуя на внешнюю оболочку Аномалии, можно возбуждать в микровселенной римановские волны мерности, надо только иметь внутри зонд в качестве точки фокусировки.

Крен указал на один из внешних экранов. Тот демонстрировал Аномалию с довольно сильным увеличением. Рядом с ней можно было разглядеть какое-то сложное устройство, внешне похожее на подкову.

— Генератор римановских волн, — объяснил Крен. — Воздействуя с их помощью на светило этой системы, мы перевели его в стадию предновой.

— Но зачем? — только и смог я сказать. Бывают вещи настолько чудовищные, что их и воспринимаешь-то не сразу.

Похоже, Крен слегка удивился вопросу.

— Да просто эксперимент, — и он чуть шевельнул своим большим пальцем. — Благодаря этому мы сильно продвинулись в космофизике. В конце концов, не исключено, что подобная участь постигнет и наше Солнце. Мы хотели приблизить контроль. Впрочем, была ещё одна цель. Хотелось посмотреть, что попытаются предпринять в такой ситуации разумные. Смогут ли предотвратить катастрофу. В конце концов, у них было в запасе целых сто лет.

Звезда на экране на несколько мгновений сжалась, а потом начала стремительно увеличиваться в размерах. Ударный фронт плазмы обрушился на планеты. Океаны вскипали.

— Должен сказать, — говорил Крен, равнодушно глядя на катастрофу, — что результат меня несколько разочаровал. Аборигены не справились. Единственное, на что их хватило, это отправить несколько эскадр к ближайшим звёздам.

Всё это было сказано настолько будничным тоном, что я прибывал в какой-то прострации. Но всё же я спросил:

— И что с ними стало потом?

— Не знаю, — буднично ответил Крен. — Не видел никакого смысла это отслеживать. Давайте лучше посмотрим ещё один опыт.

Он набрал на пульте новый индекс. Теперь я полагаю, что тогда мой мозг, спасая меня от ужаса и потрясения, попросту отключил эмоции. Только этим и можно объяснить то, что я спокойно сидел и молча наблюдал за происходящим.

На экране предстала новая планета. Пожалуй, она походила на Землю, но не имела крупных водных пространств. Вся её поверхность представляла сплошной зелёный массив, в котором местами виднелись голубые пятна морей.