Космос
Шрифт:
Сейчас к звездам направляются два космических аппарата «Вояджер». На борту каждого из них находится позолоченная медная пластинка с фонограммой и звукосниматель в алюминиевом кожухе, на котором помещена инструкция по использованию. Мы сообщаем другим существам, которые могут бороздить моря межзвездного пространства, сведения о наших генах, нашем мозге, наших библиотеках. Но мы не хотели передавать преимущественно научную информацию. Любая цивилизация, способная перехватить «Вояджер» в глубинах межзвездного пространства, когда его передатчики уже давно умолкнут, будет обладать знаниями, заведомо превосходящими наши. Вместо этого мы желали поведать другим существам о том, что считаем нашими особенными, уникальными свойствами. Интересы коры головного мозга и лимбической системы представлены в большей мере, чем интересы R-комплекса. Хотя получатели не могут знать ни одного из языков Земли, мы включили в послание приветствия на шестидесяти человеческих языках, а также на языке горбатых китов. Мы отправили сделанные в разных уголках мира фотографии людей, заботящихся друг о друге, занимающихся учебой, искусством, изготовлением инструментов, решением сложных проблем. На пластинке записано полтора часа лучшей музыки самых разных культур. Здесь есть произведения, выражающие наше чувство космического
Информация в наших генах очень стара: большая часть ее возникла свыше миллиона лет назад, а некоторая доля – миллиарды лет назад. В противоположность этому возраст книжной информации не превышает нескольких тысяч лет, а той, что содержится в наших головах, – десятков лет. Долгоживущая информация не является специфически человеческой. Земная эрозия не позволит нашим монументам и артефактам дожить, по крайней мере естественным порядком, до отдаленного будущего. Однако записи «Вояджера» покидают Солнечную систему. В межзвездном пространстве эрозия – ее способны вызывать лишь космические лучи и столкновения с частицами пыли – идет настолько медленно, что информация сохранится на протяжении миллиардов лет. Гены, мозг и книги кодируют информацию по-разному и с разным успехом сохраняют ее во времени. Но металлические дорожки межзвездного послания «Вояджера» сберегут память о человеческом виде намного надежнее.
Послание «Вояджера» движется с ужасающей медлительностью. Самому быстрому объекту, когда-либо запущенному людьми, потребуются десятки тысяч лет на то, чтобы добраться до ближайшей звезды. Любая телевизионная программа всего за несколько часов покроет расстояние, которое «Вояджер» преодолевал годами. Только что завершившаяся телепередача за какие-то часы настигнет «Вояджер», находящийся сейчас в районе Сатурна [217] , и, обогнав его, унесется к звездам. Если направить сигнал в сторону Альфы Центавра, он достигнет ее за четыре с небольшим года. Коль скоро спустя десятки или сотни лет в далеком космосе кто-то примет наши телевизионные передачи, я надеюсь, у него сложится благоприятное мнение о нас – продукте пятнадцати миллиардов лет космической эволюции, странном превращении материи в сознание. Совсем недавно цивилизация отдала в наши руки поразительные силы. И пока нет уверенности, что нам хватит мудрости избежать самоуничтожения. Но многие из нас всеми силами стремятся его предотвратить. Мы надеемся, что очень скоро, по меркам космического времени, мы мирно объединим нашу планету в организацию, высоко ценящую жизнь каждого живого существа, и будем готовы сделать следующий великий шаг, стать частью галактического сообщества взаимодействующих цивилизаций.
217
В настоящее время «Вояджер-1» удалился от Солнца на расстояние, в два с лишним раза превышающее радиус орбиты Плутона, и является самым далеким космическим аппаратом, запущенным с Земли. – Пер.
Глава XII. ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
«Кто ты? Откуда взялся? Я никогда не видел ничего похожего на тебя». Творец Ворон посмотрел на Человека и был... удивлен, обнаружив, что это странное новое существо так похоже на него самого.
