Костя в средней школе

Ребята потихоньку подходили. Пришёл и Матвей. Как в кошмарном сне, я наблюдал за тем, как он вытащил из рюкзака коробочку. А внутри что-то блеснуло.

– Смотри-ка, – пихнул меня локтем Никита, – во даёт.

Я промолчал.

На перемене Маруся угощала всех конфетами и пирожными. Я незаметно выскользнул из класса и слонялся по коридорам. Вергилия меня нашла да как зашипит:

– Это что значит? Ты что делаешь?

– Всё, Вергилия. Не судьба – сама видишь.

– Да не нужна ей эта побрекушка, она даже не надела! Сбегай за цветами, тут лавка прямо за углом.

«О нет, – пронеслось в голове, – я уже смирился, успокоился. Дома папа поддержит».

– У меня денег только сто рублей, – отмахнулся я.

– У меня двести, – не отставала Вергилия. – Этого на розу хватит, но мы сейчас ещё настреляем.

Вергилия не пренебрегла возможностью обратиться к Никите, у которого обнаружились ещё двести рублей. Но до конца перемены я бы уже не успел, а следующая была короткая. На алгебре меня вызвали к доске, и я, глядя на сверкающий на Марусиной шее кулон, получил первую двойку в триместре.

На длинной перемене Вергилия сопроводила меня к выходу, отвлекла охранницу, и я бросился в цветочную лавку. Так разогнался, что проскочил мимо и обрадовался, что лавки больше нет. Но на обратном пути страшные буквы Ц В Е Т Ы убили эту последнюю радость.

– Здравствуйте! – поздоровалась со мной продавщица с выбеленными волосами. – Желаете букетик?

– Желаю, – ответил я.

– Для девушки или учительницы?

– Как пойдёт, – усмехнулся я.

Продавщица подняла чёрные-пречёрные брови.

Я осматривал тесный, душный закуток, где запах сигарет причудливо смешивался с цветочными ароматами, и голова кружилась то ли от запахов, то ли от диких цифр на корзиночках типа той, что я подарил Наталье Сергеевне. Наконец взгляд зацепился за алые розы. Они стоили двести. Значит, на три не хватало.

– Отличные розы, – заметив мой интерес, сказала продавщица. – Сегодня привезли, понюхайте.

Я понюхал и невольно сделал такие жалостные глаза, что продавщице явно пришлось побороться с желанием отдать мне их задаром.

– Отдам за пятьсот, – сказала она.

– Спасибо, – поблагодарил я от всего сердца.

Я вбежал в школу со звонком. «Сейчас же естествознание», – вспомнил я с ужасом. Училка была пожилая и строгая, если не сказать вредная. Я стоял у входа в кабинет, протягивал вспотевшую руку к двери, но не решался постучать.

«Надо было вручить корзинку перед уроками, и уже всё было бы позади. Нет, я не пойду на урок и вручу потом».

– А где Куликов? – Слышу недовольный голос Галины Петровны. – Портфель здесь, а сам?

– Я тут, – говорю я, войдя в класс, – извините за опоздание, можно войти?

– А что у тебя за спиной?

Я вытаскиваю свои алые розы, в голове происходит окончательное помутнение, я молчу и не двигаюсь с места.

– Какой сегодня праздник? – приходит на помощь Галина Петровна.

– День рожденья Маруси Скворцовой, – рапортую я довольно бодро, хотя в глазах уже всё плывёт.

– Ну так вручайте и не задерживайте урок, – велит Галина Петровна.

Я смотрю на размытые лица одноклассников: вижу Никиту с разинутым от удивления ртом, Клещиков, исполненных уважения, Вергилию со слезами в уголках глаз. Вижу раздосадованного Матвея и сердитую Алису. Только вот Маруси не вижу.

– Кость, я тут, – слышу знакомый голос где-то совсем рядом.

Она сидит за первой партой, у которой я и стою со своими розами.

Я кладу цветы на её стол, слышу тихое «спасибо» и молча следую за свою парту. Даже достаю нужный учебник и тетрадь. «Итак, три состояния вещества: твёрдое, жидкое, газообразное…» Вижу Марусины уши, которые приблизились по цвету к моим розам, и даже как будто слышу стук её сердца. Возможно, Вергилия не преувеличила: я определённо чувствую судьбоносность момента. Меня даже охватывает трепет перед его значимостью. И будущие насмешки Клещиков совершенно блекнут на этом фоне. И вот звенит звонок, и я снова не знаю, как быть. Как двигаться дальше по выбранному пути. Об этом я ведь совершенно не думал. Мне самому до последнего не верилось, что я это сделаю. Когда же закончится этот день! Я долго собираю портфель и что-то смотрю в телефоне в надежде, что Маруся уйдёт раньше меня. Но она тоже копается в рюкзаке. Сейчас мы останемся одни, и я потеряю сознание.

Венька, проходя мимо, хлопает меня по плечу.

– Ну ты… – он качает головой, не в силах подобрать слова. – Очуметь. Я б так не смог. Вот честно.

Я увязываюсь за ними.

– Счастливого дня рожденья, – говорю я тихо, проходя мимо первой парты. И успеваю украдкой заглянуть в серые глаза.

Вергилия догоняет меня на улице.

– Постой, Куликов! Представляешь, – рассказывает она, запыхавшись, – Маруся меня спросила: «Это ты подсказала?» А я: «Он сам, честное слово!» Никогда я не видела её такой счастливой. Молодец!

– Спасибо, – улыбнулся я впервые за этот день.

– Ну как? – набросилась на меня дома мама.

– Вручил, всё хорошо, – ответил я, в бессилии рухнув на банкетку.

– Вот молодец! Ей понравились?

– Конечно.

– А чего ж ты её до дома не проводил? Я специально не звонила.

– МАМААА!

Вергилия

Одним из последствий того непростого дня стало непреодолимое желание помочь Вергилии. Подумать только – четыре года безответной любви! Это ж свихнуться можно. А ещё ужасно обидно: Вергилия – отличная девчонка, упустит Никита своё счастье, потом будет мне пенять, что я ему вовремя не открыл глаза! Но теперь я понимаю, что мне просто хотелось, чтоб ничто не омрачало моего собственного счастья.

Взялся я за дело лихо.

– Смотри-ка, – говорил я Никитке, – какая у Вергилия сегодня оригинальная причёска.

Никита переводил недоумённый взгляд с Вергилиной причёски на меня и обратно, и я торопился сменить тему. Но через какое-то время я снова не выдерживал:

– Ты не слышал её последнее стихотворение? Всё-таки она очень талантлива. Я сначала тоже думал, что она просто с мамы пример берёт…

– А я ничего не думал, – перебивал меня Никита. – Что вообще с тобой такое? Шутишь с Алисой, даришь цветы Марусе, нахваливаешь Вергилию… Ты что – этот, как его, Донжуан?

И Никитка рассмеялся над собственной шуткой.

– С Алисой я больше не шучу, а Вергилия моя лучшая подруга, – огорошил я Никитку. – Мы могли бы и втроём дружить. Вот я и обращаю твоё внимание. Чем она тебе не нравится?

– Ты опять что-то задумал, – с подозрением сощурился Никита. – Я знаю, когда ты мне голову морочишь.

Пришлось искать другой заход. И я решил рискнуть. Вызвал на разговор Матвея.

– Слушай, – сказал я ему, краснея и потея. – Дело есть, деликатное. Ты знаешь Вергилию…