Костяной

На меня никто не обращал внимания.

– Ты сжег весь урожай в Кимангару, шантажировал старосту Донжа, превратил стадо коз в каких-то тварей, зарубил охотника за наградой в Гелиголле и вдобавок затеял массовую драку в Блоерде. И все это с конца лета. Я молчу о том, что было раньше. Ты в розыске с самого ледохода. Тебе странно, что я пришел за тобой?

– А ведь логично… – сказал Шивер, поднимаясь на ноги. – Я так понимаю, меня ты не отпустишь?

– Конечно, нет. Я получил задаток.

– Тогда начали?

– Эй! – подал я голос. – А как же я?

– А тебе-то что? Долга на тебе больше нет, скажи мне спасибо.

– Я бы сказал, но твой кабан ранил Хенн.

– Это ее кабан. Пусть она с ним и разбирается.

Я замолчал, не зная, что еще сказать. Перетянул кровоточащую руку бывшей долговой веревкой, затягивая узел зубами. Еще раз крикнула где-то сова.

Данце шагнул к некроманту, как-то легкомысленно помахивая мечом. Шивер поднял свой.

Я не успел сделать и шагу, как охотник за головами атаковал длинным выпадом, стремительней броска змеи, и Шивер почти отбил его своим лезвием. Мечи скрестились.

Дикий короткий скрежет на секунду перекрыл скрипящий крик совы, клинок Данце с шипением скользнул вверх и вошел колдуну в глазницу. Наемник рванул меч на себя, правой рукой нанеся сокрушительный встречный удар Шиверу в грудь.

Колдун упал, разбрызгивая кровь, и установилась тишина. Сова умолкла, и стих в верховьях крон беспокойный ветер.

– Ну и все, – сказал буднично Данце, вытирая меч о штаны Шивера.

– Давай отсюда выбираться, – сказал я, глядя на тело. Сердце второго должника перестало биться, но из моих рук Беллатристе его не получит, подумал я.

– Одну минутку.

Я понял, что он собирается делать, – он все-таки охотился за головами, – и отвел глаза.

– Я пойду. Там девушка раненая.

– Да, я видел ее, когда шел сюда.

– Как она? – спросил я, нервничая.

– Да я не глянул, – ответил Данце, присев возле трупа.

– Помоги мне с ней, пожалуйста.

– Я, – сказал наемник, не поднимая головы, – могу помочь кому-то только умереть. Тебя устроит?

Я отвернулся от него и ушел. Дождь становился все сильнее.

Я шагал, и тяжелые капли тычками били в лицо. Долговая веревка обычным жгутом перетягивала мне руку.

Путь назад занял на удивление мало времени. Я вышел на прогалину почти одновременно с тем, как с другой стороны поляны показался всадник.

Конь под ним был черен и растворялся в темноте. Я удивился, что кто-то смог приехать верхом с той стороны. Впрочем, когда я разглядел белое пятно на месте лица, мое удивление прошло. Это была Беллатристе Ранд, которая, наверное, почувствовала потерю веревки. А у таких, как она, свои дороги.

Я подошел к дубу. Пока меня не было, Хенн сползла по стволу, изогнулась, уткнувшись головой в корень. Повязка и остатки штанин в равной степени пропитались кровью и казались черными в темноте.

Беллатристе молча подъехала с другой стороны.

Я присел, взял голову девушки в руки. Кожа ее была холодной. Я никак не мог найти пульс на ее шее и, склонившись к ней, искал признаки жизни.

Она все-таки дышала. Но очень слабо и редко.

– Что здесь произошло? – подала голос Беллатристе. – Как я вижу, ты не стал играть честно. Впрочем, Шивер, видно, тоже. Где он?

– Сдох, – ответил я.

– Закономерно, – согласилась колдунья.

Я судорожно вдохнул. И поднял лицо.

– Помоги ей, Беллатристе. Пожалуйста. – Я чувствовал себя безмерно уставшим и безо всякой веревки. Начался настоящий дождь, синие лесные сумерки сгустились, нездоровый отсвет пожара, который я видел на стволах, тускнел, темноту меж стволов затягивало белесой дымной мглой. – Ты же можешь.

– Тогда она будет должна мне, Джером, – сказала, обернувшись, Беллатристе. Теперь на меня глядела маска. Ранд казалась призраком, и меня продрал озноб. – Она будет должна мне. Больше, чем был должен мне ты.

– Она будет жить.

– Ида! – позвала колдунья. – Ты хочешь, чтобы я тебя спасла? Если да, ты окажешь мне ответную услугу?

– Джером… – тихо и бессильно позвала меня Хенн. – Джером, милый, ты тут? Здесь призраки…

Мое сердце сжалось, волна прошла по нервам, и я почувствовал на мокром от дождя лице слезы.

– Ради меня, Беллатристе. Я буду должен тебе, – сказал я. – И я согласен оказать тебе услугу.

Небеса молчали, роняя холодный дождь. На какое-то время замолчало все и вся. Огонь за моей спиной еще сопротивлялся воде.

Я почувствовал шаги – это подошел Данце.

– Так вот что с Шивером, – заметила Беллатристе, ничуть не удивившись. – А за мою голову у тебя нет задатка?

– Нет.

Я стоял не оборачиваясь. Мне хватало одной равнодушной маски перед глазами, и я не хотел видеть другую.

– Жаль, что ты мне ничего не должен, – сказала колдунья. – Впрочем, ты не мог бы принести мне сердце того парня, раз уж захватил себе голову?

– Я бросил тело в огонь, – ответил наемник.

Она промолчала, и я снова подал голос:

– Помоги ей, Беллатристе. Время уходит.

– О! Это будет очень немалая услуга, Джером. Куда большая, чем в тот раз.

– Спаси ее!

Она жестом показала на веревку.

– Сначала спаси.

– У тебя нет выбора, Джером. Надевай, иначе я не поверю тебе.

– Вижу, у вас тут дела, – сказал Данце. – До встречи.

Я слышал, как он ушел, его тихие шаги сразу потонули в шуме дождя. Я так и не взглянул на него.

Я развязал мокрую от крови веревку и надел на шею. Беллатристе склонилась ко мне, и ее маленькие руки затянули новый узел на месте разреза.

– За тобой долг, Джером.

– За мной долг, Беллатристе Ранд.

Проклятая петля снова, как сотню раз до того, сжала мне шею, практически ее не касаясь.

Какое-то время я смотрел, как Беллатристе, спешившись, возилась возле Хенн. Долг, который лишь умножился после всех моих усилий, давил на горло. Дождь падал прямыми струями, последние отблески пожара таяли в темноте, и совсем скоро темная ночь окутала и меня, и охотницу, и колдунью.

Ёлка