Кот и Лиса

— Иди спать.

Алиса всхлипнула, хотела что-то сказать. Не знала, что, но рот открыла. Настя оборвала ее.

— Не надо, Алис. Просто иди спать. Утро вечера мудренее.

Подтолкнув ее к спальне, Настя сама пошла к лестнице, что вела наверх к хозяйским комнатам.

Алиса не посмела ослушаться. Она залезла в постель, накрылась одеялом с головой. Ее всю трясло от нервов и сдерживаемых рыданий. Остаток ночи она прислушивалась к голосам и шорохам. Рано утром, справившись с дребезжанием в голосе, позвонила Мише. Наговорила какой-то ерунды о работе, угрозе увольнения, срочном возвращении в Москву. Симонов пытался расспросить, но она только твердила, что нужно срочно ехать. Он забрал ее еще до общего подъема. Не прощаясь с хозяевами, Алиса сбежала.

Глава 18. На распутье

Глеб стоял на кухне с чашкой кофе, у окна. Смотрел, как уезжает Алиса. Он тоже не спал всю ночь. Измученный руганью с отцом, выжатый морально, Глеб не смог заставить организм отключиться для перезагрузки. Пытался снова и снова. Лежал в кровати, хлопал глазами, вспоминая злой шёпот отца, упреки и обвинения, которые он заслужил. Под утро веки, наконец, налились свинцом, но сладкий сон спугнула вибрация смски. Мишка сообщал, что возникли срочные дела, и они с Алисой уедут назад в Москву рано утром. Извинялся. Просил кланяться Насте и отцу.

Сжимая в кулаке телефон, Глеб вылез из постели, оделся и пошел варить кофе. Едва приложился к чашке, услышал, как заскрипели шины. Обернулся, чтобы увидеть, как Алиса садится в автомобиль, целует Мишу в губы. Геллер сжал чашку изо всех сил, провожая взглядом их общую машину.

Глеб прошел к выходу, надел кроссовки, снял майку, взял с полки свои беговые очки, вышел во двор, повернулся к трассе, пошел быстрым шагом, разминаясь по дороге, потом и побежал. Не считал километры, круги, минуты. Просто отбивал ногами ритм, наслаждаясь еще прохладным воздухом раннего утра. Солнце начало припекать. Глеб сделал небольшой перерыв, попил воды, а потом снова побежал. Ушел с трассы только тогда, когда инструкторы начали готовить препятствия для забега.

Геллер собирался пробежаться до шоссе и обратно, но в животе заурчало, голову повело от усталости, начало подташнивать. Приняв душ на улице, возле бассейна, Глеб пошел в спальню. Прямо там развел себе протеин, выхлебал, упал на кровать и отключился. Проснулся поздно вечером, сходил на кухню, поел, снова свалился в кровать. Сон не шел. На удачу набрал номер приятеля, который с давних пор занимался машинами. Тот велел пригонять Токаревскую тачку прямо сейчас. Радуясь, что нашлось дело вне базы, Глеб отправился в гараж. По дороге встретил отца.

— Ты далеко? — окликнул его Саша.

— «Дракона» в сервис отгоню.

— Ммм… — неоднозначно протянул старший Геллер, но не остановил.

Глеб был благодарен ему за это мычание и отсутствие вопросов об отъезде Миши и Алисы. Собственно, он не дал отцу шансов продолжить разговор. Они достаточно наговорили друг другу. Прыгнув в машину, Глеб хлопнул дверью и уехал. Возвращался из автосервиса уже ночью. Спать не хотелось, пошел в зал. Там осталась малая часть оборудования. Почти все перенесли на летнюю площадку. Но Глебу хватило штанги, турника и коробки. Отбой опять наступил ближе к утру. Режим сместился ко всем чертям, но так было даже лучше.

