Коварная любовь Джабиры

Похоже, Феодора все-таки слегка лукавила – уже назавтра император приказал дочери и ее названной сестре явиться в малый церемониальный зал.

Василике не спала всю ночь – разговор с Феодорой навеял на нее воспоминания, которые она старалась спрятать как можно дальше. Она вновь и вновь переживала сладостные минуты в объятиях Мирджафара, вновь и вновь вспоминала его низкий голос, его ласковые руки. Вновь и вновь повторяла «судьба», находя все более отрадный смысл в этом простом слове.

Однако действительность, как водится, превзошла самые смелые ожидания, указав Василике истинное место каждому из ее воспоминаний.

– Дети мои, – проговорил базилевс, задумчиво глядя перед собой. – Сегодняшний вечер для меня более чем печален, ибо сейчас я расстаюсь с одной из своих дочерей, решаю ее судьбу.

Феодора и Василике переглянулись.

– После долгих раздумий я решил восстановить тесные узы, что объединяли некогда наш род и род правителей прекрасного Титтери – ибо беи родом не просто из Бизантия, они родом из града великого Константина. Что же может быть крепче, чем узы дружбы? Только узы крови! А значит, дочь императорского дома должна стать невестой одного из сыновей бея. Увы, судьба несправедлива – ибо, если базилевса боги наградили и сыновьями и дочерьми, то род бея продолжают лишь сыновья.

– Батюшка… – прошептала Феодора.

– Нет, девочка моя, я веду речь не о тебе, ибо твой брак давно решен и изменить это решение не под силу никому. Сейчас я веду речь о твоей сестре, моей названной дочери Василике. Воистину не зря это имя означает «царственная». Дочь моя, – император оторвался от созерцания потолка и взглянул прямо в лицо девушки, – тебе предстоит великое деяние и имя твое будет прославлено в веках. Я решил, что ты станешь невесткой бея Титтери…

Василике замерла, не веря своему счастью.

– …и женой его старшего сына, наследного принца Мустафы!

Мир рассыпался тысячами осколков боли – принца Мустафы, не Мирджафара… Однако базилевс не заметил, как побледнела его названная дочь, – он огласил принятое решение и вновь поднял глаза к потолку, созерцая игру света в потолочных витражах.

А вот Феодора эту смертельную бледность заметила – и почти правильно поняла все, что происходит в душе ее «сестрички».

Девушки молча поклонились императору и так же молча пересекли половину дворца. Раскрылись двери в селамлик, а потом и в коридор, что вел к покоям принцесс. И лишь тогда Феодора участливо спросила:

– Василике, что с тобой? Ты выглядишь так, будто сейчас упадешь.

– Нет, сестричка, я не упаду. Но слова нашего повелителя развеяли все мои надежды…

Принцесса погладила девушку по плечу.

– Малышка, мы же обе прекрасно знаем, что рождены лишь для этого, что наш удел – брак по расчету нашего владыки в какой-то далекой стране. Неужто ты надеялась, что тебя минет чаша сия?

Василике отрицательно качнула головой.

– Нет, сестричка, на это я не надеялась. Однако думала, что все случится не так скоро…

Увы, девушка была вынуждена лукавить – она с самого начала понимала, что ее возвышение лишь отчасти дань ее заслугам. Что названная дочь императору куда выгоднее, чем даже сотня рабынь-компаньонок единственной принцессы. Что такая дочь может стать отличной партией для кого-то из соседствующих монархов или их сыновей.

– Малышка, – протянула Феодора сочувственно, – так ты думала, что мне первой предстоит покинуть дом?

Василике кивнула. Это была совсем безобидная ложь, ложь, которая не обидит ее «сестренку», но вполне оправдает и дурное самочувствие, и слезы.

«Ох, мой Мирджафар, – думала девушка, – ты оказался прав. Судьба, на которую ты так полагался, сыграла с нами самую злую шутку, на которую только способна: мы будем видеться часто-пречасто, но не станем ближе, чем сейчас, ибо я буду женой твоего брата… Принца Мустафы, не Мирджафара…»

– Не плачь, милая, – ласково проговорила меж тем Феодора. – До расставания у нас есть еще время. И грех его портить слезами!

– Ты права, сестра, – Василике нашла в себе силы улыбнуться. – Ты права, а я непозволительно расклеилась. Что недостойно высокого имени принцессы из рода Комниных.

– Во-от! Вот так ты мне нравишься гораздо больше. Помни, мы рождены не в любви и не для любви. Наша судьба – служение куда более высокое и следует быть достойной именно этого, подлинно царского предназначения.

Удивительно, но эти напыщенные слова осушили слезы Василике. «Кто знает, что будет завтра?.. Быть может, судьба, раз соединившая нас, затем уведшая в разные стороны, еще разрешит нам быть вместе?..»

– И пусть наш повелитель уже отмерил последние дни нашей дружбы! Тем более следует провести их так, чтобы вспоминать не реки слез, а фонтаны смеха!

Феодора расхохоталась.

– Порой, Василике, ты походишь не на юную деву, а на престарелого учителя риторики!

Девушки улыбнулись друг другу. Да, они оставались заложниками чужих решений. Но дружба помогала им удары судьбы принимать более чем достойно.

Свиток семнадцатый

Утро выдалось солнечным, небо – чистым и ясным. По городу гулял свежий легкий ветерок, принося с собой ароматы цветов и зрелых фруктов ранней осени. Улицы были запружены людьми, настроение у всех было праздничное, ибо в великом граде Константина уже более полугода не смолкали разговоры о невиданной щедрости императора, даровавшего свободу юной рабыне и назвавшего ее своей приемной дочерью. Сегодня же эта некогда рабыня, а ныне принцесса Василике отправлялась к своему жениху, бею Мустафе. Сопровождать ее вызвался сам принц Мануил со всем своим гаремом. Конечно, и Феодора не могла не проводить подругу. Тем более что надежды когда-либо свидеться было так мало.

Шумный вздох прокатился по толпе, собравшейся вокруг главных ворот Большого дворца, когда те начали медленно раскрываться. Люди отчаянно вытягивали шеи, стараясь хоть что-нибудь разглядеть поверх голов стоящих впереди. Из ворот на гнедых лошадях выехало четверо янычар в парадном платье. Размахивая над головами людей плетьми с металлическими наконечниками, они заставили толпу расступиться.

Затем на площадь перед дворцом ступил конь императорского глашатая. Сам же почтенный Аль-Акбар восседал столь гордо, словно это он отправлялся сегодня к жениху в неведомые дали. Он проехал чуть вперед и вскинул над головой руку.

На толпу опустилась тишина.

– Внимайте! – зычно выкрикнул глашатай. – Внимайте, о люди Константинополя, и восторгайтесь невиданной добротой нашего повелителя, великого базилевса Алексея, да продлятся его славные годы сотню раз по сотне лет! Сегодня его дочь Василике покидает родительский дом! С этого дня она – невеста, ее ждет долгое странствие к жениху! Посмотрите на нее, о жители града Константина, и подивитесь огромной силе отцовской любви! И пусть необыкновенная честь, оказанная великим императором своей дочери, послужит для всех вас славным примером!