Костюм супергероя. Идентичность и маскировка в жизни и вымысле

Все эти значения супергеройского костюма так же «работают» в реальности, как и на страницах комиксов. Косплееры и «супергерои» из реальной жизни могут обретать уверенность в своих силах лишь благодаря тому, что нарядились супергероями. Супергеройские мотивы усваиваются даже теми, кто не имел дела с комиксами, и становятся столь значительной частью современной культуры, что ценности, выраженные посредством супергеройских знаков различия, общепонятны. Как указывают многие исследователи, эти предпринимаемые в реальной жизни «апроприации» костюма пытаются, но не могут успешно скопировать эстетику первоисточника (Chabon 2008: 17); и все же они эффективны в плане наделения владельца костюма силой и уверенностью, которых он в противном случае мог бы в себе не найти.

Способность костюма придать сил своему владельцу не ослабляется даже копированием. В то время как вымышленный супергерой использует костюм для обозначения своей уникальности, сам костюм и его способность придавать силы тем, кто его носит, могут умножаться. Множественность способствует универсальности понимания смысла костюма и объединяет его владельцев и тех, кто на них смотрит, общим чувством цели. В документальном фильме Мэтью Огена «Исповедь супергероя» (2007) рассказывается о четырех начинающих актерах, которые зарабатывают тем, что позируют для фотографий на улицах Лос-Анджелеса в костюмах различных супергероев. Один из них – Кристофер Деннис, позирующий в костюме Супермена; его рабочий вид примечателен резким контрастом между рыхлым животом актера и крепким мускулистым торсом его персонажа. Мэтт Йоки считает, что подобные образы, как это ни парадоксально, «приближают нас» к Супермену и к пониманию того, что «все мы можем быть как он» (Yockey 2009).

Провести границу между костюмом супергероя в мире вымысла и его имитациями в реальной жизни становится все труднее. Авторы ревизионистских комиксов о супергероях изображают их самих и их костюмы так, как если бы они существовали в реальности, ставя перед ними те же практические вопросы, с которыми сталкиваются в реальной жизни вигиланты – «народные мстители», которые, нарядившись в костюмы, патрулируют улицы Лондона, Сиэтла и других городов. В этой книге супергеройский костюм будет рассмотрен и как вымышленный, и как реальный объект: мы рассмотрим его роль и значение в вымышленных повествованиях – на страницах комиксов и в экранизациях, – а также в таких сферах, как косплей, политический протест и деятельность ряженых мстителей.

В первой части нашего исследования («Истоки и эволюция») будут сформулированы проблемы, связанные с эволюцией супергеройских костюмов. Супергерои и, следовательно, их костюмы претерпевают множество воплощений и видоизменений. В этих главах мы обратимся к истокам супергеройской эстетики и проследим ее трансформацию в последующих реализациях и адаптациях, в ходе которых она испытывает влияния извне и адаптируется к различным способам репрезентации. В первой главе («Супермен: кодификация супергеройского гардероба») мы покажем, что «Экшен-комиксы» и фигура Супермена легли в основу супергеройского жанра, и установим исторические, атлетические и карнавальные влияния на дизайн архетипического костюма супергероя. Во второй главе («Идентичность, роль, маска») будут рассмотрены две, на первый взгляд несовместимые, идентичности супергероя, которые костюм одновременно и разграничивает, и делает возможными. Две роли, в которых выступает супергерой, казалось бы, противоречат друг другу: он зауряден и при этом экстраординарен. Разводя эти две роли по двум разным идентичностям, маска блюдет чистоту обеих. Мы коснемся вопроса о том, какое значение имеет маска для создания и выражения идентичности и для формирования ожиданий относительно роли и поведения, а также проблемы аутентичности «я» и неаутентичности маски/костюма. Кроме того, мы обратимся к антропологическим исследованиям маски как знака силы и власти. В третьей главе («Эволюция и адаптация») мы рассмотрим, как стремление к реализму в кино и верность первоисточнику привели к смещению акцента в дизайне супергеройского костюма с формы на функцию. Мы исследуем то, как именно развивается и меняется костюм, становясь более правдоподобным, и обнаружим, что все более утилитарные костюмы были вызваны стремлением угодить вкусам публики, желавшей большего реализма.

