Котовский (Книга 2, Эстафета жизни)

Рябинин, выслушав Сальникова, не выразил особого восторга:

– Чего они там? Полковник Вальтер Николаи что-нибудь выдумывает? Деньги понадобились? Обеднели Крупп и Тиссен? Фирма Борзиг обанкротилась со своей секретной лабораторией под Берлином?

"Оказывается, знает о лаборатории!" - с удовольствием отметил Сальников.

Рябинин был его маленькой слабостью. Сальников считал его очень и очень толковым, даже намечал на министерский пост в своем будущем российском правительстве.

– На каком языке будем разговаривать?
– спросил Рябинин, когда они расположились в роскошном раззолоченном салоне гостиницы "Континенталь", так сказать, на нейтральной почве.

Фон дер Рооп пробормотал:

– Entschuldige...
– И посмотрел вопросительно на Сальникова.

Сальников поспешно пояснил:

– Господин фон дер Рооп предпочитает говорить по-немецки, он об этом меня просил, но готов перейти на французский или английский, как будет удобнее вам, Сергей Степанович.

– Я буду говорить только по-русски, - отрезал Рябинин, - и я не помню, чтобы я выражал пылкое желание встретиться с... э-э... с мосье... Напротив, он хотел меня видеть.

– Я буду переводить, - усмехнулся Сальников, - для меня это не составит никакого труда.

Фон дер Рооп начал с комплиментов. Он много слышал о деятельности Рябинина, об уме Рябинина, о высоком положении Рябинина. Он счастлив, что Рябинин был настолько любезен... и так далее и так далее.

Сальников с большой тщательностью переводил, но не придерживался дословного перевода, сохраняя только общий смысл.

Рябинин слушал с чуть затаенной насмешкой. Его вид говорил: "Слыхали мы эти штучки. Выкладывал бы сразу суть".

Но фон дер Рооп поспешно заявил, что ничьих поручений не имеет, не предполагает ни о чем просить, а хотел бы только проконсультироваться по некоторым вопросам и выслушать авторитетное... компетентное... ценное... мнение глубокоуважаемого, выдающегося, достопочтенного герра Рябинина...

Тут Рябинин специально для Сальникова, но отнюдь не для того, чтобы это было переведено, ввернул:

– Лай не лай, а хвостом виляй. Так, что ли, получается?

– Was?
– переспросил фон дер Рооп, осекшись.

Сальников опять усмехнулся и перевел, что господин Рябинин привел русскую пословицу, суть которой заключается в том... тут Сальников на какой-то миг приостановился и бодро закончил, что суть пословицы приблизительно такова: "Всякая встреча начинается с приветствий".

– O! Bitte schon! O! Kolossal!..
– закивал фон дер Рооп, чем сильно насмешил Рябинина.

Далее начался более содержательный разговор. Фон дер Рооп стал излагать достаточно известную и достаточно нелепую теорию о том, что на Германии лежит некая историческая миссия спасения цивилизации, что неравенство - закон природы, что история - это борьба рас и сильная раса должна господствовать над слабой, что материализм - философия низших классов, что жизнь есть воля к власти и что рабство необходимо.

– Простите, - прервал его наконец Рябинин, - не думаете ли вы, герр фон дер Рооп, убедить меня, чтобы я вступил в вашу партию?

– O! Bitte schon! O! Kolossal!..
– пришел почему-то в восторг фон дер Рооп, но продолжал развивать те же общеизвестные положения о том, что объективная истина - один из философских предрассудков, что можно только говорить - полезна ли данная истина для меня или вредна, а отсюда вытекает оценка фальсификации, вымысла, лжи.

– Взять такое понятие, как клевета, - глубокомысленно рассуждал фон дер Рооп.
– Клевета - одно из ценнейших средств, я бы сказал сильнодействующих средств политики. Зачем же неискренне отрицать пользу клеветы, притворяться?

– Это нам известно, - проворчал Рябинин, опять-таки не для перевода фон дер Роопу, - я давно наблюдаю, как немцы фальсифицируют русскую историю, издавая псевдонаучные труды якобы разоблачения, из которых явствует, что в России все плохо, что Петр Великий был сифилитик, Екатерина Великая - развратница... То же самое проделывается и в отношении других стран. Я читал изданную в Германии искаженную историю Соединенных Штатов - недобросовестную подборку всего отрицательного...

Рябинин не обращал внимания, переводят фон дер Роопу его слова или не переводят. Рябинин не привык считаться с чужим мнением и вообще не любил в чем-нибудь стеснять себя. И он принялся с большим удовольствием поносить немецкие нравы, ругать немецкую политику.

Фон дер Рооп смотрел с явным интересом, Сальников забыл об обязанностях переводчика и тоже внимательно слушал.

– Вам самим кажется, что вы очень хитрые. А ведь все у вас белыми нитками шито. Бросились вы вслед за другими живоглотами прибирать к рукам африканские земли и рвать друг у друга из рук золотые россыпи в верховьях реки Фоле, алмазы в нижнем течении Вааля, всяческие Занзибары, Камеруны и Сомали... Тотчас нашлись у вас почтеннейшие профессора, которые, как снисходительные исповедники, дали вам отпущение грехов. "Вы безжалостно истребляете негритянские племена?
– вопрошали они.
– Ничего, это можно, ведь негры даже не люди. Иначе ими не торговали бы, как всяким другим товаром - слонами, бананами, лошадьми". И вот уже вам кажется, что ничего преступного нет в истреблении негритянских племен: ведь это оправдывает этот... ваш профессор... Иоганн-Фридрих Блюменфельд!

– Не Блюменфельд, а Блюменбах, вы хотите сказать?
– вдруг на чистейшем русском языке поправил фон дер Рооп.

– Пусть Блюменбах, - согласился Рябинин.
– Но какого лешего вы прикидывались, будто не говорите по-русски? А вы, Виталий Павлович, напустился он на Сальникова, - разве не знали, что господин фон дер Рооп владеет русским языком?

– Конечно знал, - невозмутимо ответил Сальников.
– Как же не знать, если мне известно, что господин фон дер Рооп родился под Ревелем, учился в Петербурге и только в девятнадцатом году стал, так сказать, иностранцем.

– Как?!
– в свою очередь удивился фон дер Рооп.
– Вы помните моего отца?

– У меня такая работа, - уклончиво пояснил Сальников.
– Приходится быть как можно более осведомленным.

– Если вас не затруднит, - обратился фон дер Рооп к Рябинину, - может быть, вы продолжите ваши любопытные экскурсы в историю? Мы остановились на Иоганне-Фридрихе Блюменбахе... Что же этот Блюменбах?

– Блюменбаху уплатили, и он старается лгать на всю уплаченную сумму. Он готов заявить что угодно, даже что все расы, кроме белой, зря обременяют землю.

– Может быть, так оно и есть?

– Дело в том, что у вас этот прием повторяется. Сейчас вам хочется слопать Францию, поэтому вы в своих псевдонаучных сочинениях утверждаете, что французы - это помесь негра с евреем... По тем же соображениям вы клянетесь, что чехи и поляки неполноценны, что русских следует истребить... Вы посмотрите на себя в зеркало - я не хочу ничего обидного сказать о вашей наружности, но не можете же вы отрицать, что вы самый, что называется, брюнет, а как же быть с выкриками ваших единомышленников в Германии, что историю творят блондины?