Коварство мыльных пузырей
Шрифт:
Глава 6
Нечего глупости болтать. Что может делать такая нескладеха? Людям сюда приходить не следует.
Что может быть хуже утра понедельника? Только ночь накануне. Когда мы со Славкой вернулись, собаки подняли такой лай, что всех разбудили. Мама была несколько удивлена, куда это мы с братом ходили при полном параде. Слава честно врал, что мы только до магазина сбегали и обратно. Но по моему лицу мама, похоже, догадалась, в какой именно «магазин» мы ходили. Она велела нам валить спать, пообещав утреннюю головомойку. Уроки-то я, между прочим, так и не сделала… Так что головомойка обещала быть весьма серьезной. Я вроде как хотела заняться домашкой, но, открыв тетрадь и посмотрев в учебники,
Естественно, утром я еле разодрала опухшие от рыданий глазенки. Испугала всех мужчин в доме своим неумытым лицом с подтеками косметики и неестественно торчащими в разные стороны волосами. Стасик даже заплакал.
Два какаду, живущие на кухне и принимающие в жизни нашей семьи весьма активное участие, тут же принялись свистеть и трясти хохлатыми головами, всем своим видом показывая, что вошедшее чудище им не нравится. Я никому не нравлюсь. Даже себе. Лорд на меня рыкнул. Он ел из большой миски Ферри, категорически игнорируя свою. Видимо, наивно полагал, что у соседа еда всегда вкуснее. Ферри пил воду и не обращал ни на кого совершенно никакого внимания. Кошки ели из миски Лорда. Почему наши кошки тырили собачий корм, для нас всегда было загадкой. Их мисочки стояли на подоконнике (чтобы собаки не достали), но у собак всегда вкуснее. В свою очередь из кошачьих мисок иногда питались попугаи. Точнее, не питались. Они играли с кошачьей едой, скидывая ее на пол, где ее подбирал Ферри. Вот такой круговорот еды в природе. Не хватало только черепахи и хомяка для полного счастья. Если бы не плохое настроение, я бы обязательно порадовалась за наш зоопарк, за то, какие они у нас все дружные и замечательные, но… Мама долго рассматривала меня, потом хлопнула по плечу и сказала:
— Если тебе надо будет поговорить, то не стесняйся. Лучше матери тебя никто не поймет.
Вот и вся головомойка. Иногда плохо выглядеть — это очень даже хорошо. Только вот в школу теперь приходится выходить на пятнадцать минут раньше.
В раздевалке я почти не слушала, что обсуждали Варя, Настя и прилипшая к нам с самого утра Ласкина. Они как-то загадочно перешептывались и пересматривались, явно задумывая какую-то пакость. Волоточина влетела за две минуты до звонка, взъерошенная, с блестящими шальными глазами.
— Ты чего вся в черном? — мимоходом бросила она мне. — Кто-то умер?
— Почему это?
Женя неопределенно махнула рукой, вешая куртку на крючок и быстрым шагом направляясь к лестнице.
— В готы переквалифицировалась, — на ходу сообщила я. — Уж больно на каблуках ходить неудобно. Не выходит из меня гламурной кисы.
Все засмеялись. Даже Настька, видимо не уловив, где опасность. Странно, но я уже несколько дней ходила на каблуках, а легче не становилось. Ноги все так же болели и ныли, мне было неудобно, а самое главное — я не чувствовала себя устойчивой.
— Ты чего такая кислая? — пихнула меня локтем Варя.
— Не выспалась. Ходила вчера на свиданку в полночь.
— С вампиром? — Ласкина тряхнула хвостиками.
— С оборотнем? — заломила Варя ручки.
— Ненормальная! — фыркнула Женя.
— Как романтично! — закатила глаза Настя.
— Какой ужас, — вздохнула я.
— Это же очень опасно! — вдруг в один голос воскликнули Варя и Лена.
Все, сейчас начнется.
— Ага, такое только Птица могла придумать, — рассмеялась Женя.
— Это чтобы никто не видел, как ты на каблуках ходишь? — не унималась Андреева.
— Ярик, ты аккуратнее, сейчас столько маньяков вокруг, — подергала меня за рукав Ласкина. — Ты очень рисковый человек.
— Да ладно! Настоящий риск — это когда красишь ногти, а жидкости
для снятия лака нет. Вот тут не дай бог рука дрогнет, сразу всю работу смажешь, — поделилась наболевшим Настя.И я порадовалась, что мы уже пришли в кабинет. Иначе я бы им тоже чего-нибудь умного завернула.
Урок по основам безопасности жизнедеятельности шел как обычно — первую половину занятий полковник честно проспал, вторую что-то бормотал невнятное про организацию инженерной защиты населения от поражающих факторов чрезвычайных ситуаций мирного и военного времени. Варька вязала какие-то узлы, пыхтела, высовывала язык, кусала губы, мучилась, но старательно запихивала кончики нитей в петли. Я слушала диск, который подарил мне Ахмед. Надо же, сейчас нашла его в сумке… А до этого совсем позабыла, позабросила. Интересно, а он придет сегодня на пустырь или нет? Чего-то я по нему уже соскучилась.
— Что с тобой? — шепотом спросила Варя, когда гундеж полковника стал совсем невыносимым.
— Ахмед, кажется, не оценил того, что я в кого-то влюбилась.
— Я бы тоже не оценила, — дернула плечом Варя. — Между прочим, я тебя предупреждала.
— Иди отсюда, тоже мне, ворона местная, — нахмурилась я.
Варя тяжело вздохнула, как бабушка, которая в очередной раз проучила внуков.
— А куда ночью моталась?
«Только, Ярик, давай договоримся. Мы никуда с тобой не ездили, никого не ждали и вообще не было ничего». — «Почему?» — «Потому что я не хочу, чтобы все считали мою сестру лохней, которую развели, как малолетку. Сама понимаешь, говорить будут на тебя, а у меня репутация». — «Была б репутация».
— Никуда. Так… пошутила…
— А спортсмен твой как?
— Нормально. Чего ему будет?
— Я слышала, что его опять в Штаты зовут. Вчера по телевизору говорили. Типа какой-то клуб хотел его купить, а его отец чего-то там против был, вроде как денег они за него мало дали. Матвея твоего показывали. Ох, Птица, такой он хорошенький! А ты с ним уже целовалась?
И вот что мне ей ответить? Не то чтобы мы целовались, мы и за руку нормально не держались.
— А то, — посмотрела я на подружку игриво. — Конечно целовались. Куда ж без этого!
— Я бы с ним тоже поцеловалась, — хлопнула она невинно ресничками. — Красавчик такой.
— А я сегодня пойду на тренировку, — мечтательно хрустнула я суставами, от всей души потягиваясь. — Знаешь, как я по ним соскучилась?
— Странно, мне казалось, ты все бросила ради своего хоккеиста.
— Подкалывай-подкалывай, мелкая ведьма.
Варька прыснула в кулачок, уткнувшись лбом в парту. Только плечи вздрагивают. Как-то я не подумала… Если я поздно вернусь, то Ахмеда уже не увижу. Эх, хоть бы он мне знак какой подал — типа люблю тебя, все сделаю, звезду там с неба, или луну, или чудище какое морское да цветочек аленький. Я бы хоть могла из чего-то выбирать… Я шмыгнула носом. Надо еще на йогу ходить регулярно. Она расслабляет, а то у меня не жизнь, а сплошной стресс.
В обед, когда я окончательно проснулась на уроке физики (и то только потому, что Пушку приспичило пообщаться со мной у доски, где я получила тройку с пятью минусами и угрозу больше никогда ничего не получать выше двойки), позвонил Матвей. Он был бодр, весел и говорил так, словно вчера ничего не произошло. Звал на тренировку, сказав, что на ней будут чуть ли не все хоккейные звезды. Я подумала-подумала и решила, что надо ехать. Заодно вечером и с Ахмедом увижусь. Лариску только жалко — опять пропущу занятия. Но, с другой стороны, когда еще лично с Третьяком познакомишься?
Мотя встретил меня точно так же, как встречал до этого, — сделав вид, что понятия не имеет, кто я такая. Он был со своими ребятами, шутил, что-то обсуждал, травил байки и всячески развлекался. Мы же с Лапой и Оливкой держались в стороне. Только девочки между собой болтали и хихикали, а я стояла как не пришей кобыле хвост — ни туда ни сюда.
— А что сегодня за мероприятие? — решилась спросить я.
— Да обычная тренировка, — пожала плечами Оливка. — Только потом будет что-то типа совещания, вот они и хотели посмотреть, как команда тренируется.