Кот по имени Сабрина

Ой! Что это такое? Левая передняя лапа Сабрины оказалась зажатой в мощных челюстях. Он с воплем дернулся, но невидимое мерзкое болотное чудовище не отпускало. В голове быстрой чередой промелькнули жуткие истории, рассказанные корабельными котами во время их редких визитов на остров. О морских чудищах и мрачных хищниках, которые населяют Не-кошачьи Земли между болотом и морем. О зверях, которые с хриплым ревом поднимаются с илистого дна и, напружив свои короткие, сильные ноги, разинув гигантские зубастые пасти, кидаются на котов. Да, Сабрина понял, в чьи зубы он попал. От сознания гибельной безнадежности кровь застыла у него в жилах и мозги, казалось, окаменели.

Его схватил нильский крокодил, чешуйчатый и беспощадный!

Лодочник, задумавшись, медленно плыл по болотам. То и дело между деревьями мелькал домик миссис Пигго, и один только вид этого строения вызывал у него приступ ярости. Будь проклята эта женщина! У нее стальные нервы, если ей ничего не стоит открыть по нему пальбу. А он-то еще оказывал ей бескорыстную помощь, отгоняя бобров. Нет, в наши дни уже не отыщешь такой диковинной штуки, как благодарность. Люди грызутся, будто злобные псы.

Прошедший день не охладил его, хотя он и пытался обрести душевное равновесие. Но как она стреляла, эта женщина Пигго! Передохнуть не давала. Какой мужчина может справиться с такой дамой? Разве что ночью. Но и в темноте вспышка выстрела выдавала его и превращала в отличную мишень.

В этой печальной истории был только один светлый момент. Тот миг, когда миссис Пигго в свете полыхающего трактора с воплями выскакивала из рушащегося сортира, мелькая своим мощным крупом. Небо, словно в награду за все страдания, подарило ему эту мимолетную радость. Но этого было слишком мало, чтобы привести в порядок расстроенные нервы. Убитый морально и чуть не уничтоженный физически, он ретировался и провел весь вчерашний день в постели.

А сейчас над его головой в ветвях деревьев что-то происходило. Он уловил еле слышный шелест. В густой листве земляничного дерева затаилась опасность. За ним наблюдали. Злодейка Пигго не успокоилась. Она выслала вперед свою похожую на лягушку подругу. Ничего, сейчас он с ней разделается!

Он наклонил ружье, всыпал в ствол меру черного пороха, с громким стуком забил пыж и снова сел, держа грозное оружие наготове. Все будет выглядеть чистой случайностью. Пигго наверняка наставила на него свой поганый телескоп.

Он позволил лодке свободно плыть по течению. Корма мягко ударилась о бобровую плотину. Течение медленно, медленно поворачивало нос… Крона земляничного дерева сама собой выплывала на линию огня.

Я ДУМАЛ, ЧТО ТАМ ЕНОТЫ, ВАША ЧЕСТЬ, БОГ СВИДЕТЕЛЬ. ОНИ СТАНОВЯТСЯ НАСТОЯЩИМ БЕДСТВИЕМ ДЛЯ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ. ОСОБЕННО ВЕСНОЙ, КОГДА СОВЕРШАЮТ НАБЕГИ НА УТИНЫЕ ГНЕЗДА…

ДА, МЫ ОБЕРЕГАЕМ ОКРУЖАЮЩУЮ СРЕДУ НА ОСТРОВЕ ГАРСИЯ.

Пли!

БАМ!

— Что за дьявольщина! — Отдача ружья была так сильна, что корма лодки буквально въехала на бобровую плотину. Лодка накренилась, клюнула носом, и Лодочник вылетел за борт. О, вода просто ледяная! Лодка быстро заполнялась водой и тонула вместе с оставшимся в ней ружьем. Несколько мгновений Лодочник беспомощно барахтался в холодной жиже, пока не нащупал ногами дно. Он ухватил плавающий в воде носовой линь и поплелся к берегу, волоча за собой лодку.

В единый миг торжество сменилось горьким чувством поражения. Но самое отвратительное — если вообще могло быть что-то отвратнее его положения — шебуршение и попискивание в ветвях земляничного дерева продолжалось. Там ДЕЙСТВИТЕЛЬНО были еноты! Пигго вела сильную игру. Лодочник понуро тянул линь. Наконец лодка оказалась на берегу, а черный порох был пересыпан в пластиковую сумку.

