Костюм

Вчера он снял свою дубленку у водителя такси, а сейчас она лежит рядом. Момент получения гардероба был им явно упущен, но ничего, слава Богу, не пропало.

«Надену дубленку и тогда переложу содержимое карманов в нее и надо уносить ноги прямо у здания администрации, поймаю такси и на вокзал, чем быстрее, тем лучше. Таких игр они мне не простят, посадят, как мошенника».

А за окном автобуса мела декабрьская метель, и не особенно хотелось покидать это теплое место, где он выпил уже две бутылки минеральной воды, где ему никто не мешал, занимаясь только лично собой. Ему стало даже немного смешно. Он пытался про себя шутить, вспоминая гоголевского «Резизора».

Собственно, а что он сделал? И пусть от него попахивает провинциалом, он просто прочитает текст пропаганды партии ДОН без эмоций и ударений и после вечернего ресторана, где он еще немного поимпровизирует, поедет домой, зато заработает неплохую сумму и рассчитается с банком.

«Так можно и в тюрьму угодить», – билось в другой половине его сознания.

Да нет, спустят все на тормозах, зачем им шум во время агитации. Да и пьяным можно прикинуться. Надо только не пить много, а то оберут. Вон как смотрят некоторые. Как он вчера кричал, что не продажный депутат, а что из этого получилось, стали только конверты потолще совать. Ладно, надо доехать до города, а там будет видно.

Читая текст, Виктор ухмылялся, какие дикие обещания дает ДОН на пятнадцатом году правления. Проехали бы они по этой дороге, расположенной рядом с Москвой. Смотреть без слез нельзя на проезжаемые деревни. Дома – развалюхи, дороги – ухабы и ямы, столбов с проводами нет, а сам город выглядит так, как будто его бомбили мелкими бомбами: все дома испещрены вмятинами отваливающейся штукатурки. А рекламные плакаты шлепают на ветру, словно пиратские флаги из разных стран и разных капитанов. Редкие прохожие, еле горящий свет в окнах. Окна в наших квартирах такие маленькие, что свет горит и днем, словно в пещере живем.

За наблюдением Виктор не заметил, как автобус подъехал к центру города к зданию администрации. Их встречала толпа сторонников и оппозиция. Старший агитатор – распорядитель командовал так, словно они не депутаты, а отряд ОМОНа.

– Всем на выход, к входу, бегом, внутри здания сразу направо и по коридору прямо до самой сцены, готовы, вперед! – и дверь автобуса открылась

Виктор бежал за очкариком, которому распорядитель выдал новый значок в замен утерянного. Они все бежали сквозь толпу «фанатов» по созданному полицией коридору. Были слышны откровенные проклятия в адрес ДОН, просто улюлюканье, свист, а кто-то надрывал связки, славя президента и партию.

Подгоняемые друг другом они забежали внутрь здания и, как и было сказано, повернули направо. Впереди был довольно темный коридор, где, как увидел Виктор, депутаты и занялись опустошением своих карманов и заполнением кейсов. Виктору пришлось из карманов запихивать все себе за пазуху, создавая видимость живота. Пока шли по темному участку коридора, все всё успели сделать. Виктор подумал, что такое темное место было создано кем-то совсем неслучайно. Все заранее продуманно до самых последних мелочей.

Наконец-то они дошли до сцены. Оставалось причесаться, отряхнуться, взять текст и выйти для выступления. Внешне Виктор был готов, а вот внутренне его терзали сомнения.

– Где ваш главный со списком выступающих? – спросила молодая девушка у стоящего ближе всех к сцене Виктора.

Тот пожал плечами.

– Хорошо, давайте ваше удостоверение, и приготовьтесь все остальные, я вас запишу для объявления, – миловидная молодая повернулась к Виктору.

Машинально дернувшись рукой во внутренний карман, Виктор произнес:

– Петров Виктор Семенович, партия ДОН.

– Это легко, – она улыбнулась, – знаете, как я устала Кеклер-Меклер.

Виктор с облегчением вздохнул и опустил руку, так и не достав несуществующий документ. Молодая и красивая упорхнула к рядом стоящему очкарику.

