Котёнок в поисках дома. Часть 3 и 4
Шрифт:
Инга тараторит без умолку. Соскучилась видимо тут совсем одна по собеседнику. Одиночество не всем идёт на пользу. Мне-то как-то это всё и по барабану. А иногда так даже и одному нормально… Ну а Инга продолжала вещать, верещать:
— Туалеты у них тут интересные, но почти такие же, как там в будущем. Ты рассказывал, про такие… умные… Сказал, что японцы их придумали. Там и задницу подмоет, и песенку споёт. Шучу. Без песенок пока обходилось. И вообще, здесь тихо как в гробу. Даже шагов не слышно своих. Пол, как из мягкой резины… Не пружинит, но шагов не слышно. Я уже проверила двадцать две комнаты. Везде одно и тоже. Можно
— Инга! Не части так. Рассказывая поподробнее. Вот про столовую чего там?
— Пункт питания, это как комната. Но там на стене таблички такие. Квадратиками, как мозаика. На них разные символы. Я их пока не понимаю. Нажимаешь один из них, а из стены появляется поднос. На нём всякие кубики и цилиндрики. В цилиндрах — напитки, а в кубиках еда.
— Чем кормят? Борщами?
— Супов ещё не давали ни разу. Я подряд все кнопки нажимаю. В основном овощи и мясо. Хлеба не дают. А есть надо палочками. Я уже приспособилась. Но поначалу руками ела. Чтобы мыться или умыться — это в комнатах, там же где и туалет. Но зеркал нет. Ни одного. А стены матовые ничего в них не отражается. Там по коридору есть ещё одна дверь. Но я её не смогла открыть. Наверное, проход в другие отсеки. Может, ты попробуешь?
— Вот ты тут неделю одна развлекалась, а как только я поспать решил, тут же я тебе понадобился, чтобы двери открывать…
— Но я же не могу тебя выдёргивать просто так.
— А как ты можешь?
— Мне надо, чтобы ты там занял устойчивое положение и заснул. Тогда у меня сигнал приходит, что тебя можно вызвать.
— Ясно теперь, как это работает. А почему я не могу до тебя докричаться, когда мне надо.
— Я не знаю. Никто же ведь не учил меня, что и как надо правильно делать.
— Ну да… Вечно мы науку двигаем методом научного тыка.
— А это как?
— Ну, вот… Ты приходишь в столовую и тыкаешь пальцем в любую кнопку. И не знаешь, что оттуда вылезет. Может утка с яблоками, а может крокозябра какая со щупальцами.
— Была такая. Очень вкусная. Я не знала, что она называется крокозябра… А что это такое?
— Наивная ты девочка. Нет такого слова — крокозябра. Это так. Шутка. А тебе выдали что-то из морепродуктов. Осьминога или каракатицу.
— А разве каракатица — это не из сказки?
— В сказках тоже есть каракатицы, но и в море они тоже плавают. Их ловят, варят, жарят. В общем, жрут. Ну, ладно. Давай показывай! Где тут у тебя какие двери не открываются?
Инга направила меня вдоль по коридору, в конце которого находилась глухая стенка, с уже знакомой мне панелью из неизвестного металла. На этот раз след был только от одной правой ладони.
— Вот такие же есть на всех дверях. Но жилые помещения мне поддались, а этот нет. Саш! А может, ты попробуешь? Вдруг у тебя что-то получится…
— А вдруг там за дверью не то, что нам надо бы видеть?
Я прислушался. Мне показалось, что из-за закрытых дверей доносится какой-то стук.
— Ты слышишь? — спросил я напарницу.
— Что?
— Стук какой-то…
— Нет, не слышу…
Но я явственно слышу какой-то стук в дверь и слова…
* * *
—
Откройте, пожалуйста!Встаю со своей кровати в цэковском санатории и плетусь к дверям. Открываю. А там женщина в белом халате с папкой в руках.
— Вы Александра Котова?
— Да.
— Вам надо к главврачу зайти. Он назначит Вам процедуры, согласно Вашему диагнозу.
— А где находится кабинет главврача?
— На втором этаже. Там увидите табличку на кабинете. Сразу с лестницы первая дверь.
А я уже и забыл, что санаторий это в первую очередь лечебное заведение, а не пятизвёздочный отель all inclusive[6] из моего будущего.
Идти никуда не хочется, но я всё равно плетусь по лестницам вниз.
А лестницы здесь замечательные, просто глаз не оторвать. Ну, дворец, честное слово. Нахожу наконец на втором этаже кабинет главного врача. На табличке указано простое русское имя и фамилия: Фёдорова Галина Борисовна. Стучу в дверь и захожу в кабинет.
Главврач, полная женщина, встречает меня с обаятельной улыбкой. Перед ней лежит незаполненная медицинская карточка с одной лишь фамилией на обложке. С моей фамилией. Котова.
— На что жалуетесь? — спрашивает она меня с уверенностью врача в том, что все люди чем-то больны.
— Наверное, на нервы. — мысленно кручу разные варианты, что же я могу ответить этой любопытной тётке…
— А что у вас случилось?
— Галина Борисовна! — быстро изобретаю подходящую жалостливую историю, типичную для девушек моего возраста во все времена. — Меня бросил мой парень. Мне было так плохо… Сказали, что это… депрессия… Ну а дедушка сказал, что меня надо отправить в санаторий подлечиться.
— А кто у нас дедушка?
— Я бы не хотела о нём здесь говорить. Пусть его имя знает только тот человек, который меня сюда направил к Вам.
— Ну, хорошо. У нас есть такие врачи. Ну, что же. Я думаю, что мы сможем Вам помочь. Вы к нам надолго?
— На две недели.
— Это хорошо… Вот я тут написала направление. Сейчас Вам в кабинет невропатолога. А дальше, куда он скажет. Здесь, на этом же этаже прямо по коридору. Если возникнут какие-нибудь вопросы. то сразу заходите ко мне! Не стесняйтесь!
— Спасибо, Галина Борисовна! Обязательно зайду, если что…
* * *
Ещё примерно с час я ходил по разным кабинетам. Мне завели такую картонку, на которой было написано расписание: Когда, во сколько и в какой кабинет мне нужно приходить. Похоже, что свободного времени у меня останется только на ночной сон.
Да, блин. Советская медицина безжалостна и беспощадна. Захочешь сдохнуть, не дадут. Особливо, если ты член семьи члена ЦК КПСС.
В первый день, слава солнцу, только записался. А с завтрашнего дня с утра пораньше и на процедуры.
Интересно, а тут можно дать денег, чтобы меня не напрягали всем этим ненужным мне лечением?
Кстати… Чуть не забыл. Когда меня заселяли, то никто и не спросил меня ни про какие деньги.
Неужели здесь коммунизм уже победил на отдельно взятой территории этого санатория, и деньги не нужны от слова совсем?
Вопросов я задавать никому не стану. Скажут, заплачу, а не вспомнят и не надо.