Костяной склеп
Шрифт:
— Почему же? У меня есть даже доказательства. Одно — в виде вашей подписи. Второе — в виде подписи Гирама Беллинджера. И вопреки утверждению уважаемого мною патологоанатома о том, что Катрина уже была в то время упакована в своем саркофаге, у меня есть третье доказательство, подтверждающее то, что вы расхаживали по музею вместе с кем-то, кто присвоил себе ее имя. Или вы выгуливали мертвую девушку?
Тибодо обошел Майка и опустился в свое кресло.
— Эта была идея Гирама Беллинджера. Дурацкий и совершенно бесполезный план.
— Какой?
— Экспонаты, ради которых мы отправились в ту поездку, были из Франции. Эпохи Средневековья. Но мы до конца не были уверены в их подлинности,
— Стало быть, решили прикрыться репутацией девушки?
— Но подумайте, детектив, какая у нее может быть репутация? В нашем деле она новичок. И в ее случае это выглядело бы не более чем безобидной ошибкой молодого ученого. Ее карьеру это нисколько бы не испортило, в отличие от нас.
— Так вы говорите, Беллинджер предложил этот план, зная, что Катрина мертва?
— Вовсе нет. Он уверил меня, что ничего страшного в его идее нет, раз Грутен всего пару недель назад уволилась из Метрополитен, перед самой этой нашей поездкой. Она, как и положено, вернула по почте свой пропуск, собственно, главное, что нам от нее было нужно.
— И им воспользовалась Ева Дрекслер, чтобы вместе с вами и Беллинджером пройти в Британский музей? — догадался Майк.
— Но ведь Дрекслер вдвое старше Катрины, — удивилась я. — Неужели никто не сверился с фотографией?
Надменность и самоуверенность Тибодо не знали границ.
— Ну кто, по-вашему, вздумает изучать наши пластиковые карточки, когда я, директор музея Метрополитен, приехал с двумя коллегами на важное закрытое собрание?
Чепмен, не забыв, что на первой нашей встрече Тибодо солгал, отрицая свое знакомство с Катриной, когда увидел ее фотографию, язвительно произнес:
— Но разве ваш титул директора Метрополитен, точнее, титул, который вы прежде носили, позволяет вам творить все, что угодно, и говорить то, что вам угодно?
Тибодо даже не взглянул на него. Что же стояло за этой ложью? Знание каких-то подробностей о судьбе Катрины или просто желание уберечь себя от назревающего скандала?
Я вспомнила заявление Катрины об увольнении, которое Беллинджер показал нам при первом визите в его обитель. Один-единственный элемент ее подписи, казалось, так легко подделать.
— Пользовался ли еще кто-нибудь именем мисс Грутен после ее исчезновения прошлой зимой? — поинтересовалась я.
— После ее увольнения, мисс Купер. Мы думали, что она ушла от нас по собственному желанию. Поэтому никто не интересовался ее дальнейшей судьбой. Все решили, что она вернулась на родину. А по поводу вашего вопроса, я не знаю, были ли другие случаи.
— И где сейчас пропуск Катрины?
— Мисс Дрекслер должна это знать. Или Беллинджер. После того я больше ни разу не вспоминал о Катрине.
«Как почти и все остальные», — подумала я.
— Прежде чем попрощаться с вами, мистер Тибодо, мы хотели бы получить у вас разрешение на осмотр частных склепов.
— Теперь я понял, откуда растут ноги этих сплетен, мистер Чепмен! Вы раскрыли свой источник. Мадам Герст? Печально, что чья-то мелкая зависть спровоцировала столько проблем. Наверное, все началось из-за склепа Артура Пэглина?
— И этого, и других.
Тибодо посмотрел Майку прямо в глаза.
— Каких именно, позвольте узнать?
— Я думал, вы это нам скажете.
— Мне надо переговорить с членами попечительского совета. У меня нет привилегии на доступ в эти помещения.
— Значит, я добуду ее сам с помощью ордера на обыск, — пожал плечами Майк.
Для того чтобы
кто-нибудь из судей выписал нам такой ордер, надлежало уточнить место проведения обыска, но в данный момент я не осуждала Майка за такую вольность.— Прямо с понедельника я займусь этим, — пообещал Тибодо. — Но насколько мне известно, есть только два склепа, кроме того, что принадлежит Пэглину.
— Интересная вообще-то идея с этими склепами. А в Музее естествознания нет чего-нибудь подобного? — спросила я.
Тибодо, казалось, обрадовался возможности перевести стрелки на соседей по парку.
— В каждом музее есть свои укромные места, мисс Купер. Камеры с секретами, если угодно. Элайджа Мамдуба вам еще не показывал скелетов из своих чуланов?
27
Из-за сильной грозы на западе Лондона вылет рейса Клем отложили. Мерсер сообщил нам по телефону, что наконец встретил ее и они уже едут в отель. Тогда мы с Майком направились туда же предупредить местную охрану, чтобы ее сразу провели в апартаменты.
Включив телевизор в гостиной, Майк с комфортом расположился в кресле, прихватил яблоко из вазы с фруктами, приготовленной, как и бутылка вина, к приезду гостьи. После выпуска новостей он переключился на наш любимый «Последний шанс». Перед рекламным блоком ведущий викторины объявил тему финала — «Патриотические стихи».
Я положила двадцатку на стол красного дерева, то же сделал и Майк.
— Ты у нас, конечно, мисс «Пятистопный ямб», но приз за патриотизм достанется мне.
Требек зачитал вопрос, высветившийся на ярко-синем табло: «Автор стихотворения, которое считается нашим национальным гимном и что было написано во время восхождения на Пайкс-Пик».
— Не примазывайся, Чепмен. Этот вопрос возьму я.
— А ты не задавайся, Блондиночка. Так, это не Ки, [92] потому что его текст не называется национальным гимном. Черт, это ведь не то, что пела Кэйт Смит? [93]
92
Фрэнсис Скотт Ки, прадед американского писателя Френсиса Скотта Ки Фицджеральда, в 1812 г. написал стихотворение «Звездно-полосатый флаг», которое по решению конгресса в 1931 г. стало государственным гимном Америки.
93
Имеется в виду текст «Боже, благослови Америку», неофициальный гимн США, который написал Ирвинг Берлин (настоящее имя Израиль Бейлин), выходец из Тюмени, семья которого эмигрировала в Америку в 1893 г. Впервые эту песню исполнила певица Кэйт Смит в 1938 г.
Я замотала головой.
— Гимн? «Предвижу славу…», [94] что ли?
Я сгребла деньги со стола.
— Чем прославилась Кэтрин Ли Бэйтс?
— Вы совершенно правы, миссис Фалькович, — обратился Требек к одной из трех участниц викторины, библиотекарю из Буна, Северная Каролина. — Именно она написала стихотворение «Америка Прекрасная» и так никогда и не повстречалась с джентльменом, который придумал музыку на ее слова, взяв за основу песню из сборника церковных гимнов.
94
Начальные слова «Боевого гимна республики», написанного Джулией Уорд Хоу (1819–1910), американской поэтессой и общественной деятельницей. Во времена американской Войны за независимость он считался гимном северян.