Кот на Рождество

Мой приятель снабдил меня словарем психиатрических терминов, и, когда дама удалилась, я стал искать «регулируемое и нерегулируемое регулирование». Неожиданно я наткнулся на определение слова «ага» или «аг-га». В словаре объяснялось, что это «реакция в момент понимания проблемы разрешаемой ситуации».

Тут настал мой черед сказать «ага». И моя разрешаемая проблема привела меня к следующему компромиссу с Белым Медведем. Если он пообещает вести себя хотя бы немного спокойнее во время грозы, я, со своей стороны, обещаю, что кошачий психиатр никогда больше не появится в нашем доме.

Я сдержал это обещание.

Однако не собирался отказываться от одного мероприятия, по поводу которого мы с котом постоянно воевали. Это были вечеринки, которые приводили Белого Медведя в ужас. Кот предчувствовал их задолго до того, как в доме появлялась симпатичная молодая пара, которая обслуживала моих гостей. Я был не в состоянии понять, как он об этом догадывался, - то ли из-за того, что телефонных звонков становилось гораздо больше, или оттого, что Мариан переставляла мебель и приносила цветы, то ли из-за затяжных военных действий против Розы и пылесоса. Что бы ни было причиной, начиная с утра того дня, а особенно с приходом официантов, Белый Медведь был уже в полной боевой готовности.

Конечно, я хорошо знал, что именно кот замышляет своим маленьким умишком отшельника, но мои догадки в расчет никто не брал. Он хотел показать мне, что у него вконец истрепаны нервы и что я несу персональную ответственность за его состояние. Прежде всего он демонстрировал официантам, что точно знает, зачем они здесь, и что у него нет ни малейшего желания во всем этом участвовать. Уже это меня злило, потому что они очень его любили и делали все возможное, чтобы заслужить его расположение. Но он не реагировал, нанося им сильнейшее оскорбление, и не обращал внимания на их уговоры, когда они звали его зайти в кухню перекусить. Далее шла моя очередь. Пока официанты занимались своими делами на кухне, а я из гостиной подавал им полезные советы, Белый Медведь подходил ко мне и останавливался, чтобы одарить меня уничтожающим взглядом.

– Ты ведь помнишь, - говорил он, начиная разговор, - что произошло со мной во время прошлой вечеринки.

Я неоднократно слышал эти речи и был не в настроении выслушивать их снова. Нужно было его прервать, так как продолжение было известно. Я действительно помнил, что случилось в прошлый раз. Он исчез под кроватью в тот момент, когда появился первый гость и не вылезал оттуда, пока не ушел последний.

Но кот продолжал:

– Я не говорю о том, что я отыскал надежное убежище. Я хочу сказать о том, что случилось после. Возможно, ты забыл, но по крайней мере три дня я был на грани гибели.

Я сказал ему, что он несет сущий вздор. Он был совершенно здоров и просто притворялся больным, потому что своим извращенным умишком думал, будто я устраиваю вечеринку специально для того, чтобы его доконать.

– И та вечеринка, известно тебе об этом или нет, - перебил он меня, чтобы показать, что не слышал ни единого моего слова, - укоротила мою маленькую жизнь.

Всякий раз, когда он на это ссылался, я чувствовал, что он бьет ниже пояса. Я сказал ему, что мы не обсуждаем эту проблему. Мы обсуждаем или по крайней мере должны были бы обсудить то, что время от времени я зову гостей, потому что должен поблагодарить людей, которые были так добры, что приглашали меня к себе.

Конечно, он даже не пытался это понять. По его мнению, вовсе не нужно устраивать вечеринки, чтобы выразить свою признательность, да и к ним в гости нечего ходить. Вместо этого я должен проявить элементарную вежливость, если не способен на более глубокие чувства. Я должен провести последние несколько вечеров, которые ему осталось жить на свете, - а это вполне возможно, - дома, вместе с ним.