Эскимосский миф о творении
И вот созданы небеса,
И вот создана земля,
Но кто будет здесь жить, о боги?!
Ацтекские хроники. История царств
Я знаю, некоторые скажут, что мы слишком смелы в своих утверждениях о планетах и построили их на множестве вероятностей, каждая из которых, окажись она ложной и противоречащей нашим предположениям, как плохой фундамент, поколеблет все здание и обрушит его на землю. Но... если Земля, как мы и предположили, одна из планет, равная остальным достоинствами и благородством, кто решится сказать, что нигде больше нельзя отыскать тех, кто наслаждается зрелищем спектакля Природы? И если не одни мы являемся его зрителями, неужели никто, кроме нас, не проник глубоко в его секреты, в знание о нем?
Христиан Гюйгенс. Новые предположения о планетных мирах, их обитателях и производстве. Ок. 1690
Автор Природы... лишил нас всякой возможности в нашем теперешнем состоянии установить сообщение между этой Землей и другими великими телами Вселенной; и весьма вероятно, что он подобным же образом пресек все связи между другими планетами и иными системами... Во всех них мы наблюдаем достаточно, чтобы возбудить нашу любознательность, но не удовлетворить ее... Это противно мудрости, сиянием своим пронизывающей всю природу, предполагать, будто мы должны заглядывать так далеко и загораться таким любопытством... лишь для того, чтобы в конце нас постигло разочарование... Сказанное естественным образом подводит нас к мысли, что нынешнее наше состояние есть только заря, самое начало нашего существования, подготовка или проба сил перед дальнейшим развитием...
Колин Маклорен. 1748
Не может быть языка более универсального и более простого, более свободного от ошибок и неясностей... более подходящего для выражения неизменных отношений естественных вещей [чем математика]. Он интерпретирует [все явления] в одних и тех же терминах, как бы свидетельствуя о единстве и простоте плана Вселенной и делая еще более очевидным тот неизменный порядок, который лежит в основе всех естественных явлений.
Жозеф Фурье. Аналитическая теория тепла. 1822
Мы отправили к звездам четыре корабля: «Пионер-10 и -И», «Вояджер-1 и -2». Это довольно несовершенные и примитивные аппараты, движущиеся, если принять во внимание колоссальные межзвездные дистанции, с медлительностью засыпающего на ходу бегуна. Но в будущем мы добьемся большего. Наши корабли станут путешествовать быстрее. Будут определены межзвездные цели, и рано или поздно на борту наших судов появится экипаж. В Галактике должно быть множество планет, которые старше Земли на миллионы, а некоторые и на миллиарды лет. Неужели нам не наносили визитов? Неужели за миллиарды лет, прошедшие после образования нашей планеты, ни один удивительный корабль далекой цивилизации не обозревал с высоты наш мир, а затем, медленно опустившись на поверхность, не попадался на глаза переливчатым стрекозам, равнодушным рептилиям, визгливым приматам и удивленным людям? Мысль об этом совершенно естественна. Она возникает у каждого, кто, пусть даже мимоходом, задумывался о возможности существования разумной жизни во Вселенной. Но случалось ли подобное на самом деле? Принципиальным обстоятельством здесь выступает качество предъявляемых доказательств, придирчиво и скептически исследованных, а не просто правдоподобно звучащих неподтвержденных свидетельств одного-двух самозваных очевидцев. Если придерживаться данного критерия, нет ни одного надежно установленного случая внеземных визитов, вопреки всем сообщениям об НЛО и палеоастронавтах, из-за которых порой создается впечатление, будто наша планета кишит незваными гостями. Хотел бы я, чтобы было иначе. Есть что-то непреодолимое в стремлении обнаружить хотя бы один знак или, может быть, надпись, а еще лучше ключ к пониманию далекой, чужой цивилизации. Эту тягу мы, люди, чувствуем уже давно.
