Котёл

Не успел уйти Кролик, как на сцену вошел огромных размеров католический патриарх Любомир Говнозар.

— Эй ты, Говно! Ты уже был недавно. Денег мы тебе больше не дадим, чапай отселева.

— Покарай Господи врагов своих и наших, аминь!

Дети мои, сыны неньки Украины, воюющие с москалями за свои земли! Господь бог благословляет вас. Душа каждого бойца под защитой господа. Мы с ними бусурманами уже давно воюем. Прямо-таки со средних веков. Я еще был маленький, когда эта война началась. Мы всегда выигрывали, вся Галичина была под нашим протекторатом. Потом нас москали задушили, и только теперь мы поднялись с колен. Надо бить гадов в их логове, вплоть до самого московского патриарха. Да поможет нам Бог! Есть ли у вас, сыны мои проблемы, вопросы?

Тут подскочил Кролик.

— Благословите меня на царство. Я вам особняк в Крыму подарю. Владыко всея Украины, благословите, а-!

— Да благословит вас Бардак Омама — а-а! У меня нет такого права, сын мой.

— Долой, Кролика, долой! — заревел Правый сектор, — у нас Музычко глава. Ура-а-а.

Музычко вышел, низко поклонился и приблизился к пузу Говнозара.

— Хочешь крест целовать, сын мой?

— Истинно так, ваше благородие и преподобие, и преосвященство и пузо гор.

Тут подошел Дмитрий Пипиярош, тоже воевавший в Чечне.

— Я против. Президента избирают, а потом благословляют, так что, владыка Говно, посторонитесь и не заводите нас в заблуждение.

На выручку снова пришел Кролик.

— Владыка Говнозар! Вы тут простынете, пойдемте со мной, погреетесь в баньке.

Владыка, все еще размахивая кадилом, пошел следом за Кроликом. Тот повел его в подвал, потом они долго блуждали по подземелью, пока не нашли бордель. Трое голеньких Афродит сразу окружили владыку. Одна попыталась сесть на выпирающее пузо, но не удержалась и шлепнулась под ноги высокопреосвященству. Владыка съел пять блюд на свином сале, долго икал, у него появилась отрыжка, а глаза стали закрываться.

— Э, нет, тут надо штаны снимать, — сказала блондинка, пытаясь найти ремень на брюках.

— Так у него сто одежек. Давай все снимай, мы посмотрим, что у тебя там.

Говнозар покорился. Но его мужское достоинство все ушло в брюхо, даже кончик не торчал.

— Девочки он оперирован, ему вырезали детородный прибор.

— Надо заставить его языком поработать.

— Отставить, — приказал Кролик, совершенно обнаженный, присосавшийся к соску своей подруги. — Я за него плачу так, как будто он от вас все получил. А вы не наглейте, я в другой раз приведу вам Музычко, гиганта, у него до колен, он вас всех осчастливит. Владыка собирайся, если согрелся.

— Я бы еще тут погрелся, — сказал владыка.

— В другой раз, владыка.

25

Кролик брился, намывался, менял носки, потому что от них несло потом на километр, он готовился к встрече с президентом. В два часа дня президент ждал его в своей роскошной резиденции. Мало кому выпадала такая честь быть приглашенным к главе государства. У него проверили паспорт, сверли его фамилию со списком посетителей в этот день, и пропустили в приемную. В приемной сидел молодой человек с короткими усиками, он встал, наклонил слегка голову, и что-то произнес. Кролику показалось, что тот произнес: шалом, Яцек.

— Шалом, — вскричал Яцек, — хайль! — и при этом высоко поднял руку.

— Виктор Федорович вас ждут, проходите, пожалуйста.

Перед ним открыли двери. Яцек или Кролик сразу увидел массивного, несколько насупленного человека, уткнувшегося в бумаги.

— Виктор Федорович, шалом! — произнес Кролик дрожащим голосом.

