Котел

Звук останавливающихся моторов самолета прервал невеселые мысли Хантингтона. Они приземлились.

Над головой зашелестели динамики: "Леди и джентльмены, добро пожаловать в Даллас, международный аэропорт Вашингтона. От имени капитана и всего экипажа самолета..."

Хантингтон терпеливо ждал, пока "Боинг" выруливал по взлетной полосе к приближающемуся зданию терминала из стекла и стали, которое было своеобразной эмблемой аэропорта. Терпение было одной из тех добродетелей, которые Хантингтону пришлось приобрести против своей воли в довольно зрелом возрасте, и его до сих пор удивляла собственная готовность спокойно сидеть и ждать.

Разумеется, никто из его прежних служащих или акционеров никогда не назвал бы Хантингтона терпеливым человеком. Ничего подобного. Они сказали бы, что он был властен, агрессивен, а иногда, к тому же, ужасающе туп. И они были бы абсолютно правы. "Бизнес Уик" однажды назвала его "человеком с телом заднего нападающего, первоклассными мозгами и языком матроса". Именно эти качества помогли Хантингтону преобразовать дряхлеющую семейную фирму, производящую станки, в одну из самых прибыльных, хотя и небольших корпораций страны. И эти же качества чуть не погубили его.

В сорок девять лет Хантингтон был энергичным, подвижным деловым человеком. Но свою пятидесятую годовщину он отметил в палате интенсивной терапии, сраженный обширным инфарктом. Выздоровление его было медленным и мучительным, к тому же врачи предоставили ему небогатый выбор – немедленно отойти от дел или продолжать работать под угрозой внезапной смерти в любой момент. Он передал фирму старшей дочери, а сам стал заниматься тем, что считал более спокойной деятельностью.

Другие мужчины, оказавшиеся в его положении, играют в гольф или бридж или же начинают увлекаться живописью. У Росса Хантингтона были другие интересы. Политические.

Он был одним из первых пассажиров, покинувших борт огромного лайнера. Полет первым классом имел свои преимущества. Например, не надо было продираться к выходу сквозь ряды увешанных сумками и пакетами пассажиров. Именно это больше всего ценил Хантингтон. И еще дополнительное пространство между креслами, позволявшее вытянуть ноги. При росте шесть футов два дюйма Хантингтон был абсолютно уверен, что кресла остальных салонов, кроме первого класса, были сконструированы в расчете на карликов и вечно пищащих маленьких детей.

Когда Хантингтон вышел из самолета и направился к таможне, навстречу ему заспешил мужчина средних лет в темно-сером костюме.

– Мистер Хантингтон?

– Да, – Росс замедлил шаг и взглянул на подошедшего. – Чем я могу быть вам полезен, мистер?..

– Ролинз, сэр. Служба безопасности. – Мужчина вытащил из кармана пиджака удостоверение, раскрыл его и показал Хантингтону.

Тот остановился посреди коридора, ожидая, когда остальные пассажиры пройдут мимо, огибая его, как поток воды высящуюся посреди бурной реки скалу.

С фотографии на удостоверении смотрело лицо Ролинза. Выглядело фото вполне убедительно. Хантингтон вернул мужчине удостоверение.

– Итак?

Агент секретной службы кивнул в сторону выхода без таблички.

– Вам нет необходимости проходить таможню, сэр Мы уже оформили ваши документы. Внизу ждет машина.

Значит, он понадобился им срочно. Черт побери! А ведь он так мечтал о горячем душе и надеялся немного поспать в отеле. Двадцать часов путешествия почти без остановок утомят кого угодно.

– А как же мои вещи?

– Мы все устроили, сэр. Наши люди доставят ваш багаж, – сказал Ролинз. – Там есть что-нибудь такое, что понадобится вам сегодня днем?

Хантингтон покачал головой. Все, что было необходимо ему для сегодняшнего совещания, содержалось в его усталом мозгу и потертом кожаном портфеле. К сожалению. Он улетал в Европу с множеством планов и надежд. И теперь возвращался обратно ни с чем.

Сознание собственного поражения не покидало Хантингтона всю дорогу от здания аэропорта к служебной машине.

* * *

БЕЛЫЙ ДОМ

Вестибюль перед Овальным залом выглядел странно пустым. Обычно комната была полна разных знаменитостей, важных политических деятелей, спортсменов – победителей всевозможных чемпионатов или же солдат воздушной разведки, ожидающих своей очереди для того, чтобы быстренько сфотографироваться с первым человеком нации. Теперь же здесь находились только личный секретарь президента, которая чем-то сосредоточенно занималась за своим столом, и военный помощник в полной форме, державшийся сухо и официально. Хантингтону понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что все это значит. Президент явно расчистил свое обычное расписание на день специально, чтобы выслушать Хантингтона.

Росс расправил плечи и вошел. Несмотря на то, что они с президентом были старыми друзьями, следующие несколько минут вряд ли обещали быть приятными.

Президент поднял глаза от огромного количества бумаг, разложенных перед ним на столе. Прошло два года с момента его избрания, но выражение его лица, на котором как бы читалось "все могу, все сделаю", так привлекавшее американских избирателей, все еще сохранялось, хотя и потускнело. Широкие плечи и мускулистая шея, в молодости хорошо послужившие президенту на футбольном поле. Сейчас же плечи его были чуть сгорблены – на них как бы давил груз постоянных битв с изоляционистскими тенденциями, разрушившими экономику и заставившими сойти с политической арены его предшественника на посту президента. За последние десять лет в Америке уже было два президента, не переизбранных на второй срок. И если в ближайшее время дела не поправятся, нынешний президент вполне мог стать третьим.

Однако, несмотря на сложность ситуации, лицо президента с квадратным подбородком озарилось жизнерадостной улыбкой, придав ему мальчишеский вид, несмотря на седину.

– Росс! Как долетел?

– Нормально. Только устал от долгого перелета.

– Извини за спешку. Но ты, возможно, догадываешься, что мне весьма любопытно услышать, как все прошло. – Президент нажал одну из кнопок на стоящем перед ним телефонном аппарате. – Марла? Позвоните, пожалуйста, в госдепартамент и попросите Термана зайти ко мне сегодня вечером. Ничего официального. Просто на пару коктейлей. Скажите ему, что вернулся Росс Хантингтон. Он поймет, что я имею в виду.

Хантингтон с любопытством взглянул на президента.

– Ты уверен, что это мудрое решение?

Госсекретарь Харрис Терман был помешан на строгом соблюдении протокола и общепринятых дипломатических ритуалов. И ему вовсе не нравилась идея президента использовать старинного друга семьи в качестве неофициального посланника. Хантингтону особенно запомнилась одна из его докладных записок, где в первой же фразе бросались в глаза слова "плохо обдуманное решение", а под конец следовали мрачные прогнозы, обещающие, что "вмешательство непрофессионала только ухудшит положение вещей".