Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений

— Я не пыталась покончить с собой, — Карина хотела хмыкнуть, но во рту оказалось слишком сухо, а горло не прекратило болеть и саднить. Вышел какой-то хрип. — Этот этап давно пройден. — Она чуть насмешливо посмотрела на Константина. — Не надо орать на человека, он даже старался мне помочь.

Упираясь в матрас правой рукой, которая ночью пострадала меньше, она села. Голова кружилась. Все-таки, эти таблетки были слишком сильными для нее. Но без них она сейчас бы просто не вытерпела.

— Сколько ты выпила обезболивающего? — Голос Соболева звучал ровно, но то, как он смотрел на нее, как немного прищурился и наклонил голову, наводило на мысль, что Константин не очень поверил ее заявлению.

— Четыре таблетки. — Язвительно отчиталась Карина. — Две утром, еще у Шамалко, две — уже здесь. Еще вопросы есть? Или, ты объяснишь, зачем здесь торчишь, как и они, впрочем? А, еще лучше, может, вы просто уйдете? — Предложила она, понимая, что на нее опять накатывает сон.

Нельзя было расслабляться. Не в их присутствии. Миг слабости, когда она почти сломалась, слишком много позволила Соболеву узнать о себе утром — прошел. Теперь она могла только сожалеть о собственной неспособности что-то изменить. И помнить, что нельзя остаться беззащитной тогда, когда рядом мужчины. Сейчас она не могла им противостоять. Но и безвольно ожидать подвоха, уже не имела сил. Апатия почти ушла. А слишком большой опыт восстановления после подобных испытаний, заставлял волю вскидываться, пытаться бороться за себя.

Будь она проклята, эта воля. Была бы меланхоличной, ее бы давно оставили все в покое.

— Мы выезжаем через… — Не впечатленный ее предложением, Константин глянул на часы. — Пятнадцать минут. — Тебе вещи не нужны? Хорошо. — Не ожидая ее ответа, Соболев повернулся к тому, второму мужчине, с интересом наблюдающему за происходящим. — Скажешь Максиму, чтобы он это решил. Пусть их упакуют, и пришлют к нам. Одевайся. — Это, уже снова ей, судя по тому, что Соболев опять повернулся к Карине.

Закончив распоряжаться, он поднялся и посмотрел на нее, словно удивленный, что Карина тут же не бросилась выполнять его волю.

Вздохнув, она устало прижала пальцы к тяжелым векам.

— Что ты от меня хочешь? — Вышло как-то обреченно. — Я же тебе говорила…

— Картов отпустил тебя. — Соболев вдруг скупо улыбнулся. — Правда, он пока не подозревает, что это уже безвозвратно. Но ничего, скоро поймет. — Он хмыкнул. — Не представляю, как, но ты смогла провернуть все так, что он еще не знает. Но, надо же смотреть правде в глаза — он выяснит, Карина. И к тому моменту тебе не следует находиться здесь. А на моей территории — он уже не сможет незаметно ликвидировать тебя.

— Сергей. — Тихо пробормотала она, откинувшись на спинку кровати.

Сил на полноценное объяснение не хватало. Они все ушли на попытку спастись от его прикосновений.

Соболев нахмурился.

— Какой Сергей? Что? — Переспросил он, словно не понял. И вдруг прищурился. — Охранник тот? При чем здесь он?

Мимолетно возник интерес, откуда Константин знает, что Сергей — охранник, и как понял, что Карина говорит именно о нем, но тут же прошел. Даже думать сейчас не хватало сил.

— Он следил за тем, чтобы я добралась в отель… — Во рту пересохло. — Не сказал про клуб.

«Как же ей пить хотелось. И спать. А они никак ей покоя не дадут»

Заставив тело собраться, Карина попыталась подняться с кровати, с противоположной от Константина стороны.

— Какой клуб? — Уточнил Соболев, обходя постель.

Не похоже, чтобы он собирался уходить, или внял ее просьбе об одиночестве.

— Файлы…, — она облизнула пересохшие, разбитые губы. — Дурацкие таблетки. — Рассерженно пробормотала Карина, поняв, что не в состоянии до конца изложить и даже сформулировать мысль.

— Карина? — Соболев подошел ближе и пристально всмотрелся в ее лицо.

Посмотрел так несколько мгновений и нахмурился, похоже, поняв, что с ней. Вот и хорошо, потому что она не могла объяснять и говорить. Произносить слова было как-то лень. И хоть Карина точно знала, что это последствия приема таблеток, не могла бороться. А вот напиться очень хотелось, ради этого она могла заставить двигаться свое измученное тело.

— Куда ты собралась? — Поймав ее после первого шага, Соболев проигнорировал попытку Карины избежать его рук. — Ты слышала, что я сказал, Карина? Одеваться надо.

Она слышала. Но это было полной чушью, Картов не мог ее отпустить. А значит — и обсуждать нечего.

— Пить. — Выдавила из себя Карина через силу, стараясь овладеть собственным телом.

По мышцам пробежала мучительная дрожь. Она не могла вытерпеть, но и оттолкнуть его — сил не хватило бы. И пусть умом понимала, помнила, что именно этот, конкретный мужчина, никогда ее ни к чему не принуждал и не причинял боли — подавить бессознательную реакцию не могла.

Он ощутил эту дрожь. Карина видела, как Соболев нахмурился. Слышала проклятие, которое он тихо пробормотал. Но он не пустил. Все равно ее держал. Возможно, правильно делал, поддерживая ее, Карину, действительно, немного пошатывало. Вот только страх не желал принимать доводы разума и никуда не уходил.

— Борис, принеси ей воды. — Распорядился Константин, и немного подтолкнул Карину, заставив снова сесть на край кровати.

Второй мужчина послушно отправился куда-то, видимо за водой, а сам Константин отошел от нее и остановился у двери гардеробной.

— Давай, нам некогда терять время, полет согласован и лучше не опаздывать. — Достав первое попавшееся платье, он бросил то рядом с Кариной на кровати. — Ты сама справишься? — Уточнил он, оглядывая ее с явным сомнением.

Она совсем не понимала, что он от нее хочет. И, кажется, полностью утратила контроль над развитием ситуации.

— Соболев, я же…

— Если ты опять собралась сказать, что это — невероятно, можешь не повторяться. — Хмыкнул он. — Так мы, точно, опоздаем. Давай, помогу лучше. Снимай халат.

Константин подошел, деловито поднял только что отброшенное им платье и несколько растерянно то осмотрел.

Карина же пораженно, если не ошалело, уставилась на него. Молча. А что без толку спорить, если они друг друга не понимают?