Я заявил ему, что просто не могу удержаться от смеха, слушая эту глупую болтовню. К тому же не стоит забывать, что ему всего лишь два года, и он проживет по крайней мере раз в десять больше, если из-за своего глупого упрямства не будет симулировать всевозможные нервные расстройства, которые и в самом деле могут привести его к безвременной кончине. Но должен его предупредить: если это случится, то виноват в этом будет только он сам, а вовсе не я.

В конце беседы я довел до сведения кота, что именно сегодня он должен вести себя совершенно по-другому - не так отвратительно, как в прошлый раз. Дело в том, что нынче первая годовщина той ночи, когда я его нашел, и в этом случае мне хотелось бы ожидать чего-то более приятного, чем его обычные исчезновения. Возможно, сегодня будет несколько незнакомых ему людей, но много будет и тех, кого он знает достаточно хорошо. Например, Сержант Дворк, мой брат и его жена, и даже миссис Уиллс, которая тоже некоторым образом его спасла. Кроме того, будут люди, которых он знает еще лучше, потому что они часто остаются с ним, когда меня нет. Это моя дочь Гея, моя внучка Зоя, Джин Адлон и Кэролайн Томпсон. Будет пара его друзей из Калифорнии, и среди них Пола Дитс, которым придется проделать путь до Нью-Йорка, чтобы отпраздновать здесь Рождество.

Я как следует все растолковал, и, когда позвонил первый гость, у меня еще оставались надежды, но с появлением второй пары эти надежды рухнули - Белый Медведь исчез.

Мы с Мариан изобрели систему, посредством которой следили за дверью, когда она открывалась, чтобы застраховаться от какой-нибудь его выходки. К тому же время от времени незаметно мы заглядывали под кровать, чтобы удостовериться, что он все еще там. К сожалению, несмотря на осторожность, мне не удалось избежать острого глаза доблестного газетчика Уолтера Кронкайта. Он увидел меня лежащим около кровати и, обладая безошибочным чутьем на сенсации, потребовал объяснить, что я делаю.

Глянув наверх, я признался, что ищу кота. Уолтер любит котов, в это время у него жил кот по имени Танцор. Как-то раз его дочь оставила Танцора на время отцу, а Уолтер так привязался к коту, что иногда похищает его у дочери.

– Кот?
– обрадовался он.
– У вас есть кот? Как его зовут?

И, заняв то же положение, что и я, Уолтер заглянул под кровать.

– Эй, Белый Медведь, - льстиво позвал он.
– Иди-ка сюда, Белый Медведь!

Мне хотелось бы сказать, что Белый Медведь откликнулся на призыв, но этого не случилось. В том году Уолтеру Кронкайту должно было быть присвоено по итогам голосования среди телезрителей звание Самого Надежного Человека Америки, но Белый Медведь, в своем стиле, не проголосовал за него. Уолтер был просто новым гостем, и кот отступил еще дальше, к самой стене.

Мы с Уолтером, потерпев поражение, поднялись на ноги и решили сесть за шахматную доску, которую я поставил в спальне. Сейчас за ней сражались Джордж К. Скотт и молодая дама, которую я специально выбрал ему в соперники, так как она занимала высокое место в турнирной таблице. Джордж, который был знаком с Белым Медведем, вдруг заинтересовался и пожелал узнать, где кот. Я безнадежным жестом указал под кровать.

– Что? Он под кроватью?
– воскликнул Джордж.
– Не может же он провести всю вечеринку под кроватью!

И без лишних церемоний, своим знаменитым зычным голосом и в тоне приказа он рявкнул:

– Белый Медведь! Ко мне!

Мне было жаль Джорджа, но я все-таки рассмеялся. Коты, объяснил я ему, этого не делают. Собаки - делают. Собака Джорджа, мастиф Макс, возможно, это делает. Но коты - никогда. И конечно, Белый Медведь просто не...

– Он «не» что?
– ласково спросил Джордж...

Потому что именно в этот момент, с чрезвычайно независимым видом, Белый Медведь материализовался из-под кровати. Он вальяжной походкой подошел к Джорджу, вытянулся и отдал честь.