Вторую часть («Идентичности и идеалы») открывает глава «Облачение во флаг»: в ней будет показано, какое место в дизайне супергеройского костюма и в ценностях, которые он репрезентирует, занимает национальная идентичность. Супергерои часто определяются как патриоты, и их патриотические ценности отражены в цветах и формах их костюмов. Авторы иностранных адаптаций американских супергероев часто наделяют их своим, «местным» подданством, инкорпорируя элементы национальной одежды в их костюмы; это подчеркивает связь, часто неразрывную, между ценностями супергероя и его национальностью. Капитан Америка, например, предстает как персонифицированный образ нации, основанный на изображениях дяди Сэма. «Экспорт» супергеройских идентичностей мы видим в комиксах «Человек-паук: Индия» и «Корпорация Бэтмена», в которых национальная идентичность берет верх над расой, а экзотизм смешивается с примитивизмом. В пятой главе («Особый наряд и одежда попроще») мы обращаемся к альтернативному наряду супергероя – одежде гражданского альтер эго. «Принятие [этой] ложной идентичности», то есть идентичности обычного гражданина, «не менее важно, чем сокрытие» сверхъестественной идентичности героя (Muecke 1986: 218) и задействует не менее сложные костюмные означающие. В этой главе показывается, что контраст между обычностью гражданского альтер эго и инаковостью супергеройского костюма содействует сохранению анонимности супергероя, и выдвигается тезис, что ни та ни другая не являются маскировкой; скорее оба костюма – это аутентичные, пусть и неполные, репрезентации скрывающегося под ними супергероя. Шестая глава («Подражание зверю») посвящена антропозооморфным костюмам; мы сравним их с масками и шкурами, которые используются в шаманских обрядах, и рассмотрим их в контексте физиогномических теорий. Инкорпорируя животную символику в их костюмы, супергероев как бы возвращают на примитивную стадию развития, тем самым оправдывая свирепость и силу, которые были бы непозволительны для одетых в гражданское.

В третьей части («Суровая реальность») супергеройские костюмы рассматриваются в рамках (и относительно) контекстов реальной жизни. В ней мы перейдем к обсуждению аудитории супергеройских повествований и вопроса о том, до какой степени идеалы супергеройских костюмов поддаются перенесению в реальную жизнь. Мы увидим, насколько проблематичным может быть костюм супергероя, если оценивать его согласно нормам, определяющим реальную одежду и реальный костюм, включая сюда вопросы моды, производства и функциональности. Седьмая глава («Супергерои и мода на немодность») посвящена вопросу о том, насколько супергеройский костюм следует моде или отклоняется от нее. Истории о супергероях зачастую внеисторичны, а их ключевые визуальные особенности должны быть во многом неизменными от одной инкарнации к другой, поэтому и их костюмы мало поддаются изменению. В этой главе супергерой предстанет чуждым моде, тем, чья долговечность требует пренебрежения коллективным вкусом. Будет показано и гендерное различие: супергероини, включая Чудо-женщину и Осу, предстанут как находящиеся в непосредственном контакте с индустрией моды. В восьмой главе мы обратимся к косплею и соревнованиям по созданию костюмов – как к форме партиципаторного фанатства. Мы рассмотрим косплей в качестве способа заработать культурный капитал и увидим, как косплееры добиваются аутентичности, чтобы отделить то, чем они занимаются, от других типов маскарада. В девятой главе («Реальные супергерои») обсуждаются реальные активисты и народные мстители, осуществляющие свою деятельность под маской – и под личиной альтер эго. Среди рассматриваемых примеров – облаченный в костюм вигилант Феникс Джонс, общество защиты прав отцов «Отцы за справедливость», а также российская рок-группа и феминистско-активистское объединение Pussy Riot. Мы обсудим причины ношения маски и физическую и политическую защиту, которую обеспечивает костюм.

Завершают книгу три кейс-стади, выбранных с мыслью о том, как они проблематизируют или усложняют многое из того, о чем было сказано в предыдущих главах. В десятой главе «Хранители» Алана Мура предстают как деконструкция супергеройского жанра, исследующая последствия, к которым приводят существование и деятельность супергероев в реальной жизни. В результате переосмысления Муром стереотипов о супергероях последние вступают в особые отношения со своими костюмами. В одиннадцатой главе Железный Человек станет примером того, как костюм супергероя может содержать в себе его идентичность. Облик Железного Человека показывает, до какого предела может довести стремление к функциональности: он не просто дополнен функциональными инструментами, а сам является утилитарным приспособлением. Заключительная глава посвящена «Людям Икс»: супергеройские костюмы предстанут в ней как форменная одежда, которая объединяет героев под эгидой общего набора ценностей, налагает профессиональные обязательства и формирует ожидание верности общему кодексу, а вместе с этим – приписывает им идентичности аутсайдеров и представителей меньшинства.

I ИСТОКИ И ЭВОЛЮЦИЯ

ГЛАВА 1 Супермен: кодификация супергеройского гардероба

Когда весной 1938 года на захватывающей дух обложке первого номера «Экшен-комиксов» читатели впервые увидели Супермена, они столкнулись с новым типом героя – персонажа приключенческого повествования: он выделялся не только своими героическими подвигами, но и блистательным костюмом. Цветасто одетая фигура, мускулы, подчеркнутые облегающим голубым спандексом, и красный плащ, эффектно струящийся за спиной, сразу же произвели впечатление. Этот костюм был, по замечанию маститого художника комиксов Джима Стеранко (Steranko 2013: 9), «последним штрихом», отделившим героев нового жанра от прежних героев бульварного чтива.

«Экшен-комиксы» стали «первым шагом к определению супергероя» (Reynolds 1992: 12): они установили четкие ассоциации между «тайными идентичностями, особым облачением и уникальными способностями» (Chambliss & Svitavsky 2008: 18). Возникшие в последующие десятилетия новые персонажи и сюжеты имели в своей основе – а в некоторых случаях одновременно подрывали – именно этот суперменовский архетип и были призваны донести схожие идеи до своей аудитории. Ранние образы Супермена оказались столь сильными, что все остальные супергерои существуют лишь затем, чтобы соответствовать или же противостоять правилам, установленным в тех первых супергеройских комиксах. Создатели Супермена Джерри Сигел и художник Джо Шустер вместе с легионами творцов из DC Comics, развивавших их фирменный персонаж, – вот кто стоит за появлением особых ожиданий, связанных с супергеройским костюмом, и ролей, обязанностей и ценностей, которые он репрезентирует.

Именно на этапе основания жанра у аудитории начало формироваться ожидание, что персонаж, одетый в облегающий костюм, должен обладать некими выдающимися способностями и некими моральными обязательствами – то есть великодушно использовать свою силу на благо человечества. Грант Моррисон пишет, что супергеройский костюм, такой как у Супермена, стремится к утопизму, репрезентируя «нечто, чем все мы можем стать» (Morrison 2011: XVII). После того как Супермен сделал костюм визуальным означающим этого нового жанра, другие облаченные в особый костюм герои не заставили себя ждать. Бэтмен, Флэш, Багровый Мститель, Зеленый Фонарь и Человек-ястреб сформировали новый «мифологический ландшафт» (Wolf-Meyer 2006: 192). Костюм обозначал супергероя уже не просто как Другого, а как совершенно особенного Другого, как часть целой категории ярко выглядящих людей, совершающих впечатляющие поступки.

С годами супергеройский костюм стал восприниматься как вид маскировки (об этом свидетельствует тот факт, что очень многие позднейшие герои носят маски). Костюм же Супермена, как пишет Брэд Рикка, понимался не как маскировка, а скорее как «сообщение о том, кем этот персонаж является» (Ricca 2013: 128). Идентичность и костюм неразделимы. В самом деле, во многих случаях дизайн супергеройского костюма прямо обусловлен его именем (Coogan 2006: 36). Придумывая имя и костюм, создатели многих позднейших супергероев черпали вдохновение из одного и того же источника (это касается, например, многочисленных супергероев-«животных» – см. главу 6); в случае же с Суперменом имя и костюм способствовали созданию впечатления, что он – «супер», то есть всесильный Другой.