В 1801 году физик Жозеф Фурье [218] был префектом французского департамента Изер. Инспектируя школы своей провинции, Фурье обнаружил одиннадцатилетнего мальчика, чей удивительный интеллект и способности к восточным языкам уже вызвали восхищение ученых. Фурье пригласил его к себе в дом для беседы. Мальчик был зачарован коллекцией редкостей, собранных Фурье в Египте, где он сопровождал армию Наполеона, чтобы описывать астрономические сооружения древней цивилизации. Иероглифические надписи восхитили мальчика. «Но что они означают?» – спросил он. «Никому неизвестно» – прозвучало в ответ. Мальчика звали Жан Франсуа Шампольон. Загоревшись загадкой языка, который никто не мог расшифровать, он стал выдающимся лингвистом и со всей страстью погрузился в древнеегипетские письмена. Франция в то время была наводнена египетскими диковинами, награбленными Наполеоном и впоследствии ставшими доступными западным ученым. Опубликованное описание экспедиции молодой Шампольон проглотил с жадностью. Став взрослым, он воплотил в реальность свою детскую мечту и блестяще осуществил расшифровку древнеегипетских иероглифов. Но лишь в 1828 году, спустя двадцать семь лет после встречи с Фурье, Шампольон впервые оказался в стране своей мечты – Египте – и проплыл от Каира вверх по течению Нила, преклоняясь перед культурой, над постижением которой так усердно работал. Это было путешествие во времени, посещение чуждой цивилизации.
218
Фурье в наши дни известен благодаря исследованиям теплопроводности в твердых телах, важным для понимания особенностей строения поверхности планет, а также благодаря изысканиям в области волновых и других периодических движений, составляющих раздел математики, известный как фурье-анализ. – Авт.
Вечером 16-го мы наконец добрались до Дендеры. Повсюду разливался великолепный лунный свет, и всего один час пути отделял нас от храмов. Могли ли мы устоять перед искушением? Я спрашиваю вас, хладнокровнейшие из смертных! Момент требовал отобедать и немедля отправиться в путь. Одни, без гидов, но до зубов вооруженные, мы пересекли поля... и вот перед нами показался храм... Можно было измерить его, но выразить суть казалось невозможным. Он соединял в себе высшие степени красоты и величия. Два часа провели мы там в полном восторге, перебегая из одного огромного зала в другой... и пытаясь в лунном свете прочитать надписи на внешних стенах. На корабль вернулись лишь к трем часам утра, с тем чтобы в семь уже снова быть в храме... То, что мнилось величественным в лунном сиянии, осталось таковым и при свете солнца, открывшем нам все детали... Мы, в Европе, лишь карлики, и ни одна нация, ни древняя, ни современная, не создала в архитектуре столь величественного, чистого и впечатляющего стиля, как древние египтяне. Все их постройки предназначались как будто для людей ростом сто футов.
Шампольон с радостью обнаружил, что ему удается почти без усилий читать надписи на стенах и колоннах Карнакского храма, в Дендере и в других местах Египта. До него многие пытались, но не могли расшифровать иероглифику – «священные орнаменты». Некоторые ученые полагали, что это своего рода пиктографический код, насыщенный темными метафорами, в основном изображениями глаз и волнистых линий, жуков, шмелей и птиц, особенно птиц. Путаница царила ужасная. Находились такие, кто считал египтян колонистами из Древнего Китая. И такие, кто утверждал обратное. Публиковались громадные фолианты с ложными переводами. Один толкователь, лишь мельком взглянув на Розеттский камень, иероглифические надписи на котором еще не были расшифрованы, сразу объявил, что знает их смысл. Он утверждал, будто быстрая расшифровка позволяет ему «избегать систематических ошибок, которые неизменно появляются при длительном размышлении». Чем меньше умозрений, заявил он, тем лучше результат. Как и сегодня при поиске внеземной жизни, необузданные спекуляции дилетантов отпугнули многих профессионалов.