КОТ и К°. Книга вторая. Опасные тропы нового мира

Я посылаю импульс за импульсом. Вижу зелёные отблески в расширенных от боли глазах девочки. На моих ладонях клубится зеленоватый туман. С кончиков пальцев срываются искры и бьют, бьют в шею раненой Светланы…

Я уже заставил остановиться кровь. Края раны неровные, но я внушаю себе и своей пациентке только одну мысль. чтобы всё восстановилось как было…

Лужа крови на полу уже достаточно большая. Хотя это может быть не только её кровь. Ведь труп Николая валяется рядом, тоже истекая кровью…

Но всё равно, кровопотеря у Светки большая. Сколько крови вообще в этом маленьком тельце? Полтора? Два литра?

Всё равно мало, по сравнению с количеством крови в организме взрослого мужчины…

Вспоминаю прошлые свои практики по «перекачиванию» своей крови в организм пациента…

Рана на шее уже почти затянулась… Я хватаю Светку за руку, и глядя ей в глаза, начинаю говорить… Слов уже нет… Несу какую-то чушь… Но мне надо сейчас постоянно быть с ней «на связи».

— Светик! Всё хорошо! Смотри только мне в глаза! Тебе уже не больно… Рану твою я залечил…

Она пытается мне что-то сказать, но я кладу палец на её губы, призывая к молчанию.

— Тебе сейчас нельзя говорить. Не тревожь повреждённое горло! Сейчас тебе станет легче! Ты мне веришь?

Она всего лишь моргает мне в ответ…

— А сейчас закрой глаза и постарайся заснуть! Тебе сейчас полезнее всего нужен сон и покой!

Я кладу свою окровавленную ладонь на лоб девочки и она засыпает. Но другой рукой продолжаю держать её за руку и качаю ей свою целебную кровь…

А потом всё начинает кружиться у меня в глазах. Теряя сознание, я вспоминаю слова старой цыганки в милицейской камере города Армавира: «Ты слишком много отдаёшь!»

После этого пол быстро летит на меня и бьёт в голову. Я опять куда-то плыву по чёрной реке безвременья…

* * *

Я заблудился в тёмном лесу.

Мрачно, уныло, темно…

Рыжую видел в лесу лису.

Светлое вроде пятно.

Но не лиса это. Пламя огня

Плещет по всей земле.

Выхода нет. И нет больше меня

Я растворился во мгле…

* * *

Как мне надоело уже бродить во мраке своего подсознания… И каждый раз я не могу понять, это временно или навсегда… Куда я вернусь сегодня? И вернусь ли вообще куда-нибудь?

Каждый раз проваливаясь в небытие, я снова и снова проживаю всю свою прошлую жизнь… Все свои прошлые жизни… Сколько их уже было? Раз, два, три… А сколько их ещё будет?

Почему я попал в этот круг нескончаемых новых перерождений? Чем заслужил такую милость? Кто меня снова и снова, как утопленника за волосы вытаскивает из мутной воды реки времени, чтобы бросить опять туда же… Говорят, что в одну реку дважды не войти… Да… Потому что это уже другая вода и другая река…

* * *

Сознание возвращалось ко мне как-то прерывисто. И снова, как в клипе мелькают картинки, и звучит какофония непонятных шумов… Всё, как в тумане…Только колокольным звоном стучат внутри пустой головы отдельные звуки, не складываясь в осмысленные слова…

«О-о-о-о-о-о… А-а-а-а-а-а… Э-э-э-э-э… Ва-а-а-а-а-а-а…»

А потом всё крутится и вертится в этой, наполненной бессмысленными звуками голове… И я снова проваливаюсь в темноту…

* * *

К моим пересохшим губам что-то прикасается. По губам, по подбородку что-то течёт, не попадая в рот. А я так хочу пить… Но у меня нет никаких сил, разлепить слипшиеся губы… Нет… Мне это всё-таки удалось. Влага, вода, да хоть уксус… Что угодно, лишь бы пить, пить, пить…

Я почти захлёбываюсь… Женский незнакомый хрипловатый голос мне что-то говорит…

— Не торопись!

Открыв глаза. я вижу перед собой… Смерть? Её именно так и рисуют… Череп обтянутый бледною кожей, глубокие тёмные глазницы… Нет… Это только синяки под глазами… Глаза добрые… Знакомые такие глаза… Светка?

— Светка! Это ты?

— А что? Не похожа? Между прочим, это ты меня такой сделал.

— Я? Я лечил твою шею… Её порезал тот гад…

— Ну… Ты тогда так посмотрел на меня… А из твоих глаз как засверкают зелёные молнии… И ты так громко сказал: «Доверяй мне! Доверяй мне!»… Вот я и доверилась… А ты со мной такое сотворил…

Я уже пришёл в себя более или менее стал хоть что-то соображать. Следа от пореза на шее этой доходяги почти не осталось… Так… Белая полоска на фоне загорелой кожи… Но внешний вид этой девицы… Худая, бледная, длинная… Что?

— Светик! А скажи мне, пожалуйста: О чём ты думала, когда я тебе горло лечил?

— Ну-у… Я думала. Что хорошо бы ещё немного подрасти, пока появилась такая возможность… Прикинула, что сто шестьдесят или сто семьдесят сантиметров мне хватит…

— Ты — дура! Ты же меня чуть не убила…

— А ты ничего не путаешь, Саш? Это меня там чуть не убил этот упырь с железякой…

— И поэтому ты решила убить меня? А пока я тебя лечил, вытянула из меня последние жизненные силы для исполнения своих капризов…

Светлана замялась, попыталась сделать виноватый вид…

— Прости!… Я больше так не буду!

— Вот и ходи теперь так.

— Как так?

— Как скелет на ножках… Худая и бледная. Ты себя уже в зеркале видела?

— Видела… Между прочим, ты не лучше выглядишь…

— И из-за кого это интересно я так выгляжу? Из-за взбалмошной девчонки, которая спит и видит, как бы поскорее вырасти…

— Я ничего не делала. А думать о том, чтобы вырасти поскорее, мне никто не может запретить…

— Но не во время лечения…

— Откуда я знала, когда можно об этом думать, а когда нельзя…

— Вот и ходи теперь, греми костями…

— Са-аш!

— И не сашкай тут мне!

— Котик!

— Мужа своего будешь так называть… Кстати, как он сам? У него там голова была вроде пробита…

— Жив-здоров… Анька ему пару швов наложила и зелёнкой намазала…

— В следующий раз, когда тебе какая-нибудь тварь горло перережет, я тоже зелёнкой тебе намажу…

— Саш! Давай рассуждать разумно и здраво! То что произошло. Уже произошло… Ну, виновата я, что во время серьёзной операции на горле умудрилась ещё думать о другом… Прости! Обратно уже не отмотать…