Коварство любви

Они с Франческой не стали засиживаться допоздна, но, лежа в своей постели, Калли никак не удавалось уснуть. Она ворочалась с боку на бок и то и дело просыпалась от беспокойных видений. Она чувствовала себя странно, как будто оказалась не на своем месте и эта уютная комната не служила ей домом на протяжении последних двух месяцев. Наконец Калли выбралась из постели, подошла к окну и отдернула тяжелую портьеру.

Смотреть было особо не на что, перед ней расстилалась темная улица, и тут Калли поняла, что ее беспокойство и томление вызвано подспудным желанием того, чтобы Бромвель приехал к ней. Прислонившись лбом к холодной оконной раме, она назвала себя идиоткой. Конечно же он не появится.

Наконец она заставила себя отойти от окна и лечь в постель.

* * *

Экипаж герцога прибыл ранним утром, едва дамы успели закончить завтрак. Это был городской экипаж, меньшего размера и более быстрый, а не тот, которым обычно пользовались для совершения длительных переездов и который сейчас находился в Маркасле. Кучер пояснил несколько оскорбленным голосом, что для совершения путешествия в Маркасл из Лилльского особняка хозяин нанял почтовую карету, достаточно вместительную для багажа Калли. Однако сундук Калли прекрасно разместился на запятках городского экипажа, а две меньшие сумки она взяла с собой внутрь.

Франческа проводила подругу до кареты, и они обнялись на прощание.

— Это вам, — сказала Калли, вкладывая в ладонь подруги какой-то предмет. — Мне очень понравилось гостить у вас, — добавила она сдавленным голосом, готовая вот-вот разрыдаться. — Хочу вам кое-что подарить.

Франческа посмотрела на свою ладонь — на ней лежал кулон из слоновой кости с гагатом на золотой цепочке.

— Калли, это очень красивая вещь, но…

— Прошу вас, не возражайте. Она принадлежала моей матери.

Франческа воззрилась на подругу широко раскрытыми глазами:

— Калли, одумайтесь! Вы не должны отдавать мне украшение, принадлежавшее вашей матери, а я не могу его принять. В самом деле. — Она попыталась вернуть кулон подруге, но та лишь покачала головой:

— Нет, я хочу, чтобы это было у вас. Это не единственная вещь, оставшаяся мне от матери. Мне приятно осознавать, что таким образом мы окажемся связанными — почти как сестры.

Франческа была озадачена:

— Вы уверены?

— Да. Абсолютно. Это очень важно для меня.

— Хорошо. Раз вы настаиваете. — Леди Хостон зажала украшение в кулаке, затем, повинуясь порыву, сделала шаг вперед и обняла Калли. — Прошу вас, не хороните себя заживо в Норфолке. Пообещайте, что вернетесь хотя бы к малому сезону?

— Возможно. А вы приедете в Редфилдс, не правда ли? Я уговорю Рошфора пробыть в Дэнси-Парк как можно дольше.

— Да. Конечно, я навещу вас там.

Франческа почувствовала, как к горлу ее подступают слезы, когда Калли, улыбнувшись на прощание, села в экипаж. Он двинулся вниз по улице, и Калли помахала ей рукой из окошка.

Франческа махала в ответ до тех пор, пока карета не скрылась за поворотом, затем вернулась домой и поднялась по ступеням в свою спальню. У камина сидела Мэйзи, ее горничная. Она была занята починкой кружевного волана, обрамляющего подол одного из платьев Франчески.

— Вот леди Каландра и уехала, Мэйзи, — со вздохом сообщила ей леди Хостон, усаживаясь за туалетный столик. — Я буду очень скучать по ней. А ты?

— Да, миледи. Она прекрасная девушка, не правда ли?

Как бы горячо Мэйзи ни любила леди Каландру, в глубине души она понимала, что больше всего ей будет не хватать сытной еды, которую они могли себе позволить на деньги, щедро выделенные герцогом на содержание сестры. Леди Хостон, несомненно, стала бы возражать, узнай она, сколько именно денег давал им на хозяйство агент Рошфора эти два месяца. Напротив, она, вероятно, в гневе отослала бы их обратно его светлости. К счастью, Фэнтон проявлял осмотрительность и сам вел все дела с агентом герцога, чтобы хозяйка никогда не узнала подробностей сделки.

Мэйзи улыбнулась про себя, зная, что Фэнтон отложил большую часть денег на будущее, поэтому, возможно, еще месяц или два скудное питание им не грозит.

Франческа открыла шкатулку для драгоценностей, стоящую на туалетном столике, и, выдвинув один ящичек, принялась возиться с секретным замком, открывающим отделение в ложном дне. Она аккуратно уложила подаренный Калли кулон рядом с сапфировым браслетом и парой сапфировых серег.

— Я не могу и дальше получать подарки, которые никогда не посмею продать, Мэйзи, или нам всем придется голодать. — Она с сожалением закрыла ящичек и повернулась к горничной: — В этом сезоне я просто обязана найти какую-нибудь девушку, судьба которой меня совсем не заботит, и за вознаграждение выдать ее замуж.

— Да, миледи, — покорно согласилась Мэйзи, перекусывая нитку и завязывая узелок.

Поездка до Лилльского особняка заняла совсем немного времени, и Калли проделала бы этот путь пешком, если бы не ее багаж. Почтовый экипаж ожидал перед особняком, и слуги поспешно загружали в него вещи под присмотром дворецкого. Этот милейший человек подал Калли руку, чтобы помочь выйти из экипажа, и поприветствовал ее дома, словно они с горничной не заезжали на прошлой неделе.

Девушке стало интересно, слышали ли уже и слуги последние сплетни и жалеют ли они ее. Вероятнее всего, так оно и было, потому что эти люди всегда были осведомлены о свежих скандалах.

— Калли. — Из дома вышел Рошфор, чтобы поздороваться с ней. Она заметила, что его ссадины на щеке и под глазом превратились в синеватые синяки.

— Здравствуй, Сенклер. — Она улыбнулась брату и протянула ему руку, задержавшись во дворе, чтобы лично проследить за погрузкой вещей.

— Мы тронемся в путь, как только перенесут твои сундуки, — сказал герцог. — Наша кухарка приготовила нам огромную корзину с продуктами. Она убеждена, что от гостиничной еды мы оба непременно заболеем.

Калли вошла в дом, чтобы поговорить с кухаркой и экономкой, зная, что обе они почувствуют себя оскорбленными, если она этого не сделает. К тому времени, как она вернулась, карета была полностью загружена, а кучер повторно проверял подпругу. Рошфор предложил сестре руку, чтобы помочь сесть в экипаж, но тут их слуха достиг крик и стук копыт. Обернувшись, они заметили человека, скачущего по улице гораздо быстрее, чем было принято в обществе — и чем требовали правила безопасности.

Мгновение спустя Калли осознала, что наездником был лорд Бромвель.

Она изумленно вздохнула, и сердце ее быстрее забилось в груди. События разворачивались почти так же, как в ее мечтах: Бромвель спешит остановить ее, не дать ей уехать.

— Подождите! — прокричал граф, подъезжая ближе и спешиваясь. — Не уезжайте! — Передав поводья одному из слуг, он поспешил к Калли и Рошфору: — Хвала небесам, что я вас застал.

— В последний момент, — ответил герцог, с подозрением глядя на Бромвеля.

— Сначала я поехал к леди Хостон в надежде, что вы там. Она сообщила мне, что вы собираетесь вернуться домой. Я боялся разминуться с вами. — Граф посмотрел на Калли. — Мне нужно было поговорить с моей сестрой, как я и сказал вчера. Она мне рассказала… все. Как спланировала события вчерашнего дня, потому что хотела отомстить герцогу. Как она… — Он запнулся, плотно сжал челюсти, но мгновение спустя продолжил: — Как она все эти годы лгала относительно вас, Рошфор. Я приехал, чтобы извиниться… за все. Мне очень жаль. То, что сделала Дафна, просто низко. — На лице графа отражались почти физические страдания. — Надеюсь, вы примете мои извинения за тот обман, в который моя сестра вовлекла всех нас вчера. — Бромвель снова быстро посмотрел на Калли и тут же отвел взгляд.