Следуя президентскому этикету, Виктор Федорович встал навстречу посетителю, протянул ему руку. Кролик окинул президента недобрым взглядом, сунул руку в карман брюк, чтобы нажать на кнопку записывающего устройства и величественно уселся в роскошное кресло.

— Господин Кролик, Кролик, или Яцек! Ну, во-первых шалом! А во-вторых, вы знаете обстановку в городе, и я пригласил вас…

— Хотите передать булаву?

— Ну, зачем так сразу. Хотя я знаю: вы спите и видите себя в том кресле, в котором я сейчас сижу. Правда, по скудости вашего собственного образования, вы не знаете, что существует такая поговорка: тяжела ты шапка Мономаха.

— И знать не желаю. Мономах — маскаль, а я с маскалями никаких дел иметь не хочу. Лидер нашей партии Юлия Капительман — Грегян, предложила палить в маскалей из атомной пушки. Когда я бываю у Вашингтоне, этом великим городе и беседую с гениями всего человечества Нуланд, Кэрри, Бардак Омамой, они говорят то же самое — жечь. Они, конечно, улыбаются маскалям для отвода глаз, учат меня тому же, но я им даже улыбаться не могу.

— А американцам вы улыбаетесь, так?

— Не только улыбаюсь, я им ботинки чищу, блеск навожу и хочу, чтоб моя нация, как говорил в свое время Ющенко, делала то же самое. Вы не представляете, как это здорово. Вот нас трое Тянивяму, Кличко и я, ваш покорный слуха Кролик. Тянивяму влюблен в Гитлера и его наследников, Кличко поклонник Германии, я, Кролик влюблен в американцев. А вы в кого- Вы в маскалей влюблены — вот в чем разница между нами. Вы, Виктор Федорович московский шпийон, потому победа за нами. Украина, где находится- В Европе, значит, как Европа, так и мы. Прикажут мне янки жопу лизать немцам, буду лизать, куда денешься?

— Не лучше ли думать об Украине?

— Украина — тьфу. Пусть о ней думают американцы.

— Мы с вами давно знакомы, Арсений…, как вас по отчеству?

— Неважно. Говорите, зачем я сюда пришел.

— Так вот Арсений Давыдович…

— Петрович, черт возьми. Все думают, что я еврей, но это не так. А если и так, если мать проявила слабость с каким-нибудь Янкелем, то это не моя вина. По духу я украинец…

— Хотите занять мой пост.

— Придет время — займу.

— Я вам предлагаю пост премьер-министра страны. Может, мы сработаемся. Вы всегда требовали, чтоб я убрал Азарова с этого поста. Вот это и случилось, а жалко: хороший был премьер, грамотный и честный. Надеюсь, и вы таким будете.

— Вы, должно быть, шутите, Виктор Федорович. Должность премьера это, это высокая должность. Сколько миллионов я должен заплатить за эту должность?

— Платить ничего не нужно, а вот усмирить майдановцев не мешало бы.

— Но…я это один решить не могу. Надо получить разрешение, потом нельзя забывать о Кличко и Тянивяму. Он все время вбок тянет, а у Кличко кулаки чешутся. Их тоже нужно вызвать и предложить какую-то должность. А потом втроем мы спросим у дяди сэма. Как дядя сэм скажет, пусть так и будет.

Кролик начал зевать. Президента покоробило такое поведение. Рабочий кабинет главы государства не место, где можно позволить себе зевать, или сморкаться.

Но Кролик уже прошел премьерские, президентские, посольские коридоры власти и как всякий Яцек, оказался непотопляем. Он нигде долго не задерживался, успехами не блестел, но и старался не напортачить. Дипломатическая угодливость, изворотливость помогали ему выходить сухим из воды. И воровал он умеренно, но всегда. Воспитывал двух дочерей и редко посещал бордель. Будучи западником, напичканным нацистскими идеями, свои взгляды старался придерживать при себе. Это помогло ему попасть в кандидаты любимчиков американских боссов, которые после Ющенко, не оправдавшего доверия, никак не могли найти достойного кандидата для очередной аферы на Украине. Наконец он не выдержал и сказал: