Кот и Лиса

— Алис, — он уступил ее просьбе, — Я знаю, у нас все было странно и… неудачно. Я сам не понимал, к чему мы двигались. Я ошибся. Но теперь…

— Теперь я с Мишей, Глеб. Нас нет и никогда не было.

— Были, — уперся он, — Ты прекрасно знаешь, что были.

Она закусила губу, сдерживая очередной приступ рыданий. Получилось. Не дала себе расклеиться. Твердо, почти равнодушно выдала:

— Возможно, что-то и было, пока ты не решил трахнуться в процедурной. Не со мной.

— Я знаю, Алис. Знаю. Но…

— Никаких но, — снова слетела на крик Алиса, — Все кончено. Еще год назад.

— Нет, — Геллер стоял на своем, — Ничего не кончено. Ты хочешь меня, Лис. Я хочу тебя. Пока это есть, между нами ничего не может быть кончено. Очнись уже и признай это.

— Ничего я не хочу признавать. Я… мне жаль, Глеб. Я поступила отвратительно, но если ты расскажешь Мишке, то никому не станет от этого лучше. Я не вернусь к тебе. Ни за что.

— Ты моя. Всегда была.

— Нет.

— Прекрати, — он встряхнул ее.

— Это ты прекрати, пожалуйста. Если плевать на меня, то о себе подумай. Он не простит меня, не простит и тебя. Ты готов потерять друга?

На этот вопрос у Глеба ответа не было. Вернее был, но терять Мишку он не хотел. Алиса была права, Симонов такое не простит. Глеб знал это, когда поцеловал Алису, знал, когда нес ее в свою постель, знал, когда заставлял ее кричать. Но сейчас, когда она так отчаянно цеплялась за свое эфемерное счастье с Мишей, не желая даже мысли допускать о переменах, Глеб изрядно труханул. Он действительно мог потерять их обоих.

Но ему нужно было быть смелым. Алиса боялась, и Глеб обязан был храбриться за двоих, если действительно хотел ее. А еще с языка рвался аргумент. Единственный, который бил дружбу.

— Лис, я… — начал Глеб.

Но его перебила трель домофона. Они синхронно вздрогнули. С лица Алисы отлила кровь, она стала белее мела. Глеб первый догадался, что это не Миша. Тот бы вошел домой сразу. И в этот же момент Геллер понял, кто это.

— Ох, дьявол меня раздери, — ругнулся он, — Как я мог забыть!

Отпустив Алису, он поспешил ответить.

— Да. Поднимайся, — проговорил в трубку.

Нажал кнопку, открыл дверь. Алиса пулей рванула в комнату, чтобы забрать оттуда свои вещи. Она натягивала джинсы, пока Глеб тоже надевал штаны, майку, пытаясь предупредить.

— Лис, это не Мишка.

— А то я не поняла, — огрызнулась она, — Ви, да?

— Нет, — ответил Глеб, — Это…

— Эй, а кто меня встретит? — послышалось из прихожей.

Глеб поспешил на зов.

В квартиру вошла женщина. Бросив сумку на пол, она тут же придушила Геллера объятиями. Он пытался вырваться, но куда там.

— Так соскучилась по тебе, вредный мальчишка, — ругалась она, сжимая его все крепче.

— Нааааасть, — заскулил Глеб, — Ну Нааааасть. Не тискай, я же не кот.

— Кот-кот, вредный такой котяра. Но симпатичный.

Она наконец отпустила его, рассматривая. Вынесла приговор:

— Еще здоровее стал. Плечища-то отрастил.

Глеб закатил глаза.

— Мужу будешь эти песни петь. Со мной не работает.

— Вот так вот, да? Я к нему в гости. Думала, чай, душ, потанцуем, а он мне сразу с порога про мужа.

Вместе рассмеялись. Глеб сам обнял ее.

— Соскучился, Насть. Рад тебе.

— То-то же, — она шлепнула его по спине, хотела еще немного поиздеваться, но заметила девушку, что смотрела на них, — Привет.

Глеб отстранился, тоже увидел Алису, которая так и стояла в узком проходе между его спальней и прихожей.

— Здрасте, — буркнула Миронова, пробегая в Мишкину комнату.

Настя вздернула брови, вопросительно взглянув на Глеба.

— Я сейчас, — бросил он, мотая головой, мол потом-потом, — Там чай, кофе, ешь, что найдешь. Ну ты знаешь.

Он кивнул на кухню, отправляя туда гостью.

— Лис, — начал Глеб, войдя в гостиную следом за Алисой, — Это не…

— Знаешь, Геллер, даже для такого конченного морального урода, как ты, это перебор, — сразу накинулась на него Миронова, — У меня в голове не укладывается, как так можно. Чешешь мне тут: вернись, я все прощу, что ты меня одну хочешь, пока к тебе едет потрахаться очередная красотка.

— Алис, да это не очередная. Она…

Миронова снова не дала ему договорить.

— Ой, не заливай, Глеб. Я же не дура. Ну постарше она. Подумаешь. Не стесняйся. Зато красивая и фигурка смак. Ты же любишь таких. А то, что муж, так тебе, видимо, по кайфу развлекать неудовлетворенных дам. Я не осуждаю. Ты не подумай. Все нормально.

Вопреки всей драме, которая разыгралась между ними, Глеб не смог сдержаться и заржал. Он схватился за живот и сквозь икоту смеха пытался оправдаться.

— Лис… она… жена моего отца.

— Мама твоя? Ну конечно.

— Не мама. С мамой развелись, я же говорил. Забыла?

Алиса вздрогнула. Она действительно забыла. А от злости и ревности еще и запуталась. Глеб поспешил объяснить.

— Это Настя. Вторая жена моего отца.

— Мачеха?

— Не люблю это слово, но — да. Она предупреждала, что заедет повидаться перед семинаром каким-то, но я все забыл. Из-за тебя, между прочим.

— О.

— Ого.

Он подошел к Алисе, положил ладони ей на талию. От растерянности она даже не оттолкнула сразу. Глеб успел прильнуть губами к ее уху, прошептать:

— Все еще ревнуешь меня, Лисичка? Это хорошо.

— Отвали, — наконец очнулась Алиса.

Глеб сощурился, желая продолжить давить, наплевав, что в доме появилась гостья.

— Глеб, пожалуйста, — начала она.

— Нет, — отрезал Геллер, — Я все ему расскажу, Алис. Мы расскажем.

Она поняла, что он не отступит, но схватилась за соломинку, не желая тонуть.

— Дай мне время. Я сама скажу. Пожалуйста.

— Сама?

— Да.

— Сегодня?

— Да… нет. Возможно. Если получится. Пожалуйста, Глеб. У тебя гость, Мишка вернется уставший. Не сегодня, пожалуйста.