Коснись меня огнем

— У меня не оставалось выбора. Но это не помогло. Он оказался упрямее тебя. Я была очень решительна, и в конце концов он уступил, я победила его.

Джулиан лежал на боку рядом с Блейз.

— Да, Винсенту до тебя далеко.

Внутри фургона было холодно. Джулиан заботливо опустил юбки, чтобы прикрыть обнаженные ноги Блейз, а сверху еще накинул одеяло. Она уютно устроилась, положив голову ему на плечо.

— Я пошла на это ради тебя, Джулиан. Даже если бы ты потом меня возненавидел, все равно ты должен был узнать правду о Каролине и перестать винить себя.

Джулиан, игравший ее локонами, тяжело вздохнул. Он еще чувствовал себя виновным в смерти первой жены, но от основной тяжести уже избавился. За это он тоже должен быть благодарен Блейз. Но признаться в этом означало бы лишь потворствовать ей. Он пошел на компромисс:

— Как ни больно говорить об этом, любовь моя, твой замысел сработал.

Удовлетворенно пробормотав что-то, Блейз свернулась калачиком и прижалась к нему.

— Однако нам надо объясниться еще и по поводу насильственного похищения в Лондоне…

— Да, конечно… — покорно согласилась Блейз. — Но, Джулиан, мне кажется, ты должен быть благодарен за это.

— Благодарен? — Джулиан возмущенно посмотрел на нее. — Последние двенадцать часов меня трясли по рытвинам и ухабам в этой убогой колымаге, словно рождественского гуся. Я спал не более двух часов, рана моя опять разболелась, а ты ожидаешь, что я буду благодарить за это?

— Но я уже попросила прощения. Я очень беспокоюсь за твою рану, — торопливо проговорила Блейз, — и совсем не хотела, чтобы она снова разболелась. Я просила Миклоша по возможности сделать эту поездку удобной. Я была вынуждена прибегнуть к таким решительным мерам. Ты не ответил ни на одно мое письмо, я понятия не имела, когда ты вернешься домой и вернешься ли вообще…

— Я собирался сделать это сегодня.

— Правда? Ты правда хотел вернуться? — Блейз уставилась на него широко раскрытыми глазами. — Но я ничего не знала об этом. Я была в совершенном отчаянии.

— Ты всегда в отчаянии. Но это не извиняет твоего непослушания. Насколько мне помнится, ты уже давала слово слушаться меня. Угрозы застрелить наших соседей трудно назвать подобающим поведением.

Вид у Блейз был кающийся.

— Я не думала, что ты читал мои письма.

— Читал, потому что глупец. Надо было бросать их в огонь, не вскрывая.

— Если хочешь, я сделаю тебе массаж.

— Возможно, позднее. А сейчас я хочу быть уверен, что мои слова дошли до тебя. В следующий раз, когда ты решишься на очередную выходку, любовь моя, я воспользуюсь наказанием, которое очень любил мой отец, когда я еще ходил в коротких штанишках, — я возьму хороший ивовый прут. Тогда уж точно ты неделю не сможешь сесть, обещаю.

— Но, Джулиан, у меня были самые благие намерения. Что, если…

— Нет! Мне нет никакого дела до твоих намерений, я больше не потерплю твоих выходок, ты поняла меня?

— Да, конечно, Джулиан.

Ее покорный тон ни на секунду не ввел его в заблуждение. Он посмотрел на Блейз сквозь прищуренные веки, раздираемый раздражением и желанием поцеловать ее так, чтобы она задохнулась.

— Ну почему у меня такое чувство, что до тебя не дошло ни одно слово из того, что я сказал?

— Дошло, Джулиан, клянусь, я буду послушна. Никогда-никогда больше я не стану перечить тебе.

— Конечно, до следующего раза, когда я откажусь уступить тебе, — натянуто произнес Джулиан.

— Как ты думаешь… ты сможешь простить меня?

— Полагаю, смогу… если в будущем твои скандальные выходки ограничатся спальней.

— Значит… — она замялась, неуверенно глядя на него. — Ты даешь мне шанс? — едва слышно спросила она. — Ты не отошлешь меня?

Что-то сжало грудь Джулиана, ему стало трудно дышать. Его синие глаза сделались очень серьезными, и он медленно ответил:

— Да, если и ты даешь мне шанс, Блейз. Я ведь тоже перед тобой в долгу. Я вел себя отвратительно, сделал нелепые выводы, обвинил тебя в неверности.

— Да, в этом ты ошибся. Как ты мог подумать, что между мной и Винсентом Фостером что-то есть? Я люблю тебя. Я никогда не изменю тебе.

— Теперь я понял.

— Я пыталась объяснить это до твоего отъезда, но ты не верил.

— Знаю, я был не прав.

— Я не Каролина, — возмущенно проговорила Блейз.

Он улыбнулся ее горячности и постарался успокоить:

— Мне это известно, дорогая. Ты совсем другая. Каролина никогда бы не прикрыла меня собой от пули.

— Я не хотела, чтобы он убил тебя. Я люблю тебя, Джулиан, пора тебе понять это. И желала бы одного…

— Чего?

— Чтобы и ты полюбил меня.

Джулиан откинулся на спину, уставившись в холщовый верх фургона. Раньше он, возможно, и не был уверен в своих чувствах к Блейз, но долгая разлука показала, кому принадлежит его сердце. Он уже не представлял будущего без нее. Она осветила темноту и заполнила пустоту в его душе.

— Я люблю тебя, плутовка.

Она тотчас приподнялась, опершись на локоть, и пристально посмотрела на него.

— Ты говоришь серьезно? Ты действительно любишь меня?

— Безумно. — Он улыбнулся чуть грустной улыбкой. — Разве ты сама не видишь? Уверяю тебя, ни от кого другого я бы не стал терпеть ничего подобного.

Джулиану показалось, что от лучистой, сияющей улыбки Блейз фургон осветился солнечным светом. Он нежно привлек ее к себе и крепко прижал, но Блейз, по-видимому, требовались не только физические, но и словесные заверения.

— Ты действительно не раскаиваешься, что был вынужден жениться на мне?

— Раскаиваюсь? — Он задумчиво запечатлел поцелуй у нее на лбу. — Нет. Поначалу, возможно, такое чувство было. Меня обижало, что ты старалась упорно возвратить меня к жизни. Я точно не хотел любить тебя. Я боролся как мог, но быстро понял, что это сильнее меня. Необычайно довольная услышанным, Блейз потерлась лицом о его плечо, с наслаждением вдыхая терпкий мужской запах.

— Я тоже не хотела любить тебя поначалу. Думала, ты такой же холодный англичанин, как мой отчим. — Джулиан сжался. — И еще, я очень не хотела выходить замуж по необходимости. По-моему, это просто ужасно.

— А наш брак и не был браком по необходимости. От него мы имели только одни неприятности.

— Ты, правда так думаешь?

Он вздрогнул от того, с какой болью она спросила. Джулиан обнял ее крепче и сжал изо всех сил.

— Да, я действительно думаю именно так, моя обворожительная маленькая мучительница, но я ни за что на свете не променяю этот брак ни на какой другой, даже если бы мог, что маловероятно. Думаю, Панна сказала бы, что мы предназначены друг для друга.