Читая выданный текст, он услышал ворчание девушки и извинения очкарика за неудобочитаемую фамилию – Генрих Эдуардович Крэмс, нет, не Кремес и не Кремс, а Крэмс. Виктор ухмыльнулся, глядя на очкарика. Как они затесываются в Россию, да к тому же Единую. Пока миловидная порхала от одного к другому, Виктора трясло от мысли, что сейчас пойдет врать людям, что у нас в стране все хорошо.

Нет, не у нас, а у них, у нас плохо. А вот, у стоящих радом с ним все хорошо: карманы набиты, кейсы не закрываются, и еще много чего они смогут поиметь, или уже поимели. А вот у нас с вами положение катастрофическое, если не сказать, что наступил Апокалипсис.

– Петров Виктор Семенович, – услышал он свое имя и его даже подтолкнули на сцену.

Ого, да здесь и телевидение, и вспышки, и полный зал людей. Скорее всего полиция в штатском, уж больно все одинаково стрижены. Ну, ладно, полицию не грех обмануть. Выпив два стакана воды, Виктор прочитал текст с небольшой импровизацией и получил за это бурные аплодисменты и букет цветов.

«Звезда, ни дать, ни взять», – смеялся он своей шутке в стиле президента: «мочить в сортирах», «жевать сопли», «разгоним хлюпиков – демократов».

Покинув сцену, Виктор попал в небольшое скопление народа, который поздравлял его с такой пламенной речью. Виктор в душе ликовал, ему удалось, по его мнению, хорошо разогреть массы. Он подумал, что может, если захочет.

Восхищаясь собой, как оратором, он почувствовал, как зашевелились его карманы. Виктор четко ощутил прикосновение к причинному месту и отшатнулся в сторону. Депутаты, довольные его замешательством, улыбались. Они были отомщены за его высокомерие. Нашелся и сочувствующий, решивший все-таки объяснить Виктору, что ему лучше держаться поближе в другим агитаторам. Каждый из них способен сказать что-то не то массе. Но этого делать не рекомендуется. Шутить можно только самым-самым, на всех шуток не хватит. Ему объяснили, что если он не хочет объясняться за изнасилование девиц с телевидения, то от них и секретарей местных царьков лучше держаться подальше, а то и волос с его лобка и сперма и пуговица от штанов, все будет в полиции, и тогда ему придется улаживать свои проблемы, а это столько хлопот, что и врагу не пожелаешь. Виктор поблагодарил за науку, сославшись на редкость таких командировок, что он расслабился, сказываются рестораны и фуршеты. Тут с ним согласились все. Трудно было выстоять алкогольную атаку.

Однако, те, кто ездил в подобные командировки не первый раз слагали сказки и рассказывали легенды. В подобной командировке можно заработать целое состояние, найти жену, машину, квартиру и тестя-банкира. Слушая подобные вымыслы, все крепились и оглядывались в поисках того, что должно было быть по их разумению.

Кто бы мог подумать, что депутатом быть так хорошо, даже самым последним в списках партии.

После окончания выступлений, всех повели в столовую, где было выпито некоторое количество шампанского за будущую победу на выборах, и депутатов отвели в гостиницу. Они должны были немного отдохнуть перед походом в один из известных ресторанов города.

Виктор закрылся у себя в номере, растянувшись на кровати во весь рост. Он лежал и не хотел ни о чем думать. Немного полежав, Виктор решил проверить содержимое его пазухи и карманов. Он стал считать деньги, складывая их в отдельные кучки: рубли к рублям, доллары к долларам, евро к евро. Стопки росли прямо на глазах. В конвертах он находил записки и даже фотографии. Все было пронумеровано и предельно понятно.

«Прошу помочь в приобретении земли под кладбище. Горячев Иван Давыдович. 300 тысяч долларов», и так далее и тому подобное. У Виктора заболела голова. В дверь постучали, и портье сообщил, что может помочь в любом вопросе от иголки до деталей самолета. Виктор попросил рубашку, кейс, телефон со всем встроенным и галстук. Так сказать, небольшой джентельменски набор, что было доставлено ему через 20 минут.