Костяной Скульптор. Война

К сожалению, я не мог клепать Воплощения сотнями по желанию. И Правители, если в них не было силы аспекта, требовали слишком много энергии для создания, мне бы банально не хватило времени на то, чтобы создать их достаточно. Но вот Живые Крепости — другое дело. И плевать, что в бою с одним Правителем даже десяток Живых Крепостей мог проигрывать. Тем более таких тупых болванчиков, каких я собирался создать. Но что, если на каждого врага будет не десять, а двадцать марионеток? Пятьдесят? Сто?

Энергия тьмы втекала в меня бушующим потоком, сформировав в мире вокруг города огромную, радиусом во многие десятки километров, воронку. Я старался брать больше со стороны, противоположной трону, но потоки энергии цепляли друг друга и вскоре стало понятно, что, если я ещё ускорюсь, Воплощения полигонов смогут нас учуять. Пришлось притормозить, но даже ту скорость, с которой я поглощал энергию сейчас, нельзя было назвать иначе как жуткой. Настолько, что спустя где-то полчаса я ощутил, как моё тело начало нагреваться. Волей-неволей я пропускал энергию через себя и, хотя сама по себе сила тьмы мне не могла навредить, её огромные объёмы распаляли чёрное пламя в моём энергетическом центре и выбивали его крупицы в мой организм. Спустя час тёмный огонь самовольно проник в кровь, окрасив кожу в серый, а губы — в мертвенно-чёрный. Спустя два уже всё моё тело почернело, а через три мне пришлось перекинуться в боевую форму, чтобы не начать тлеть изнутри.

На какое-то время это помогло, созданное на основе четырёх запретных энергий тело куда проще противостояло чёрному пламени. Но на исходе первых суток стало понятно, что даже это не было панацеей. Я недооценил то количество костей, что могли собрать Воплощения и переоценил свой контроль над всеми способностями сразу. Выстроившаяся передо мной армия в большинстве своём была лишь на поздних стадиях Воителей. Уже недалеко от Живых Крепостей, но я собирался получить войско хотя бы средних стадий и текущей скорости роста было недостаточно.

— Остановите продвижение воронки к трону, — произнёс я, обращаясь к напряжённо ожидавшим результата Воплощениям. — Любыми средствами.

В моей правой руке тем временем появился Гуйар, а на левой полного размера достиг Ниарсан. Больший поток энергии скорее всего не сможет нормально выдерживать даже боевая форма. А потому, хотя я и не думал, что это случится так рано, мне предстояло вспомнить то, что Ирма рассказала о пробуждении оружия. Момент, определённо, был подходящий.

Глава 233

Живые оружия имели души. И разница между душой человека и душой Гуйара глобально заключалась лишь в том, что душа оружия была искусственной, созданной кузнецом. Однако существовало также и ещё одно, но не менее весомое отличие. Души живого оружия не могли развиваться сами по себе. Без участия хозяина они могли вечно существовать в одном и том же состоянии, тогда как даже души нежити со временем менялись, обрастая «бахромой» из воспоминаний, опыта, навыков и прочих аспектов, составлявших личность. И без возможности роста это было лишь подобие жизни, да, способное на многое, но в итоге ограниченное.

Способов даровать Гуйару или Ниарсану полноценную жизнь было два. Первый — это вмешательство Демиурга, чья магия уже не просто использовала силу мира и не просто влияла на него, а могла вмешиваться даже в некоторые фундаментальные основы вселенной. Однако все оставшиеся Демиурги были моими главными врагами, так что этот вариант был невозможен. Вторым же способом было отдать оружию частичку своего аспекта, который должен был стать основой для полноценной живой души. Именно потому, что это было, во-первых, достаточно рискованно, во-вторых, силу аспекта невозможно было восстановить никакими известными средствами и, в-третьих, такое живое оружие уже не мог использовать никто другой, ни у одного из четырнадцати Воплощений не было полноценного живого оружия.

Гуйар и Ниарсан когда-то имели в себе частички чужих аспектов. Но в щите аспект второго из богов церкви развеялся в момент смерти хозяина, а из булавы Король Глубоких и Тёмных Вод свой аспект забрал в надежде продлить истаивавшую из-за проклятья Короля Вечности жизнь. В результате, хотя они оба, один моими стараниями, а второй изначально, вполне соответствовали уровню Воплощения и даже могли считаться одними из лучших в современном мире, своей полной силы они не достигли даже близко.