Глеб теперь спал до обеда, днем был на трассе, к вечеру проводил тренировку, потом бегал, перехватывал что-то на кухне, ехал в город. Тусовался с приятелями, заглядывал к маме или к Лешке, даже навестил родителей Насти, у которых гостил Макс. Возвращался на базу ночью, занимался, пока хватало сил.

В середине недели позвонил Миша.

— Глеб, тебя же уволили, — выдал он без приветствий и церемоний.

Симонов, видимо, вышел из отпуска и узнал новости.

— Я в курсе, — буркнул Геллер.

— Слушай, так как же?

— Хрен знает. Никак, наверное.

— Ты возвращаться собираешься?

— А ты по мне уже скучаешь? — не сдержался Глеб.

— Пффф, можешь у бати оставаться. Нам и без тебя весело. Даже очень.

Геллера тут же передернуло.

«Нам».

Он сразу понял, что Алиса живет с Мишей, пока нет соседа. Она целует его, она спит с ним, она сделала выбор. Собственно, о том выборе Лиса ему доложила аккурат наутро после секса, но Глеб все время на что-то надеялся. Зря.

— Я приеду… — начал он и осекся, — Приеду, когда приеду, Михалыч.

— Все понятно, — хохотнул Симонов.

— Старик, я спешу, — Глеб больше не мог говорить с ним, — Пока.

Он даже не дослушал Мишкино пока в ответ, сбросил звонок. Внезапно захотелось на самом деле не возвращаться в Москву. Отличная мысль. Выход. Оставить Алису и Симонова в покое, не лезть больше в их отношения. Мишка действительно отличный парень. Лиса с самого начала хотела такого: спокойного, верного, надежного. Глеб не прошел этот кастинг. Он вообще не очень котировался по меркам Мироновой. Разве что в койке всегда набирал высшие баллы.

Но невозможно выиграть Кроссфит-Игры, если ты только быстро бегаешь или хорош только в тяжелой атлетике. На других дисциплинах завалишься. Вскроются слабые места, съедешь в конец таблицы и больше не увидишь пьедестал.

Поэтому, если плохо плаваешь и хорошо приседаешь — забудь о штанге на плечах. Плавай! Улучшай этот навык, не долби чертов присед, а ныряй в воду. Твой присед останется на уровне, никуда не денется, а плавать будешь лучше. Не лучше всех, а лучше себя прежнего, который ненавидел воду. Нужно потерпеть, а потом ты станешь лучше.

В этот момент Глеб решил, что хочет стать лучше. Даже не для Алисы. Для себя. Потому что Алиса вряд ли оценит эти перемены. Она решила. И Глеб не мог ее судить за это. Но все равно злился. Больше на себя за то, что превратил Лисичку в трусливого зайца. Она не прыгнула бы теперь с вышки. Не хватило бы духу. Предпочла обойти препятствие, уговорив себя, что это комфортнее и безопаснее.

Все это было логично и правильно. Они — там, вместе. Он здесь — один. Но в душе все равно что-то трепыхалось, едва Глеб вспоминал, как она целовала его, как обреченно нежно ответила на его «люблю» — я тебя тоже.

Прошла неделя. Вечером в пятницу позвонил приятель-механик, звал забирать «дракона». Глеб хотел бы поехать к Токареву, уверенный, что субботним вечером встретит там и братьев Бирюковых, но не было желания пересекаться там с отцом. Он избегал его, старался не попадаться на глаза. Это оказалось несложно из-за кривого режима.

Но Глеб чувствовал, что грядет час, когда отец усадит его на стул и потребует объяснений. Это пугало даже больше, чем момент, когда Саша застал их на кухне. Да, он орал. Шепотом, потому что была ночь. Он обвинял, и Глеб кивал на все, а потом дерзил и огрызался, защищаясь. Но он слишком хорошо знал своего отца. Саша не сможет оставить все, как есть, он будет докапываться до сути, которую Глеб сам еще не решался вытащить на свет божий.