Коварный искуситель

С ним они были в безопасности.

Белла научилась полагаться на него, но знала, что и он, в свою очередь, рассчитывает на нее, и подозревала, что подобное случается с ним нечасто. Кажется, в этом отношении они с Лахланом очень похожи.

Решительный и строгий в обращении с мужчинами, Лахлан не знал, как вести себя с женщинами и детьми. Чувствуя его растерянность, она пожалела его в самый первый день, и со временем они заключили молчаливое соглашение, порожденное необходимостью: он отвечал за безопасность, а она – за стойкость духа их отряда.

И пусть это была единственная причина, по какой он снисходил до разговора с нею, однако доказывать себе не значит заставить себя поверить. Хотела она того или нет, но ее влекло к этому человеку!

Когда мужчины подъехали ближе, кровь отхлынула от ее лица. Грязные, в разорванной одежде и в пыли, а темно-красные пятна могли быть только запекшейся кровью. Слава богу, раны выглядели неопасными.

– Черт, что стряслось? – спросил прежде, чем успели открыть рот остальные, Роберт Бойд, или Робби, как называли его мужчины.

– Засада, – мрачно ответил Макруайри. Дождавшись, пока стихнут вскрики, охи и ахи напуганных женщин, продолжил: – Они были на дороге в нескольких милях впереди.

«Были», – отметила про себя Белла.

– Сколько? – спросил Маккей.

Лахлан пожал плечами, зато Дуглас с гордостью объявил:

– Не меньше дюжины точно.

Комок подкатил к горлу: и все убиты!

– О них позаботились? – спросил Бойд.

– Еще как! Лично я прикончил пятерых, – похвалился юный рыцарь.

Белла легко догадалась. Кто убил остальных, даже гадать не приходилось.

– Кто это был? – спросил Магнус.

– Люди Комина. – Лахлан мельком взглянул на Беллу, словно хотел убедиться, что ее не сильно расстраивает тот факт, что расправились с посланцами ее мужа. – Но кто-нибудь их очень скоро обнаружит, так что нам придется ехать другой дорогой.

Белла едва сдержала стон отчаяния. Изменение маршрута не сулило ничего хорошего. Так называемых «дорог» в горах было мало, и отход с главной дороги означал передвижение по камням и кочкам, это в лучшем случае. В общем, к тому времени как Макруайри дал сигнал встать на ночевку, они все валились с ног от усталости.

Остановив коня, Белла была вынужденна ждать, пока кто-нибудь поможет ей спешиться. Маргарет тоже ждала, вот только, в отличие от нее, недолго. Белла как раз оглянулась, чтобы увидеть, как Лахлан протянул руки и обхватил девушку за талию, чтобы помочь сойти на землю. Выходило, что разбойник умел быть галантным – со всеми, кроме нее.

Когда Лахлан смотрел на ее кузину, в его взгляде сквозила почтительность. Совсем не так смотрел он на Беллу – со жгучим желанием, будто видел ее совершенно голой.

Грудь болезненно защемило, и Белла поспешила отвернуться, но боль не так-то легко оказалось заглушить.

Ей стало жаль, что на нее-то так не посмотрит больше ни один мужчина. Но это не вина Маргарет. Девушка мила и невинна и вполне заслуживает почтения со стороны Макруайри, а ее не назовешь ни милой, ни невинной.

Ей помог спешиться Магнус, после того как спустил на землю леди Мэри, которую крайняя усталость вынудила ехать с ним в одном седле, но нисколько не ослабила ее интерес к их командиру. Кажется, любезное обхождение Лахлана с кузиной Маргарет раздосадовало ее даже сильнее, нежели Беллу.

– Ваша кузина очень мила.

Белла едва сдержала улыбку: кажется, Мэри и не заметила, с каким кислым выражением лица это сказала, – и согласилась:

– Да, вы правы.

Казалось, Мэри пришла в голову некая мысль.

– Как вы думаете – правда ли то, что о нем говорят?

Глаза девушки так возбужденно горели, что Белла занервничала, поскольку знала, что некоторые женщины находят опасных мужчин неотразимо привлекательными, и главной приманкой как раз и служит дурная репутация.

Достанет же кому-то глупости и неосмотрительности! Как бы ей ответить, чтобы не возбуждать любопытство. По собственному опыту Белла знала, что задача не из легких. На таких, как Макруайри, женщины летят как мотыльки на свет. У бедняжек возникало желание проникнуть глубже, докопаться до жемчужины среди отбросов, пусть эта жемчужина и фальшивая.

Интрига и любопытство – вот что ими движет, и ничего больше. По крайней мере, так она решила для себя, поэтому ответила уклончиво:

– Думаю, что-то правда, а что-то преувеличение.

Мэри быстро взглянула на Лахлана.

– А насчет того, что он убил свою жену?

Белла вздрогнула, но тут же овладела собой и сурово проговорила:

– Вам не следует повторять подобные слухи. Разумеется, это неправда. Неужели ваш брат поручил бы охрану своих родных убийце собственной жены?

Девушка смущенно покраснела, но убедить ее было не так-то просто.

– Но ведь почему-то все об этом говорят.

Белла приподняла бровь.

– Как, по-вашему, он отреагировал бы на ваши слова?

Вряд ли Макруайри было дело до сплетен, но Мэри это знать ни к чему, а вот преподать урок следовало.

Мэри сделала большие глаза.

– Но я же по секрету… Вы ведь ему не скажете?

Белла сделала вид, будто размышляет, хотя губы кривились от едва сдерживаемого смеха: девушка выглядела по-настоящему испуганной.

– Не скажу, если пообещаете, что сегодня сразу после ужина отправитесь к себе и не будете подслушивать, о чем болтают мужчины.

Вместо того чтобы смутиться, Мэри вдруг захихикала.

– А знаете, их разговоры… весьма поучительны.

Белла изо всех сил старалась не рассмеяться: кто бы сомневался…

– Ну так что, договорились?

Девушка кивнула.

– Сегодня я так устала, что, наверное, усну раньше, чем лягу.

Белла отлично ее понимала: ей и самой не терпелось рухнуть на походную постель, устроенную из шкур и толстых шерстяных одеял: даст Бог, удастся наконец поспать.

Лахлан сидел в темноте в одиночестве, прислушиваясь к звукам леса. Стояла глухая ночь: часа два-три пополуночи, – его любимое время суток. Все в лагере давно спали.