Уже выплескивая последнюю плошку воды, он вдруг услышал давно забытый, ласкающий ухо звук. Это был звук тех благословенных дней, когда он мог высоко держать голову и называть себя достойным и полезным гражданином этой великой земли. Это был звук, который связывал его с первопроходцами прошлых веков. Это был звук, который стальным стержнем выпрямил его позвоночник и вселил забытую дрожь нетерпения в его пальцы.

Это был звонкий щелк весеннего капкана.

Сердце затрепетало, и Лодочник помчался напрямик, сквозь кусты.

Фрэнк, не подозревая того, имел самое непосредственное отношение к этому событию. Во время последнего визита он разбудил в Лодочнике сладостные воспоминания. После их разговора тот провел бессонную ночь, размышляя о славе прошлых лет, о том, как упала крыша сарая, отяжеленная шкурками, и о тех корыстных чинушах, которые своими запретами просто обокрали его. Тягостное уныние охватило его.

Ведь были в его жизни и другие часы много лет тому назад, когда в сон врывалось радостное щелканье капканов и он просыпался утром свежим и отдохнувшим. Теперь ничего такого не было. Только тишина и разве что случайный всплеск бобра, этого неутомимого грызуна.

Если бы устроить хоть одну ловушку!

Но что толку? Все равно продать мех он не сможет. Даже освежевать бобра опасно. Себе не возьмешь, придется оставить тушку на съедение хищникам, как бы включив в великий круговорот природы.

Всего лишь один капкан. Он ведь может так никогда и не сработать. Только бы знать, что он ЕСТЬ там… Вот почему тем утром он пополз по болоту с бухающим от радости сердцем, выставил раскрытый капкан и нежно, будто новорожденного младенца, укрыл его мхом…

И вот оно! В капкане метался кто-то черный, накрепко зажатый железными челюстями. Пленник рвался и жалобно мяукал. Он вытащил из-за пояса дубинку. Без дубинки он из дому не выходил… Мяуканье?

Это был кот Пигго!

Лодочник упал на колени. Кот лежал неподвижно, вперившись в него злобными глазами. Уродливый черный дьявол, но его можно использовать. Теперь Пигго была у него по-настоящему в руках. Заложник… а может быть, и оружие. Зловещие планы зрели в его голове. Ладно, еще успеется. Зверь, кажется, не ранен, но лапу из капкана ему не выдрать.

— Ну, котик, что мы будем с тобой делать?

Он мог прибить кота дубиной прямо сейчас или же оставить это дело на потом. Успеется. Он в раздумье нерешительно разглядывал Сабрину, когда его внимание привлекло гудение мощного мотора.

Краем глаза он увидел среди деревьев вспышку ярко-желтого света.

На его болота совершался набег!

Дубинкой, как рычагом, он раздвинул челюсти капкана, сунул отбивающегося Сабрину в мешок и накрепко затянул горловину веревкой. Потом кинул мешок на сухой пригорок и, разбрызгивая воду, решительно зашагал в сторону наглого захватчика.

Да, попал же он впросак! Но Сабрина не привык сдаваться. Тем более что мешок был наполнен съедобными запахами. Сквозь грубое плетение мешковины свет проникал внутрь сверкающими точками, и можно было разглядеть какие-то ручки перьев.

Мертвые птицы.

Сокровище!

Жизнь Сабрины была опоганена многими невзгодами. И одна из самых обидных — невозможность добыть птичку. Другие кошки ловили их с легкостью. Он не раз беседовал с корабельными котами, которые со знанием дела толковали о чайках и поморниках, тупиках и кайрах, сравнивая их величину и вкус. Но он, Сабрина, никогда не мог словить и простенького воробья. Он пытался, Бог свидетель, пытался. Он подкрадывался сзади, он кидался сверху, он нападал внезапно. Но маленькие пернатые щебетуньи каждый раз ускользали. Это было унизительно. По мере того как он старел и становился медлительнее, ему открывалась печальная истина: никогда он не узнает вкуса птицы. И сойдет в могилу неполноценным котом. Проклятье!