Изначально, когда Ирма рассказала мне обо всём этом, я решил, что подожду с пробуждением хотя бы месяц. Потренирую технику обращения с аспектом и поглощу силу аспектов ещё нескольких Воплощений, чтобы не потерять слишком много. Всё-таки именно за счёт аспекта я мог использовать энергию мира и, если мой аспект слишком ослабнет, моя сила упадёт даже с учётом полноценного живого оружия.

Но создание армии нежити в столь краткие оказалось слишком опасным занятием. Может быть я затянул, может быть не рассчитал сил, так или иначе горевать было поздно. И теперь единственным способом не сгореть от проходящих через моё тело колоссальных объёмов энергии было распределение нагрузки. Я должен был вывести часть чёрного пламени из своего тела, и не в окружающее пространство, так как это просто сожгло бы с таким трудом собранное войско, а в достаточно прочный сосуд.

Таковых сосудов у меня было целых два. А может и всего два, тут уж как посмотреть. И, раз уж я собирался обеспечить Гуйару и Ниарсану настолько шикарный банкет, заодно можно было и пробуждение провести. Этот процесс так или иначе требовал огромных затрат энергии, обычно отнимая даже у Воплощений долгие месяцы и годы, в зависимости от того, сколько сил они были готовы потратить. Но я, с учётом Пожирания, сотни дней мог сократить в десятки часов, а в другой раз у мне не обязательно будет предоставлена столь удобная возможность.

Воронка, засасывавшая энергию тьмы, по направлению к трону замерла где-то на середине пути, в двух сотнях километров. Воплощения хорошо исполнили свою работу и распространяться дальше возмущение в энергии даже не думало. А вот в другую сторону, пока я не ощутил, что ещё чуть-чуть — и я просто вспыхну как факел, распространилось почти на пять тысяч километров. Поток, расходящийся поровну между воинами моей армии усилился более чем в десяток раз, а булава и щит в моих руках быстро достигли состояния, при котором даже мне стало больно их держать. Однако к жару это не имело никакого отношения. Из-за энергии смерти чёрное пламя само по себе было холодным и на нём нельзя было даже хлеб поджарить, не то что навредить моей боевой форме. Дело было в невероятной концентрации энергии, неостановимым потоком втекавшей в живое оружие. Даже обжора Гуйар, поначалу пришедший от происходящего в полнейший восторг, в какой-то момент запротестовал и задёргался, пытаясь вырваться из руки.

Это была подготовка к пробуждению — перенасыщение оружия энергией и именно она отбирала у обычных Воплощений львиную долю времени. Да, Воплощения могли использовать энергию окружающего мира, но её поглощение было совсем иной задачей. Так что тратить на оружие они могли только ту энергию, что принадлежала лично им, а потом ждать естественного восполнения. Пожирание в этом смысле было настолько бесчестным приёмом, что мне даже становилось немного стыдно.

Впрочем, даже с учётом огромной воронки, втягивавшей энергию в моё тело, процесс перенасыщения закончился лишь спустя семнадцать часов. К концу этого времени мои руки до локтя превратились в обугленные куски плоти, слабо походившие хотя бы на что-то живое, не то что на человеческие конечности и даже на груди и лице появились первые следы разрушения. Сжатая сверх любой меры энергия, запертая в Гуйаре и Ниарсане, испепеляла всё, что находилось рядом, включая даже сам воздух, из-за чего помимо энергетического шторма вокруг меня сформировалась буря из ветра уже самого настоящего.

Я сам уже едва держался на ногах, боль, какой не испытывал уже очень и очень давно, пропитала каждую клеточку моего тела, горящую в чёрном пламени, а руки, пострадавшие в разы больше всего остального, словно окунули в чистейшее сжиженное страдание. Полноценно сражаться в предстоящем бою я вряд ли смогу, по крайней мере ту силу, что показал в бою с Воплощениями у арсенала святош, точно не покажу. А ведь пробуждение ещё не окончилось. Это, Ганлин, твоя расплата за то, что не слишком торопился разобраться с атаковавшими трон тёмными тварями и решил, что, раз уж артефакт всё равно будет уничтожен, то нет разницы, когда выдвигаться на его оборону.