Костяной Скульптор. Часть 5

— Эй, ты! Голозадый! Прикройся, будь добр! — Голос раздался со стороны поля, пока я стоял лицом к лесу и думал, чем бы себя занять на ближайшие несколько часов.

Резко развернувшись, увидел идущего в мою сторону человека с вилами наперевес. Ну почему опять вилы? И кстати, неужели я стал настолько слаб, чтобы не почувствовать и не услышать его приближение? В любом случае, теперь план с пережиданием отправлялся к черту. Убивать людей в такой близости от Нэйтулисомаля было ни в коем случае нельзя.

— Да, прошу прощения. — Разговаривать с местными тоже стоило повежливее. Поднял с земли и натянул штаны, едва сошедшиеся на моем животе-барабане.

— Чего это ты тут делаешь? — Спросил мужчина, снимая с плеча вилы и показательно втыкая их в землю перед собой. Дескать: «Смотри, без фокусов, видишь какая у меня штука есть?» Дожили, мне уже крестьяне садовым инвентарем угрожают…

— Выбрался с работы за город впервые за полгода, — вздохнул я. — Отдышаться, так сказать, развеяться. Остановился передохнуть и подумал: «Вокруг никого, погодка отличная…» Ну и вот.

— Понятно, — деревенский кивнул, и пусть ладоней с рукояти вил не убрал, позу принял более расслабленную и заулыбался. Похоже, мое объяснение его удовлетворило. — Куда-то конкретно едешь на отдых?

— Не, — махнул я рукой и сел на землю. — Родственники приглашали погостить недельку, но в последний момент у них там что-то случилось… в общем решил просто поехать, куда глаза глядят. Всяко лучше, чем в городе в четырех стенах.

— Это точно. Ты вон какой бледный, на улицу небось не выходишь совсем.

— И не говорите. Осточертело все, хоть на стенку лезь.

— А кем работаешь, если не секрет?

— В городской ратуше, писарем. — Немного подумав, выдал самый подходящий, на мой взгляд, вариант.

Профессия, одновременно и достаточно понятная, и достаточно сложная для деревенского человека, чтобы он не начал задавать вопросы. Писать и читать я умел, но подробностей работы настоящих писарей, конечно, не знал.

— Бумагомаратель. — Огласил мужчина свой приговор. Беззлобно, но было видно, что такой род деятельности ему был не по душе.

— Именно так. Хотя, в последнее время думаю, что нужно увольняться. Выгляжу, как черти что, почки что-то начали шалить, подтянуться не могу ни разу… готов спорить, у вас таких проблем нет.

— Это точно, — мужчина от лести окончательно подобрел, разгладил окладистую бороду и поправил съехавшую на бок от ветра соломенную широкополую шляпу. — Свежий воздух и хорошее питание творят чудеса. Работа, конечно, не сахар, но в последние годы благодаря Святой Церкви, — он опустил голову и осенил себя знамением. Я поспешил последовать его примеру, — урожаи выше всяких похвал, так что жаловаться и правда не на что.

— Хорошо… — я одобрительно закивал, а потом дернулся, сделав вид, что мне неожиданно пришла в голову поразительная идея. — А можно я в вашей деревне немного поживу? Нахлебничать не буду, обещаю.

— Ну… — мужчина снова напрягся. Чужаков тут явно не слишком жаловали, даже несмотря на то, что в Нэйтулисомаль постоянно прибывали сотни и тысячи путешественников. — Ну хорошо, можно попробовать. Меня, кстати, Роладом кличут.

— Веск, — я встал, подошел и протянул ему руку.

Этот жест, похоже, пришелся ему по душе, так как Ролад снова заулыбался.

— Одевайся и иди за мной.

Быстро облачившись в одежку убитого конюшего, я отвязал лошадь от дерева и последовал за Роладом. Если не получилось тайно пробраться в деревню, нужно это сделать как можно более открыто.

Глава 133

Вкус еды я ощущал не впервые. Те «деликатесы», что мне довелось попробовать в Падсонитар, пусть не были пригодны для живых, нежити отлично подходили и в прямом смысле магическим образом образовывали во рту целый фейерверк удовольствий. Однако еда людей в человеческом теле кардинально отличалась от еды нежити в теле мертвеца. Сложно описать, но, вероятно, отличие это примерно той же категории, что и разница между прохладой тени летом и теплом солнца зимой. И, надо сказать, что мне понравились оба варианта. Хотя, вероятно из-за того, что я был очень голоден, а также того, что до этого не ел чертовых двадцать семь лет, простая деревенская еда мне показалась в разы вкуснее некро-крыс.

Ролад, мужчина, что «нашел» меня, оказался в этой деревеньке старостой, так что прием мне оказали довольно неплохой. С поправками на уровень жизни, естественно. Из напитков только колодезная вода и молоко местных коровок, из еды — хлеб и сыр из того же молока, в качестве спального места — набитый сеном мешок. Впрочем, мне, провисевшему четверть века в цепях, даже это показалось царской роскошью.

Наевшись и улегшись на свою королевскую кровать, я понял, насколько на самом деле вымотан. Сон на опушке леса, в первые моменты показавшийся вполне достаточным, теперь казался настоящим издевательством, не снявшим напряжение и усталость, а лишь на время спрятавшим их. И теперь, когда я окончательно расслабился, они повыскакивали из своих укрытий и набросились на меня с новой силой.

Вообще-то это странно. Даже если принять во внимание эмоциональное напряжение, оказывающее на человеческое тело воздействие едва ли не большее, чем несколько часов верхом, сложно представить, что я так сильно устал. Либо дело в том, что после переселения во мне осталась та усталость, что накопилась в теле инквизитора, либо само переселение оказывает на живых столь пагубное воздействие. Эти мысли текли уже как-то совсем вяло и неохотно, а воспоминания о них получились сильно смазанными. Похоже я рассуждал об этом уже в полудреме.

Проснувшись, в первые несколько секунд я не мог понять, где нахожусь. Вокруг было темно, настолько темно, что я не мог рассмотреть даже собственную руку, поднесенную прямо к носу. А с учетом того, что, когда я засыпал, сквозь щели в ставнях активно били солнечные лучи, довольно легко было сделать вывод, что проспал я до самой ночи, то есть больше половины суток. Неужели людей устраивает вот так терять столько времени? Просто лежа с закрытыми глазами и даже не имея возможности отреагировать на происходящее вокруг… Да еще и спина затекла из-за лежания в неудобной позе… просто верх бессмысленности.

Поднялся и, ориентируясь по памяти, с третьей попытки нашел дверь, ведущую в коридор дома, а оттуда — наружу. Ночь, как я и думал. Причем явно очень облачная, потому что разглядеть на небе не получилось ни единой звездочки. Однако в темноте я не остался. Хозяин дома, ролад, сидел на лавочке у крыльца и дымил трубкой. Рядом с ним на небольшом вбитом в землю колышке висел небольшой фонарь со свечой внутри.

— Проснулся? — Добродушно спросил мужчина, чуть пододвигаясь в сторону, освобождая мне место. — Как спалось?